Для них южанами были все те, кто проживал южнее хвойных лесов Севера. Говорил Байдек это без всякой гордыни или самодовольства – просто озвучивал существующий факт.
– А как же справляются ваши женщины, пока вы на заставах? Ваша жена, наверное, очень скучает?
Лейтенант немного помедлил с ответом.
– Я еще не женат, ваше высочество, хотя у нас к моему возрасту почти все мужчины уже женятся. Женщины в основном живут в городах или поместьях, но при необходимости они и на лыжах могут, и на охоту ходят наравне с мужчинами. Женщины у нас крепкие, выносливые, на них полностью лежит управление домом, забота о детях, о стариках.
«Не то, что я, – подумала про себя Василина. – Везут, в кустики провожают, чуть ли не опахалом от мух и комаров защищают».
Наконец они приехали на берег озера. Смеркалось, небо и озеро были глубокого синего цвета. Принцесса устала от долгой дороги и, оставив мужчин разбивать лагерь на ночлег, отправилась побродить по берегу озера. Охранники неотступно следовали за ней, находясь в некотором отдалении.
Волны с мягким шелестом набегали на светлый песок, сосны подступали к воде, усеивая берег иголками и шишками. В воде играла рыба, а солнечная дорожка, дрожа и краснея, бежала прямо к начинавшему садиться солнцу.
Было так тихо, непривычно тихо после шумного, наполненного индустриальными звуками города.
Василина присела и потрогала ладошкой воду. Она оказалась теплой, как парное молоко. Была середина лета, и вода у пологого берега нагрелась и теперь медленно отдавала тепло остывающему воздуху.
– Очень хочется искупаться, – сказала она подошедшему по ее знаку сержанту.
Он кивнул и ушел, вернувшись через некоторое время с лейтенантом и горничной, несущей пакет с бельем.
– Ваше высочество, – почтительно обратился к Василине Байдек, ни словом, ни взглядом не выказывая неудовольствия или удивления от ее желания, – здесь буквально в нескольких метрах есть безопасная заводь, без омутов и течения. Я приказал своим людям не беспокоить вас. Прошу, не заплывайте далеко. Если вдруг почувствуете судорогу или замерзнете, пожалуйста, кричите, я хорошо плаваю.
– Я тоже хорошо плаваю, барон, – сказала принцесса вежливо, и он склонил голову и ушел. Впрочем, ушел недалеко, остановившись в нескольких метрах от Василины. Отвернулся и встал спиной к ней, как и двое сержантов, пока она переодевалась с помощью напряженно поглядывающей на мужчин горничной и заходила в озеро.
Все-таки северная вода была довольно прохладной, но при этом очень мягкой. Принцесса медленно шла по песчаному дну, чувствуя пальчиками нагретый песок и редкие острые камушки. У ее ног суетились мальки, щекотно тыкаясь в кожу и тут же отплывая, над водой мерно жужжали стрекозы. Воздух был летний, прогретый, напоенный лесным запахом. Василина решила не растягивать удовольствие: быстро опустилась в воду и решительно поплыла вперед, почти навстречу заходящему солнцу.
Мягкая прозрачная вода, запах хвои и наконец-то вожделенное столь редкое одиночество. Время, когда можно побыть самой собой, забыть, что на тебя сзади внимательно смотрят несколько человек, готовые броситься на помощь. Раствориться в плеске воды, массирующей тело, в синхронных движениях рук и ног, когда в голове не остается ни одной мысли, и уже непонятно, двигаешься ли вперед или висишь над бездной, невесомая, будто сама стала водой. Как же хорошо и как жаль, что нужно плыть назад, иначе сейчас с берега раздастся обеспокоенное: «Ваше высочество, опасно, возвращайтесь». Но как же хочется наплевать на все и проплыть еще немного вперед. И еще. И еще. Ведь когда в будущем удастся так поплавать?
И Василина плыла и плыла дальше, с удовольствием толкая свое юное тело сквозь воду и не желая возвращаться назад. Плыла до тех пор, пока в сознание не проник плеск воды позади нее. Принцесса обернулась – к ней быстро, сильными гребками приближался барон Байдек. Берег вдруг оказался слишком далеко, и люди, стоявшие на нем, показались крошечными. Стало как-то неуютно – так далеко она еще никогда не заплывала.
Нагнавший девушку лейтенант подплыл ближе.
– Моя госпожа, прошу прощения, но вам лучше повернуть. Дальше пойдут полосы холодной воды, это только ближе к берегу она прогретая. Озеро глубокое, рискуете попасть в ключевой колокол и схватить судорогу.
Он уговаривал ее, как будто она была несмышленой маленькой девочкой! Хотя, возможно, принцесса в свои шестнадцать лет и казалась ему девочкой.
– Да, вы правы, – сокрушенно сказала Василина и медленно поплыла обратно. Байдек плыл рядом с ней, будто боялся, что сейчас она уйдет под воду, словно какая-то неженка, и, как ей казалось, постоянно сдерживался, чтобы не двигаться слишком быстро. «Похоже, – думала принцесса, – он может несколько раз обогнуть меня по кругу, пока я проплываю несколько метров».
На берег Василина вышла, игнорируя нахмуренные лица обеспокоенных этим заплывом военных, которые, впрочем, быстро отвернулись. «Они, наверное, думают, что я совсем безголовая и неуправляемая, – решила вторая Рудлог. – Знали бы эти ребята, какая правильная и добропорядочная у меня жизнь».
Лусия ожидала госпожу на берегу – подбежала, укутала ее в большое теплое полотенце. Лейтенант шел сзади, и принцесса несколько раз посмотрела на него сквозь ресницы, пряча свой интерес, чтобы не смущать. Мариан снял рубашку и обувь, чтобы доплыть до нее, но остался в своих длинных «охотничьих» коричневых штанах, которые теперь были пропитаны водой. Василина снова почувствовала себя виноватой и понадеялась, что Байдеку есть во что переодеться.
А вообще, конечно, на лейтенанта приятно было посмотреть. Широкие плечи, плотные мускулы на руках, развитая мужская фигура, кричащая о том, что это тело ежедневно подвергается физическим нагрузкам. На плече – татуировка с гербом егерских войск – оскаленной волчьей мордой на синем фоне. По телу барона ручейками стекала вода, впитываясь в мгновенно темнеющий песок, прилипающий к ступням. Прозрачные капли застревали в густой поросли на груди и животе. Темная дорожка мокрых курчавых волос обвивалась вокруг пупка и уходила по влажному животу стрелой под ремень брюк.
Да, определенно, барон Мариан Байдек был очень привлекательным мужчиной. И Василина могла бы поклясться, что пару раз в его взглядах, брошенных на нее, она видела не только верноподданническое почтение к своей госпоже. И даже, кажется, барон на мгновение задержал взгляд на ее… месте пониже спины, не оставлявшее равнодушным ни одного кавалера. Во всяком случае, в альбоме принцессы хранилось под сотню глупейших стихов, в которых ее ягодицам отводилось для восхваления особое место. Иногда они с сестрами перечитывали самые удачные и совсем невоспитанно смеялись взахлеб.
