— Да.
Кэш идет в другую комнату. Там раньше была кальянная. Теперь нет и следа от подушек, остались лишь матрасы. Она гладит самых бойких, вечно скачущих возле нее Тинки, Шептуна, Круглого Бо.
— Простите меня ребята!
Они слабо стучат хвостами. Кто-то только приоткрывает глаза. Кэш поднимается с колен и идет во двор, наблюдая за тем, как хаски носятся по саду. Им непонятно отчего в эту пору здесь светит солнце, зеленеет трава, а ветви деревьев, дразнясь, сбрасывают на них переспелые плоды. Они не обращают внимания на Керри.
— Выглядишь ты ужасно, — говорит она, протягивая ей пиалу с яблочным чаем.
Кэш выпивает напиток, совершенно не чувствуя его вкуса.
— Мне нужно обратно.
Она гладит, собравшихся возле себя собак, потом и вовсе присаживается возле них, позволяя облизать себя. Вновь эти непонятные звуки меньше всего похожие на лай.
— Что? Только теперь поверили мне? Она хорошая!
— Они думают, что охраняют меня от тебя, — Керр отрывает кусочек подвяленного мяса, бросая им. — Только так и договорились. Смешные!
Керр продолжает стоять рядом, слабый ветерок шевелит края ее длинной, на вид совершенно невесомой юбки.
— Может приведешь себя в порядок?
Ей все равно, как она выглядит. Дома ее ждет Алекс. Он так и не отзвонился.
— Черт!
Конечно, он ей не звонит, потому что телефон остался в доме, а от него одни головешки!
— Там люди. Представляешь, если они увидят тебя в таком виде?
Она открывает было рот, чтобы попросить их перенести ее к дому Алекса, но тут же с лязгом захлопывает его — они могут быть и там. Пэйн у них первый подозреваемый.
— Хорошо. Только мне нужно что-нибудь по погоде.
Она показывает на Керр.
— Увидев меня в чем-то таком меня примут за растомана и отправят проверять на злоупотребление запрещенными веществами.
— Пойдем. Пойщем что-нибудь. Была у меня тут недавно одна эльфиечка.
___________
[1] Боккэн — деревянный макет японского меча, используемый в различных японских боевых искусствах, в том числе айкидо, для тренировок
Глава 39
Глава 39
— С чего ты взял, что это мое?
Триал мельком смотрит на фото в телефоне, отодвигая его от себя. Он раскачивается на стуле и делает самый скучающий вид какой у него только может быть.
— Не держи меня за дурака.
— Ты дурак и есть, Кастер! Не надо шить мне то, к чему я не имею никакого отношения.
— Как мы заговорили! Ты видимо понимаешь толк в тюремном сленге!
Не выйдет у него вывести его на чистую воду. Кастер удостаивает его секундным пристальным взглядом, кивает, подбирая со стола телефон и тот исчезает в кармане его костюма. Триал бы предпочел, чтобы Кастер отвернулся, занялся чему-нибудь, например, его секретаршей, а Талиан бы уничтожил этот снимок с глаз долой! Глупость.
— Посмотри, что скажут наши, когда увидят это.
Он поднимается, подходя к вешалке с пальто, оборачивается к нему.
— Не стоит недооценивать меня, Триал. Я в этом бизнесе давно и меня не проведешь. Мы запросим бумаги и найдем всех свидетелей того дела.
Талиан щелкает ручкой, медленно отпуская ее кнопку.
— Какого дела? — на его лице расцветает обескураженная улыбка. — О чем ты?!
Кастер не поверит ничему. Он слишком много видел таких, как Триал. Его услуги не дешевы. Он вытащит из какой угодно ***ы, если не хватило мозгов не попасться иным. Тицид Кастер видел ложь в самых разнообразных ее проявлениях.
— Девчонка Баркер — она ведь наблюдалась у тебя? Сейчас она в больнице и корчит из себя невинную овцу, но, когда она выйдет за это дело возьмется полиция штата.
Пускай. Его не волнует, что там нароют копы. Они ни черта не смыслят в этом.
— Все станет куда интереснее, когда появлюсь я с обстоятельствами дела трехлетней давности. Я уверен, что мы найдем еще что-нибудь. Ведь что-то похожее уже было, да? Как звали ту девчонку, что разгромила твой офис?
