— Хорошо хоть, тебя не бросил, — вздыхает Азамат. — Ну чем ты думал, когда в лес пошёл? А если бы на тебя разбойники напали? Ты же весь звенишь, из-за гор слышно!
Кир сглатывает и косится на отца.
— Она сказала, — он мотает головой в мою сторону, — что вы богатые, и столько денег не проблема.
Азамат закатывает глаза и принимается читать нотации, всё больше распаляясь по ходу.
— Да причём тут деньги?! Тебя могли убить! Люди, звери, кто угодно! Ружьё он взял, против демона. Можно подумать, великий охотник. Мой отец с пяти лет охотился, за всю жизнь в демона один раз попал! — он в сердцах распахивает чулан и осматривает оставшиеся ружья. Качает головой. — Ты взял гарнетское. Ты хоть знаешь, что такое лазер? Как пользоваться самонаводящися оружием? Даже если бы тебе встретился волк, а не демон, ты бы просто не понял, как стрелять! Оно же электронное, там режимы выбирать надо, а они словами написаны на неизвестном тебе языке!
Азамат закрывает глаза и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Пойдём завтракать, горюшко, — говорю я и тяну Кира за руку на кухню. Ребёнок смотрит то на меня, то на отца круглыми глазами и пригибает голову. Филин с ободранным носом плетётся за нами, волоча поводок по полу. Вид у него несколько более виноватый, чем у хозяина.
— Ты хоть еды с собой какой-нибудь брал? — спрашивает Азамат более спокойным тоном.
— Взял, — тихо отвечает Кир. — несколько банок этой молочной штуки. Но всё съел уже, не удержался.
Я подтаскиваю его к раковине.
— Руки мой и за стол.
Азамат накладывает Киру порцию омлета и выдаёт псу суповую косточку с изрядным слоем мяса. Потом проверяет исправность телефона и звонит на ферму заказать ещё продуктов. Я тем временем протираю Киру поцарапанный лоб — там фигня, конечно, но с их заморочками лучше не рисковать. Кир жмурится и с отвращением принюхивается к дезинфецирующей мази, потом садится за стол и неуверенно принимается есть. Я приземляюсь напротив с чашкой чая. Мы с Азаматом уже сытые, да и кусок в горло не лезет после утренних треволнений. Воцаряется неприятное молчание, нарушаемое только стуком ложки о миску. Азамат стоит у окна спиной к нам, завернувшись в собственные волосы, как в плащ. Я смотрю на Кира, он зыркает то на меня, то на отца. Молчание затягивается.
Наконец Кир не выдерживает. Бросает ложку и выкрикивает Азамату в спину:
— Ну что?!
— Жду, пока ты ответишь на вопрос, — спокойно сообщает Азамат.
— На какой?!
— Почему ты сбежал, — поясняю я.
— Какая вам разница?.. — гораздо тише переспрашивает Кир.
— Нам есть разница.
— А что я должен был делать? — вскидывается он.
— Лечь в кроватку и спать, — отвечаю доходчиво.
— И что было бы дальше? Чего вы от меня хотите? — Кир явно нервничает и злится. Азамат наконец-то отлипает от окна и присаживается к столу.
— Мы ничего от тебя не хотим, — спокойно говорит он Киру. — Ты мой сын.
— Наш сын, — поправляю я.
— Да, — кивает Азамат. — Наш сын. Мы просто хотим, чтобы ты жил с нами, чтобы тебе было хорошо.
— И что я должен за это делать?
— Да ничего ты не должен, — вздыхаю я. — Ты вообще, что ли, не представляешь, как дети в семьях живут?
Кир поводит плечами.
— То законные дети.
— Ты будешь считаться законным, — напоминаю.
— Но вы-то будете знать правду.
— О боги, Кир! — восклицаю нетерпеливо. — Я сама незаконный ребёнок, успокойся уже! В этом нет ничего особенного, такой же человек, как все.
Ребёнок таращится на меня, как на привидение, несколько секунд. Потом уточняет у отца:
— Это правда?
Тот кивает.
Кир сдвигает брови и некоторое время смотрит в стол.
— Вы вчера говорили, что убьёте меня, когда я засну.
Мы с Азаматом синхронно вытягиваем головы вперёд и офонарело переспрашиваем:
— Чего?..
Кир несколько смущается.
— Ну, вы вчера говорили с кем-то по телефону... там, в другой комнате. И сказали, типа, я бы дождался, пока он отрубится, и того...
Я тупо моргаю. Азамат сначала тоже растерянно хмурится, а потом принимается хохотать.
— Что ты на самом деле сказал? — интересуюсь.
— Это самое, — покатывается муж, — только не про того человека! Про знающего! Ой, не могу, Кир, ты уж если подслушиваешь, то подслушивай целиком! — он немного просмеивается и трясёт головой. — Речь шла о том, что делать со знающим, который надоумил твою мать тебя родить. Но даже его мы не собираемся убивать, я говорил об изменении памяти. Мой друг — очень могущественный духовник, он может справиться даже с сильнейшими из знающих. Я просто предположил, что во сне человек более уязвим, вот и всё. Кир, — Азамат окликает мальчишку, чтобы тот посмотрел на него. — Я тебе клянусь, что ни я, ни Лиза не собираемся тебя убивать и вообще обижать. Понимаю, что тебе трудно в это поверить, но надеюсь, когда-нибудь удастся.
Ребёнок опускает глаза. На некоторое время снова воцаряется тишина, хотя уже не такая напряжённая.
— Что мне будет за побег... и кражу? — наконец спрашивает Кир.
Азамат смотрит на меня, слегка улыбаясь. Я поднимаю брови и качаю головой.
— Два дня без сладкого, — сообщает Азамат ребёнку.
Кир пару секунд ждёт, потом переспрашивает:
— И всё?
— Всё, — заверяет Азамат. — Один — за то, что напугал нас, второй — за то, что действовал на основе непроверенной информации. Тебе надо многому научиться, но в первую очередь — думать.
— Надо-то оно надо, — быстро соглашается Кир, уводя речь от наказания, — да кому я нужен, учить меня.
— Мне нужен, — с расстановкой говорит Азамат. — Я и буду учить. Говорят, у меня неплохо получается.
Кир очень странно на него смотрит, а потом утыкается в тарелку. Там холодные остатки омлета.
— Можно я доем? — спрашивает ребёнок.
— Естественно, — говорю. — Только давай подогреем. Смотри, вот это разогреватель. Ставишь сюда, жмёшь на кнопку...
Обучение началось.
После затянувшегося завтрака отвожу Кира в свой кабинет. Хорошо, что я не стоматолог, и ничего жуткого на вид у меня в кабинете нету. Посредине стоит операционный стол под лампами, у стены две кушетки и бесконечные шкафы. Аппараты на полках тоже выглядят безобидно. Единственное, запах специфический, а так бояться совершенно нечего.
