Мих-Мих заварил кофе, что он обычно делал перед тем, как приступить к длительной беседе, разлил по чашечкам ароматный напиток, поставил на стол две рюмки с коньяком и начал свой интересный и поучительный рассказ…
Оказавшись на улицах Восточного Берлина, сержант Уильям Стивенсон направился к зданию Центрального универмага, где у газетного киоска встретился с двумя мужчинами с характерной военной выправкой, которые незамедлительно отвезли его в одно из помещений при военной комендатуре.
– Что привело вас в ГДР? – первым делом задали ему вопрос двое военных контрразведчиков.
– Хочу работать на дело мира, – с пафосом заявил сержант.
– И как вы себе это представляете? – полюбопытствовал один из советских офицеров.
– О, я могу выступить по радио. Рассказать, что моя страна готовится напасть на Советы. В общем, буду действовать как антивоенный пропагандист.
– Замечательно, но для дела мира будет лучше, если вы, мистер Стивенсон, останетесь служить на своем месте. Тогда вы сможете снабжать нас соответствующей информацией и этим принесете большую пользу делу мира.
…За год до описываемых событий Уильям Стивенсон сидел в одном из берлинских баров и размышлял о том, как бы ему отомстить начальству за все обиды. Путного в голову ничего не приходило, и мысли вновь потекли по привычному для него руслу. Ему давно приглянулась яркая пышная блондинка Хельга Бауэр – местная проститутка, предпочитавшая американских военных своим соплеменникам. На это у нее существовали две причины. Одна лежала на поверхности: американцы имели деньги, были щедрее экономных немцев. Другая – значительно сложнее, и о ней Хельга предпочитала помалкивать.
Два года назад она познакомилась с офицерами советской контрразведки и выполняла для них мелкие поручения, естественно, в русле своей «профессии». Хельга, обладавшая прекрасной памятью, детально запоминала пьяные разговоры американцев, особенно если они касались армейской темы: передислокация военной части, в которой служил ее очередной избранник или его собутыльник, поступление новых образцов оружия в подразделение и тому подобное. Сведения, добытые Хельгой, были отрывочны, на первый взгляд незначительны, но они нередко оказывались теми недостающими крупицами в общей мозаичной картине, которая впоследствии скрупулезно складывается разведкой.
Уильям, давно потерявший волю перед ее соблазнительными формами, не говоря о том, что профессиональные навыки Хельги сразили его наповал, сделал ей предложение. Словом, Уильям и Хельга, стремившаяся встать на путь добродетели, решили пожениться.
Хельга Бауэр немедленно сообщила своему куратору о столь знаменательном событии в ее жизни. Она подробно и обстоятельно рассказала о своем женихе: о ненависти Стивенсона к начальству и, соответственно, ко всей американской армии. Контрразведчики развели руками – против любви не пойдешь. А что касается ее жениха, то невесту попросили более тщательно изучать возлюбленного и при удобном случае «порекомендовать» Билли, как его ласково именовала Хельга, обратиться к русским. Правда, перед этим ей следовало еще раз посоветоваться с ними.
Случай представился еще до свадьбы. Командир части, в которой служил Стивенсон, категорически возражал против брака американца с немкой и всячески затягивал получение официального разрешения, ссылаясь на то, что проверка ее благонадежности еще не закончена. Стивенсон в ярости проклинал свое начальство и порядки в «этой чертовой армии». Хельга очень сочувствовала жениху:
– Дорогой, это просто возмутительно. Я уверена, что такого нет ни в одной другой армии мира. Вот возьмем, к примеру, русских. Одна моя подруга недавно вышла замуж за русского офицера… Живут они в Восточном Берлине, у них прекрасная квартира. Марта не нахвалится своим мужем, а он пылинки с нее сдувает.
Это была, конечно, ложь – ничего подобного не могло случиться за демаркационной линией, отделявшей западный сектор от Восточного Берлина. Однако Стивенсон знать об этом не мог.
– Билл, я могла бы тебя познакомить с Мартой и Николаем – этой счастливой парой, – продолжала Хельга. – Ты сам увидишь, как живут нормальные люди. Да и вообще, почему и тебе не встретиться с русскими?! Вдруг ты сможешь быть им чем-нибудь полезен и тогда заработаешь немного денег. Нам, дорогой, они совсем не повредят. В конце концов, впереди – свадьба, а это, сам понимаешь, большие расходы…
Хельга тонко чувствовала настрой Стивенсона и однажды сказала Билли, что ее подруга договорилась обо всем: Стивенсона в Восточном Берлине встретят друзья Николая. Утром, переехав на метро условную в то время границу и оказавшись на улицах Восточного Берлина, Стивенсон по наводке мифической Марты направился к Центральному берлинскому универмагу.
