Конрад Лоренц, немецкий военнопленный
А вот у Запада, к которому имеет сомнительную честь принадлежать и Польша, менталитет другой. Европа без СССР перенаселена уже очень давно, уже очень давно люди там мало чего стоят. Оттого на Западе и столько крику о приоритете человеческой жизни над всеми ценностями, что на самом деле западный человек чужую человеческую жизнь в грош не ставит.
Даже сегодня многие русские изумляются, глядя, как армии США и НАТО, трусливо уклоняясь от боя с противником, безжалостно бомбят мирное население не только в Азии или в Африке, а уже и в центре Европы. А удивляться здесь нечему – это менталитет Запада. Вот, к примеру, май 1940 г. – начало боевых действий между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией – с другой. 10 мая немецкие войска атакуют позиции союзников во Франции, а 11 мая английская авиация наносит массированный бомбовый удар не по немецким войскам, а по мирным жителям немецкого города Фрейбург7. И далее всю Вторую мировую войну англосаксы вкладывали в тяжелые бомбардировщики больше средств, чем в остальные рода войск, и бомбили, и бомбили мирное население Германии и Японии, закончив это сбросом атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки. Они уверяют, что делали это для подрыва экономики противника, но еще Фуллер показал, что эти бомбардировки не только не снизили роста вооружений Германии, но не снизили и темпов этого роста. Единственный результат этой «цивилизованной» войны: «3600 тыс. домов было разрушено или сильно повреждено, что составило 20 % всего жилого фонда Германии, 7,5 млн человек осталось без крова, около 300 тыс. было убито и 780 тыс. человек ранено» 8.
Несколько выше Конрад Лоренц рассказывал, как жестоко относились к немецким военнопленным во французских и американских лагерях. Лоренц, видимо, не знал, что немецкие статистики не могут найти 1 млн немецких военнопленных, которые в плен сдались, но домой не вернулись9. Стефан Карнер, хотя и свел баланс немецких военнопленных в СССР, тем не менее, как истинно западный человек, приписывает этот миллион убитых немцев нам – дескать, это кровожадные русские их убили. Я не против, чтобы нам приписали еще миллион поверженного противника, но все же не решаюсь, поскольку Карнер в конце книги в примечаниях в конце концов написал: «В связи с этим следует упомянуть дискуссию о «потерянном миллионе» немецких военнопленных. Джеймс Бак (James Bacque) и другие авторы полагают, что они погибли в американском и французском заключении, прежде всего в лагерях «Рейнвизен» (лагеря, находившиеся на берегах Рейна)» 10.
И думаю, что в этой дискуссии Д. Бак все же прав – этих немцев прикончили французы с американцами, это на них похоже: вполне по-европейски.
Поляки, повторю, вполне западные люди, и им в удовольствие убить безоружных и беззащитных, а шляхта этим даже хвастается, как вы видели в первой части этой книги. Пока Польша считалась нашей сестрой, об этой особенности поляков советская пропаганда молчала, но сегодня наконец об этом пишет не только С. Куняев, но и прорежимная пресса России:
«Массовые расстрелы российских пленных в 1919–1920 гг. – это не пропагандистская выдумка, как стремятся представить дело некоторые польские СМИ. На сей счет имеются свидетельства самих поляков. Так, А. Велевейский в популярной «Газете выборчей» (от 23 февраля 1994 г.) писал о приказах генерала Сикорского (будущего премьера) расстрелять из пулеметов 300 российских военнопленных, а также генерала Пясецкого не брать живыми в плен российских солдат. Есть информация и о других подобных случаях.
На основании имеющихся документов можно сделать следующие подсчеты: всего в польском плену оказались не менее 120–130 тыс. человек. Из них репатриировались только 69 тыс., перешли в «белые» формирования 5 тыс., остались в Польше на постоянное место жительства – 1 тыс., умерли в лагерях – получается огромная цифра: 50–60 тыс. чел.» 11.
Ко Второй мировой войне поляки ни на грамм не изменились. Вот строки из уже цитированного мною доклада И. Серова от 5 марта 1945 г.:
«Со стороны военнослужащих 1-й польской армии отмечено особенно жестокое отношение к немцам. Имеется много фактов, когда взятых в плен немецких солдат и офицеров не доводят до сборных пунктов, а расстреливают их по дороге. Например: на переднем крае 2-го пехотного полка 1-й пехотной дивизии было захвачено 80 немецких солдат и офицеров. При конвоировании их на сборный пункт к месту доставлено всего лишь два военнопленных, остальные расстреляны. Оставшихся двух военнопленных успел допросить только командир полка, когда же он отправил их на допрос к своему помощнику по разведке, то по пути и этих двух расстреляли.
