Потом рядом зашуршала ткань.
– Можно? – спросил Рейр. И, не дожидаясь ответа, присел рядом, прямо на палубу.
Несколько минут они молчали, чародейка даже стала задремывать.
– Ты на меня злишься? – вдруг спросил мужчина.
От неожиданности она даже слегка вздрогнула. Но глаз открывать не стала.
– Я все никак понять не могу, ты мне друг или враг? – пробормотала она.
– А это так важно – непременно решить этот вопрос столь однозначно?
Вопрос звучал так неожиданно, что Кайндел даже задумалась. Одновременно она попыталась понять, что же на самом деле чувствует к своему временному помощнику. Она видела и чувствовала, насколько он сильный человек – не физически, конечно, и не своими магическими возможностями. Сила, особенно внутренняя, мощь духа всегда располагает и привлекает к себе, причем отнюдь не только людей слабых. Общаясь с ним, девушка ощущала, насколько интересен он как человек, насколько незауряден, и потому всей душой не хотела, чтобы он погиб. Не хотела встретиться с ним в бою. Не хотела, чтобы кто-то из ее соратников, людей ей небезразличных, многих из которых могла назвать своими друзьями, убил его… Не хотела, чтобы он оставался по другую сторону баррикад.
А человек главным образом верит лишь в то, во что хочет верить. Надежда на лучшее всегда живет в человеческой душе, она неистребима даже у того, кто считает себя пессимистом. Подобная уверенность логически выливается во множество препятствий на жизненном пути, в нее же запускают корни все те неприятные неожиданности, которые «разбивают сердце». Потому что любую перемену во взаимоотношениях, любую измену и обман человек, даже не самый проницательный, без труда ощутит… если захочет. Однако чаще всего не хочет.
Она, мастер работы с информацией, как никто знала, насколько люди любят жить в окружении иллюзий. Даже те, кто кичился собственной «объективностью», просто возводили вокруг себя иллюзорные замки совсем другой окраски. В том-то и заключалось отличие человека, существа, созданного по образу и подобию Божию, что он, в отличие от животного, способен был создавать вокруг себя «малую вселенную». И только от него зависело, какой эта вселенная будет и во что все это выльется.
Но Кайндел не привыкла себя обманывать. Наоборот, она всеми силами боролась с этой привычкой, присущей ей, как и любой другой мыслящей твари земной, обремененной даром создавать абстракции и логические выкладки. Разумеется, избегнуть общей участи жить в иллюзорном, самодельном мире она не могла, однако цель существования ее «малой вселенной» была иной, чем у других людей. Она не стремилась создать для себя наиболее психологически комфортных условий, она добивалась изменения чужих «вселенных» по своему усмотрению. И потому была ближе всех к пресловутой «объективности». Хоть и не способна была полноправно вступить в ее пределы, как и никто не мог.
«Он не будет на той же стороне, что и ты, пока не захочет этого сам, – сказала она себе. – А он не захочет. У него совсем иной склад ума. Кошка, которая гуляет сама по себе, – вот образ, подходящий ему больше всего, он правильно описал себя. Но почему-то пока он с Ан Альфардом…
Стоп! Ты не о том думаешь. Пока твоей целью должно быть не обращение Рейра на путь, который тебе кажется более правильным. Ты должна доставить чашу в одно из убежищ или штаб-квартир ОСН, при этом желательно остаться живой и не слишком сильно пострадать».
– Пожалуй, неважно, – произнесла она задумчиво. – Спасибо за предупреждение, теперь буду фильтровать все твои предложения.
– А ты их не фильтровала? Ах, какую я возможность упустил!
– Тебе бы все шутить, и я ведь на какой-то момент полностью тебе доверилась.
– И правильно сделала, – серьезно ответил адепт Круга. – Разве я хочу тебе вреда?
– Ты мне хочешь пользы со своей, весьма своеобразной позиции о пользе.
– Это общая черта всего человечества, говорим ли мы о людях или нелюдях – альвах, чудесных существах, великанах…
– Ты думаешь, великаны тоже появились?
– Почему же нет? Все возможно… Но возвращаясь к нашей теме – мне кажется, гнать до Валаама нет смысла. Во-первых, там вас не примут, как и меня, впрочем, во-вторых, монахи никогда не ввяжутся в спор двух отрядов, даже если один из них – бандитский и мародерский. Не та у них цель в жизни. Что же касательно всего прочего, то экипаж трех кораблей без напряжения перережет экипаж одного корабля, если уж придется схватиться врукопашную. Даже если это произойдет на Валааме.
– Ты просто хочешь, чтобы корабль и я оказались поближе к твоим соратникам.
– Не только. Я хочу, чтобы, в первую очередь, ты не пострадала. И я – тоже.
Девушка пожала плечами, хотя в положении лежа это выглядело не так эффектно.
– А еще, чтоб я не оказалась заметно сильнее тебя, поэтому не советуешь мне заняться приручением артефакта.
– У тебя не получится. В походных условиях об этом нечего и думать.
– Уверен?
– Вполне.
Кайндел прикусила губу. Больше всего ей хотелось отпарировать: «А вот и получится!», однако пока она нужного результата не достигла. Рано хвастаться. Может, ее спутник и прав.
Отвернувшись, курсантка пристроила щеку на доски, едва прикрытые краем плаща, и задумалась. Вопрос о том, что делать дальше, стоял остро. Нужно было так или иначе сообщить ребятам из своей команды и старшему офицеру, что она жива, что предмет у нее, что теперь надо как-то вывезти ее с вещицей в город, и так можно будет приступать к переправке больших объемов энергии магам ОСН, сражающимся в Москве. Мобильная связь не действовала, так, может, стоит подумать о каких-нибудь магических способах связи?
Конечно, такого она еще никогда не пробовала. Но почти каждое второе ее действие – поиск нового заклинания либо же необычное использование старого. Сейчас, пока магическое искусство лишь зарождается, нетрудно прослыть первооткрывателем, изобретателем… Девушка зажмурилась и попыталась войти в состояние, близкое к медитации. Она неколебимо верила, что все, изобретаемое сейчас, когда-то уже было изобретено и прочно забыто. Но не настолько прочно, чтобы не остаться неявным отпечатком в магической оболочке мира, где ее можно прочесть. Лишь Создатель знает, насколько новые открытия действительно новы, и не случается ли так, что открытый миру человек лишь прочитывает давний отпечаток идеи, не отдавая себе в этом отчет.
Может быть, и ей удастся случайно уловить пусть смутную, но действенную мысль незнакомого, а может, и давно ушедшего в небытие чародея.
Но в голову ничего дельного не приходило, лишь образы недавнего прошлого теснились перед глазами и душили. Иногда – лицо бывшего мужа, иногда – Ночь, такая, какой она была прежде… Впрочем, такой, какой она стала теперь, Кайндел не знала, и в новом облике ее ни разу не видела. Правда, и раньше-то общение и близость Ночи настораживали ее, вызывали неприятие, напряжение. Тогда девушка просто отметала свои сомнения, предпочитала считать, что личное отношение к человеку и деловое взаимодействие с ним же – разные вещи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