Уильям и Хельга быстро потратили аванс, выданный Биллу контрразведчиками, и жадноватый Стивенсон в жажде новых вознаграждений попытался обрушить на своих «работодателей» кучу «мусора» – информации, не представлявшей никакого оперативного интереса. Агента одернули, однако на связи оставили. В конце концов, Стивенсона перевели на военную базу в Орлеане, во Франции. Однако служба в батальоне хозяйственного обеспечения мало что могла нам дать. В ту пору Стивенсона и передали мне на связь – молодому офицеру внешней разведки, – известному ему как Майк.
– Постарайся перевестись в Париж, желательно – в штаб-квартиру объединенного верховного командования НАТО, – поставил я перед подопечным задание.
«Помогла» жена. У Хельги началась довольно тяжелая болезнь почек, и ее положили в американский госпиталь в Париже. Стивенсон немедленно обратился со слезной просьбой к сочувствовавшему ему командиру: «Мне нужен перевод в Париж – по семейным обстоятельствам».
В штаб-квартиру Стивенсон не попал, но ему предложили перевод в Курьерский центр вооруженных сил в Орли.
Когда я узнал о новой работе Стивенсона, то не смог сдержать радости.
Ни один военный объект в Западной Европе не был так жизненно важен для США, как это неприметное, огороженное колючей проволокой здание в Орли. Вооруженные до зубов американские военные бдительно охраняли его 24 часа в сутки. Здание являлось фельдъегерским центром вооруженных сил США в Европе.
Два раза в неделю в Орли садился самолет ВВС США. Прилетавшие из Вашингтона военные фельдъегеря прямо с трапа пересаживались в поджидавшие их спецмашины и подъезжали к единственному входу неприметного здания Курьерского центра. В руках они держали кожаные сумки, прикрепленные железными наручниками к запястьям. Внутри сумок находились совершенно секретные документы. Их регистрировали, сортировали, а затем запирали в особой подвальной комнате, стены, потолок и дверь которой сделаны из стали и оборудованы специальным сейфовым замком. Документы хранились в «стальной комнате» до тех пор, пока их со всеми предосторожностями не переправляли на объекты НАТО во Франции, ФРГ, Италии и Великобритании. Секреты, которые проходили через «стальную комнату», могли рассказать многое о военных планах Запада, обнаружить сильные и слабые стороны вооруженных сил США и НАТО, а также раскрыть сверхсекретные системы шифров, используемых США при передаче информации. Для нас это были бесценные сведения.
Парижская резидентура КГБ давно выявила этот секретный объект, наблюдала за ним, понимая, что попасть внутрь практически невозможно. Однако… Случай предоставил шанс в лице сержанта вооруженных сил США Уильяма Стивенсона.
Итак, Стивенсон стал одним из охранников «стальной комнаты». Я понял, что из жалкого и недалекого сержанта армии США Стивенсон превратился в агента с невероятным потенциалом. С этого момента КГБ и бесценную документальную информацию армии США разделяло пространство не более метра шириной. Но как преодолеть этот метр?
Чтобы попасть в комнату, нужно открыть две стальные двери. При этом должны присутствовать не менее двух человек. Первая дверь запиралась на металлический засов, на обеих сторонах которого находились замки с наборной цифровой комбинацией. За первой дверью была вторая, со сложным сейфовым замком. Открыть комнату без знания двух цифровых комбинаций, не имея в наличии ключа от второй двери, было невозможно.
На очередной встрече со Стивенсоном я передал ему в маленькой коробке специальный состав, напоминающий пластилин.
– Будет удобный случай – сделаешь слепок, – сказал я ему.
– Это невозможно! – возразил Стивенсон. – Они никогда не выпускают ключ из рук!
– Тем не менее мы не должны упустить момент, если он вдруг представится, – объяснил я ему. – Всегда существует Великий господин случай…
Однажды молодой офицер, напарник Стивенсона, почувствовал себя плохо. Его мутило – сказывалась вчерашняя попойка.
Напарник приказал Стивенсону покинуть комнату, быстро запер ее и рысью побежал в туалет. И тут Уильям заметил: ключ остался в замке! Сержант среагировал моментально. Сняв слепок, он быстро вставил его на место.