Зам. по политчасти командира 4-й пехотной дивизии подполковник Урбанович в присутствии офицера разведотдела дивизии расстрелял девять военнопленных, добровольно перешедших на нашу сторону» 12.
А вот теперь представьте, что весной 1940 г. от польских пленных офицеров в советских лагерях перестали приходить письма. Для нас, русских, это ничего не значит, поскольку в те годы наказание лишением свободы очень часто сопровождалось наказанием в виде лишения права переписки. Нам и в голову не придет, что сидящий в лагере заключенный убит. А поляку?
Повторюсь, что нормальному человеку хватает одного, но веского доказательства. Но что может быть весомее для поляков, без колебаний убивающих беззащитных, чем то, что от пленных нет писем? Раз их нет, значит, русские их убили, поскольку сами поляки такого бы случая убить не упустили. Поэтому вся эта книга для Польши и поляков бесполезна – им и так все ясно. Честный вору поверит, вор честному – никогда!
Пятая колонна
Есть еще одно обстоятельство, которое следует разобрать прежде, чем подойти к расследованию геббельсовских фальсификаций. С течением времени и под воздействием пропаганды резко меняются приоритеты в обществе. Раньше молодые и даже хорошо образованные люди не знали, что означает французское слово «минет», но зато все знали, что означают слова «пятая колонна». Сегодня все наоборот: мне не раз приходилось сталкиваться с достаточно образованными людьми, для которых слова «пятая колонна» – пустой звук. Поэтому придется задержаться на рассмотрении этого понятия.
Восходит оно ко времени начала гражданской войны в Испании в 1936 году. В середине 30-х годов в Испании обычным парламентским путем победили левые партии и начали ряд социальных преобразований, в частности аграрную реформу. Капиталистическому (самоназвание – «свободному») миру это крайне не понравилось, и этот мир подбил на мятеж испанскую армию. Мятеж начался в Испанском Марокко, затем мятежные войска высадились собственно в Испании и двинулись на Мадрид четырьмя колоннами. В это время сторонники мятежников в республиканском правительстве Испании и в его войсках подняли восстание против республики в поддержку мятежников. Командовавший мятежной армией генерал Франко назвал этих предателей республики своей пятой колонной. С тех пор этот термин прочно вошел в обиход для названия предателей внутри какой-либо страны или организации. Что касается Испании, то там мятежники победили в 1939 г. в ходе кровавой войны благодаря этой «пятой колонне», которая, кстати, включала в себя троцкистов, которых было много и в СССР.
Это не значит, что такого явления, как предательство и поддержка врага, до испанских событий не было. Оно было всегда, просто Франко дал этому явлению принятый миром термин. (Правда, иногда «пятую колонну» называют «квислингами» по имени предателя норвежского народа, сторонника нацистов Квислинга, но испанское имя все же более употребительно.)
Раньше «пятую колонну» в своей стране ненавидели жители всего мира и с ней обязательно вели жестокую борьбу: если не могли обезвредить ее до войны, то уж с началом войны с нею расправлялись обязательно (если успевали).
Так, например, изобретателями концлагерей смерти считаются англичане, которые создали их еще в начале прошлого века в ходе Англо-бурской войны в Южной Африке. В эти лагеря заключали семьи буров – боровшихся с Британией голландских колонистов этого государства. Семьи буров заключали в лагеря, чтобы лишить войска буров разведывательных данных и продовольствия. И это не прихоть, не какая-то особая злобность английского правительства: вы просто прикиньте, сколько жизней британских солдат, да и жизней самих буров, вынужденных сдаться, было сохранено этой мерой. Это долг, это обязанность каждого правительства, действительно заботящегося о своем народе.
Французы в этом плане еще более решительны. Когда в начале Первой мировой войны немцы подошли к Парижу, то французы безо всякого суда, просто по указанию агентов парижской полиции, всех воров, мошенников и даже хулиганов расстреляли во рвах Венсенского форта13. Ко Второй мировой ничего не изменилось, с ее началом во Франции были арестованы и помещены в лагеря все немцы, даже антинацисты, и все подозрительные по связям с ними.
