— Так что, выходит, ты считаешь, что меня можно купить? — Воевода как-то зло и устало посмотрел на кошель. — Хочешь сказать, что я на мзду падок? И негож я, быть воеводой?
— Помилуй, бог с тобой. — Юрий изобразил искреннее удивление. — Гнать паршивой метлой надо не тех, кто берёт виру, а тех, кто наносит вред своему государю и отчизне. Будь то, или просто дурак, или настолько алчный до злата, что в погоне за ним: и отца с матерью готов продать. Но, если я обидел тебя своим даром, ты мне так и скажи. Я человек пришлый, многого не понимаю: тогда я просто заберу его.
— Ну, коли это просто подарок, а не подкуп, то другое дело. — Князь воевода, немного расслабившись, заулыбался.
Юрий в ответ тоже расцвёл в улыбке, и добродушно произнёс:
— Я ведь не прошу взамен никаких поблажек для себя и не требую ничего противозаконного. Да и вы сейчас не на службе.
— Ну, коли так, тогда слушай. Не разобравшись, что к чему, друзей твоих не отпущу. Сам понимаешь, служба.
— Вот старый жук, хочет и рыбку съесть и … на речку не ходить. — Подумал Гаврилов, глядя на собеседника, но в слух, сказал совсем другое.
— Да кто против того чтобы вы докопались до истины. Вы только на время пока вы разбираетесь, можно моих друзей перевести с темницы в более хорошие условия. И кормить их хорошо, вот, кстати, я готов оплатить затраты на улучшение их питания.
Юра как фокусник, извлёк ещё один кошель и положил его рядом с первым.
— Это похвально, что вы так о друзьях беспокоитесь. Поверьте, всё сделаю так, как вы того желаете, они у меня будут сидеть, как у Христа за пазухой. Ни в чём нужды не будет. А навет на них возвёл Игнашка — тиун боярина Смирнова. Но я, всё равно должен всё проверить и только затем вершить суд.
За этими словами последовал красноречивый взгляд, — «мол, коли не дурак, то должен всё понять правильно».
Можно было сказать, что Чарльз ликовал, все его дела складывались пусть не так, как он того хотел, но не так уж и плохо. Игнат, тиун боярина Смирнова, выполняя наказ своего хозяина, был незаменимым помощником: а те несколько серебряных монет, которые дал ему Чарли, сделали его ещё и усердным. Было даже немного жалко, что когда всё будет сделано, придётся его убить. Но оставлять за собой след было глупо, а тиун, был самым активным участником этой аферы. Следовательно — первым кого заподозрят. Когда, Игнатий и Чарльз прибыли в Тулу, тиун активно занялся сбором информации. То, что удалось узнать, сильно настораживало британского подданного. Получалось так, что поселенцам оказывалась большая поддержка от царя. Это проявлялось в указе: где говорилось о том, что новым поселенцам должна оказываться помощь во всём и незамедлительно. Так же выделялась земля, и рабочий люд, в том объёме, который понадобится. По славам очевидцев, в двух городах: Малиновке и Букове, возводились корпуса больших мануфактур. Когда Чарльз, несмотря на опасность раскрыть своё инкогнито, сам захотел посмотреть на эти стройки, то был сильно поражён их размахом. Некоторые производственные корпуса, уже функционировали, хотя, скорее всего не на полную мощность. Надо было признать — такого размаха, он не видел ни в Англии, ни в Голландии. Из того, что удалось узнать про тех, кто всё это затеял, было то, что они представляют собой команду, единомышленников: причём таких упёртых, что о подкупе кого либо, можно забыть. Для всех оставалось загадкой, откуда они, и как здесь появились? По этому поводу ходит много различных слухов, но ни одного достоверного факта. Из этого, Чарли сделал вывод, что его отец прав — эти люди оставили свой след на Эльютере. И после того, что там с ними произошло и того что он узнал здесь, о вербовке этих людей, не может быть и речи. Как в этой ситуации поступить с этими варварами, у британца не возникло никаких вопросов.
В Туле остановились на постой у одного из ватажников, с которыми Игнашка время от времени имел общие дела. Это была изба стоящая почти на самом отшибе, строение было старым и уже немного покосившимся. Потолок в ней был очень низкий, а окна маленькие, сени тёмные. Посреди горницы был большой стол с двумя скамьями, стоявшими по обе его стороны, справа от него давно не белёная печь. Всё в избе говорило о запустении и отсутствии женского пригляда, но англичане с этим смирились, как ни как, но здесь они могли жить никем незамеченными. И вот настал день, когда нужно было нанести по этим дикарям очередной удар, Игнат невозмутимо сидел за столом и вырезал ножом (который постоянно носил за голенищем правого сапога), незатейливый узор на небольшом прутике. Чарльза поражало и одновременно бесило спокойствие этого мужика. Лично ему, было тяжко от вынужденного безделья, точнее ожидания — когда станет ясно, получилось ли задуманное им дело, или нет. Ведь сейчас на карту поставлено очень многое, и как назло, в данный момент от Чарли ничего уже не зависело. Оставалось только дожидаться исполнителей обеих акций, в надежде, что они не чего не напутают и не испортят.
— Я поражаюсь спокойствию этих варваров. — Чарльз обратился к толмачу сидевшему рядом. — Дикость сквозит во всём, а некоторые, в любой ситуации, держат себя так, что любой лорд позавидует.
— И не говорите сэр, — ответил посольский переводчик, — я уже столько времени служу здесь, и до сих пор не перестаю удивляться этим тартарам. В дикости, им уступают только гунны, а сколько в них амбиций ….
Переводчик красноречиво посмотрел на потолок — намекая, насколько велики амбиции Русских.
Услышав, что англичане о чём-то говорят, тиун оторвался от своего занятия и неспешно, с ленцой посмотрел на них. Затем ухмыльнулся и продолжил вырезать узор по коре прутика.
— Слышишь Иван, а твои люди нас не обманут? — Обратился толмач к тиуну на русском языке.
Тот как-то грустно вздохнул, посмотрев исподлобья на обратившегося к нему человека и неспешно, с небольшой растяжкой слов проговорил.
— Ну, сколько тебе нерусь говорить, Не Иван я, а Игнатий. А про лихих людей не бойся, я им деньги раньше времени не давал. Так что, чтобы их получить, они должны сюда прийти и принести доказательство о проделанной работе. Так что не дёргайся, а сиди и жди. Только терпеливому охотнику, удача, сама в руки идёт.
Толмачу оставалось только перевести для своего соотечественника состоявшийся диалог. На что тот только пожал плечами и всё… За этим, снова потянулось тягостное ожидание, которое было угнетающим.
Поближе к утру, послышался конский топот, он быстро приближался, затем замедлился и вскоре, совсем стих. Прошло несколько минут и в распахнувшуюся дверь, вошла небольшая ватажка. Вошедшие люди, выглядели устало, но были весьма собой довольны и внесли несколько увесистых свёртков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
