помнишь, что этот гавнюк толкнул Настю в логово Алана Гетти. Или ты веришь в его сказки, что он не знал? Или тебе просто нравится лежать под ним?
– Разве не ты убеждал меня воспользоваться уроками с секс-инструктором? Вы сами утверждали, что я не должна играть, а должна чувствовать, и меня научили чувствовать и знать свое тело.
– Да, жаль, конечно, что у тебя нет наклонностей Насти, все бы тогда было еще достовернее, – Рома равнодушно пожал плечами. – Ладно. Получай удовольствие, пока есть время. Все могло быть хуже. Он не садист, и не урод. И не Алан Гетти. – Рома сцепил челюсти, кулаки его инстинктивно сжались. – Пока не Алан Гетти, но он станет похожим на него, если мы не остановим.
Тут я возражать не стала. Я слишком хорошо помнила ту ночь, когда Майкл набросился на меня, связал и использовал на полную катушку. Его темперамент мог бы вызвать зависть у других мужчин, но есть и другая сторона медали. Однажды ему станет мало обычного секса, и он начнет искать другие источники. Алан с помощью Насти уже пустил порочные ростки садиста в его душе. Дело времени….
– Кстати, тот доктор, который тебя осматривал не заметил, что тебе делали хирургическую дефлорацию?
– Ты думаешь, после того, как там побывал Майкл, можно было что-то заметить? – криво усмехнулась я. Никогда не думала, что буду смеяться по этому поводу. Еще смешнее представить, что было бы не пойди я на ту операцию. Вот бы Гетти удивился. Нет, мне, конечно, многие предлагали помочь справится без врача, но я не согласилась. Мне и так предстояло стать личной проституткой для бывшего любовника моей сестры. Заводить вереницу мужиков совсем не хотелось. В моей жизни до появления Романа, смерти сестры и мести, не было ничего, кроме больничных стен и борьбы со смертью. Когда Настя уехала, она пообещала, что вернётся с деньгами на лечение. Она не вернулась. Зато приехал Роман, и забрал меня сюда, в эту клоаку разврата и безумия. Иногда я жалею, что он успел. И те месяцы в Израиле, возможно, были самыми спокойными в моей жизни, потому что тогда я еще не знала, чего стоило Насте мое спасение. Понимание пришло позднее, когда я увидела ее в частной лечебнице, которую оплачивал Роман. Она меня даже не узнала. Она никого не узнавала. Я не теряла надежды и ходила туда каждый день. Мы с Ромой верили, что она должна прийти в себя, теперь, когда я рядом. Когда она может увидеть, что ее жертва не была напрасной. Но мы не смогли…. Она ушла слишком далеко. И тогда Рома придумал этот план. Я полностью его поддержала. Как иначе? Я не могла не думать о мести, когда смотрела на живой скелет с пустыми глазами, обтянутой кожей, покрытой шрамами. Она умерла на моих руках. Просто остановилось сердце. Эта боль навсегда во мне. Настя часть меня, я никогда не забуду о том, что она сделала для меня. И что сделал Рома.
– Ром, ты же не оставишь меня, когда все закончится? – спросила я, глядя в светлые глаза Смирнова.
– Конечно. – заверил меня он, взяв за руки. – Как я могу. Мы столько прошли вместе. Ты сестра женщины, которую я любил.
– Может, не стоит убирать Ронски? Он – не так прост, как кажется. Боюсь, что он догадывается, что ты задумал его кинуть.
– Даша, я разберусь. Просто верь мне и действуй по плану. Окей?
– Хорошо, – кивнула.
– Мне удалось тебя успокоить? – спросила Рома. Я снова махнула головой в знак согласия.
– Теперь пойди и истрать все его денежки. Побалуй себя, детка.
Майкл
Очередное утро началось с гребаной планерки в онлайн режиме. Вчера мы с Камиллой слегка перебрали и сегодня я реально херово себя чувствовал, голова гудела, к горлу подкатывали волны тошноты. Да еще Кам с самого утра устроила мне вынос мозга. Вчера я был немного пьянее ее и переборщил с экспериментами. Я смутно помнил, что сначала настойчиво убедил жену попробовать заняться интимом в туалете клуба, где мы тусовались, а когда она в итоге отказалась, обозвав меня извращенцем, потащил туда первую попавшуюся и послушную цыпочку. И Камилла все это видела. Не знаю, что и кому я хотел доказать. Сейчас мне пофиг. Я не собираюсь вечно валятся у нее в ногах и просить прощения. Если она сама предложила разнообразить интимную жизнь, а потом снова включила мисс моральные устои, это ее гребаная проблема.
– Всем доброе утро, – включив конференцию, поздоровался я. – Поделитесь хорошими новостями.
– Боюсь, что их не так много. Юридические расходы съели девяносто процентов прибыли, – заявила Саманта Грей. Я поморщился. Ну, почему она всегда такая негативная? – Майкл, вы должны принять решение. Нужно продать еще тридцать процентов акций.
– Нет, Сэм, – холодно отрезал я. – Тридцать процентов означает, что любой может завладеть контрольным пакетом. Я должен контролировать компанию. И только я. Мое слово– решительное.
– Значит, вам нужен партнер с инвестициями.
– Тоже исключено. Я знаю, на кого ты намекаешь. Я не смогу с ним работать. Завтра переведу деньги с личных счетов. Покройте самые необходимые расходы, – сухо произношу я. Боль в висках становится просто невыносимой.
– Майкл, может, прислушаешься к Саманте? – вставил Стив. – Я против Ронски в компании, но за продажу акций. Наши казино пусты, гостиницы тоже. Дешевые номера никого не прельщают. Я постоянно проплачиваю прессу, но все равно находятся новостные издания, которые продолжают лить на нас грязь. У офиса постоянно дежурят папарацци.
– Это временно. Случится что-то грандиозной и про нас забудут. Нужно просто пережить.
– А ты оптимист, Майкл, – усмехнулась Саманта. – Это месяц ты заплатишь зарплату нам из своего кармана, а что потом?
– Разберемся. Рэй, почему гостинцы пусты? Привлекай туристов. Тех, кто не читает прессу. Забейте бар бесплатным алкоголем. Давай, проявляй смекалку.
– Вы про русских? Хотите, чтобы разгромили и растащили последнее, что есть?
– Майкл, твою мать, ты ублюдок! Ненавижу тебя, – завопил где-то за спиной голос Камиллы. Я так опешил, услышав ругательства из ее уст, что даже не сразу