Талиан молчит и не может понять, чего от него хочет Кастер. Вернее, он понимает это. Ему нужны деньги, много денег и он бы заплатил ему. Вот только признаться Кастеру, что это всё его — Тал не спешит. Кастер не дурак, как бы Талиан не пытался оскорбить его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И? Она всего лишь психопатка по которой плачут тюремные психологи и антидепрессанты!
— А то, что я не те самые копы! Я знаю тех, кому не все равно каким образом неуравновешенная психика девушки дала окончательный сбой, и та принялась планировать преступления. Еще немного и она пошла бы убивать самостоятельно, а это уже за гранью.
Это не так. Так все живут. Все стараются обойти закон и обставить все так словно и не было ничего.
— Вот когда она начнет делать это тогда и поговорим.
— Я предпочитаю ускорить события и покажу им этот хрустальный шар, моя Несравненная Магда[1]. Жду-не дождусь, когда старейшины вынесут вердикт. Тут даже дураку понятно, что эта хрень не для приманивания удачи!
— Что же ты не взял его с собой?
Кастер только усмехается в ответ. Он не дурак, чтобы Талиан не говорил ему.
— У тебя есть час на то, чтобы позвонить мне. Потом я объявлю всему миру об этих игрушках. Пусть твои знакомые, друзья и партнеры обратят внимание на то, что творится вокруг. Наверняка, они вспомнят что-нибудь такое. Те, что потрусливее обязательно проявят себя в первые дни.
Тицид замирает, озаренный догадкой.
— Ох! Мне кажется, что есть что-то такое за что вы будете переживать больше прочего, чем за рассудок милашки Минди.
Талиан качает головой и кривит губами, опуская уголки губ вниз. Он все еще не понимает, о чем ему толкует Кастер.
— Чего ты хочешь?
— Ты знаешь, что я до безобразия алчен. Куда больше, чем мотаться по всему миру и смотреть на таких тупых ублюдков, как ты — я люблю деньги.
— Сколько?
— Мне хватит скромного пакета акций, гарантирующего мне место в совете директоров.
— Да ты!.. В своем ли ты уме?
Это слишком! Талиан задыхается в приступе внезапно напавшего кашля, ослабляя узел галстука на шее. Он рассчитывал вовсе не на такую сумму.
— Жду твоего звонка через час, максимум через два, чтобы я успел поменять билет на самолет.
Кастер возвращается, налив воды в стакан и придвинув к нему.
— Ты ведь хочешь жить, — Тицид смотрит на него сумрачным взглядом, брезгливо морщась при этом. — Со всеми этими твоими щупальцами?
***
Осталось пятьдесят минут — за это время он должен придумать что-то.
Талиан Триал, то меряет шагами кабинет, то садится, то вновь вскакивает. Его убьют, просто-напросто уничтожат собственные же братья и отправят туда, где нет ничего кроме пустоты, в вечное блуждание сущностей, что уже ничего не могут сделать кроме как с ненавистью взирать на мир живых и пытаться испортить настроение проникнув в сон какого-нибудь психа.
Что делать?
Он мечется по кабинету не в силах придумать хоть что-то вменяемое, с каждым новым шагом убеждаясь в том, что требования Кастера не просто не реальны. Они на грани безумия!
Ему нужно звонить своим. Они уберут Кастера, перед этим выяснив у того, где он хранит кхаилт. Нельзя привлекать внимание той стороны. Ему этого не простят ни они, ни свои, ни отец, ни те, кто приходят в этот мир со своими великими замыслами. Ему ведь говорили быть осторожным! Так и было, но что-то пошло не так.
— Ты еще здесь?
Сначала он избавится от Кастера, потом от Минди, следующей на очереди будет Киннет, но это случится куда позже. Триал затаится постарается не выпускать ее из виду и лет через пять-семь-десять с ней произойдет что-нибудь такое, что даже ее друзья не станут сомневаться, что она сама виновата в том что произошло — доигралась в мстительницу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«Да! Да! Да!»
Ему не стоило рисковать и играть мозгами Минди, когда рядом была эта поборница справедливости.
— Триал? Ты здесь? Ты что пьян? Ты злобно сопишь мне в трубку. Если ты считаешь, что меня это каким-то образом заводит, то я тебя разочарую.
Не слишком-то он любезен. Тал смотрит на часы и не видит повода для такого обращения. Расстались они на дружественной ноте, не иначе Тауб чувствует что-то, понимает, что Тал звонит ему не просто так. Пришло время для ответной любезности!
