— Что мы предпримем теперь? — поинтересовалась Инари.
Сол пожала плечами:
— Я полагаю, будем сидеть и ждать, — спокойно ответила она.
— А как мы узнаем, успешно ли она доберется? — в свою очередь спросила Гу Мань.
— Если Морские Звезды прекратят наконец стирать в пыль наши колонии, то, я полагаю, мы можем считать, что она добралась, — сказал Эландер.
— Не знаю, как вы, уважаемые, — вставил слово Эксфорд, — но мне, к примеру, не нравится идея сидеть здесь в неопределенном ожидании — сможет она или нет. Лично я предпочел бы сменить обстановочку и ждать в другом месте.
Сол кивнула:
— Склоняюсь к тому, чтобы согласиться. «Эледон», выводи нас отсюда. Не делай ничего излишне заметного.
— Понял, Кэрил.
Внепространственный корабль шел по кривой, оставаясь вблизи поврежденного куттера. Забытый на время драматических событий, теперь огромный корабль выглядел утратившим свою форму. Местами уже показался каркас, на остальных его частях висели огромные облака выходящих изнутри газов, заслонявших картину. Интенсивные магнитные поля окружали оба полюса куттера, вызывая сполохи сияний, пульсировавших на его боковых поверхностях.
— Одна минута до столкновения, — доложил «Эледон».
Тор уже исчезла с экранов, но пассивные датчики все еще ловили ее след, избирательно оставленный в узких диапазонах частот. Казалось, ее движение замедлялось по мере сближения с солнцеподобным объектом, но Сол относила этот эффект на счет релятивистского смещения. Тор перемещалась быстро, и очевидно, что она доберется до цели раньше, чем вызванное движением излучение достигнет наблюдателей.
«Эледон» распечатал ее предполагаемый курс и продолжал отсчет исходя из того, что этот курс уже не изменится.
— Десять секунд, — начал последний отсчет голос компьютера, затем — после небольшой паузы, он продолжил: — Три, две, одна… контакт.
— Вот оно, — сказала Сол в момент, когда точка, обозначавшая Тор, совместилась с краем солнцеподобного объекта.
— А сейчас что мы делаем? — спросила Инари.
— Ждем, — ответила Сол. — Ждем, как я и говорила.
— И как долго? Это может растянуться на часы или даже дни.
Сол повернулась к Инари:
— Если у тебя найдется более…
Ослепительно белое сияние заставило ее замолчать. Сол отступила назад, закрывая глаза. Свет исходил от всего, что было вокруг нее, он был даже внутри, под веками, словно резонировали все атомы ее тела, испуская триллионы фотонов.
Затем яркий свет потух, и все вернулось в норму.
— Кажется, у нас только что были гости, — отметила Сол, пройдя к центру рубки. — Смотрите.
Она показала на экран, где горели лишь два слова. «Можете свидетельствовать».
— Что бы это могло?…
Слова Гу Мань повисли в воздухе.
Сол покачала головой:
— Пока я не знаю, что это.
— Вдруг послание означает: «это сработало»!
— Как, уже? — с изумлением воскликнула Инари.
Сол только пожала плечами, вновь возвращаясь к экранам. Казалось, флот Морских Звезд охватила волна неожиданной активности. Все его части пришли в движение одновременно — словно по приказу из единого центра.
Хлестали потоки энергии, метались странные тени. Сол почувствовала дрожание картины звездного неба — будто общее возбуждение коснулось самого космоса. Корабли чужих метались из одного квадранта в другой, многие исчезали и затем больше не появлялись; другие — появлялись ниоткуда. Трудно сказать, однако, появлялись ли они из внепространства или просто снимали маскировку.
Еще одна вспышка заставила Сол вздрогнуть — теперь источник света находился вне корабля-прорезателя. Источник ярко горел. Громадными волнами энергия уходила прочь от его экваториального кольца, вырываясь в вакуум и искрясь в пустоте. Раскаленные прожилки могли, вероятно, быть оружием, транспортом, коммуникацией причудливой формы; они не могли быть лишь одним — живым созданием. Сол ощущала себя дикарем, пытающимся изучить конструкцию авиалайнера, пока тот пролетает над ним высоко в небе. Вытянув голову, как журавль, с раскрытым от изумления ртом стоит такой невежда перед чудом, находящимся за пределами его понимания.
— Что-то еще, прямо по курсу, — произнес Эксфорд, показывая след на одном из экранов — к ним снова приближались чужие.
— Принимаю сообщение от внешнего источника, — оповестил всех «Эледон».
Несколько секунд тишины — Сол молчала, ожидая какой-то реакции, пока до ее сознания не дошло: подтверждение ожидалось именно от нее.
Я снова несу всю ответственность, — подумала она, — как глупо.
— Хорошо, прочитай, — наконец распорядилась Сол.
Спокойный, не мужской и не женский — нейтральной тональности — голос прочитал без всякого выражения:
— Не надо быть тревожными.
В рубке переглянулись.
— Это все?
— Да, Кэрил, — подтвердил «Эледон».
— Мы можем увидеть изображение? — спросила она.
На экране появилась нечеткая дрожащая картинка. На ней виднелось нечто вроде кольца, прикрытого натянутой на него паутиной с геометрически правильными ячейками. Связи выглядели нечеткими, и Сол не могла понять — было ли причиной расстояние, или свойства реальной конструкции. Не заметно ни признаков работы двигателей, ни вторичных пространственно-временных эффектов.
— Скорость объекта увеличивается, — доложил корабль. — До встречи примерно двадцать секунд.
Изображение не становилось четче, хотя объект был все ближе и ближе.
— Сколько шансов на то, что он может промазать? — спросила Сол.
— Ноль. Объект идет на нас, — ответил компьютер. — Пять секунд, четыре…
Нити посередине кольца начали светиться тускло-желтым, словно разогреваясь. До столкновения оставалось две секунды. Сол разогнала свои процессоры до предела, собираясь наблюдать момент перехвата их прорезателя. В последний момент она осознала, что именно напоминала ей паутина — несомненно, это была коммуникационная сеть.
Испытав легкий толчок, они оказались захвачены объектом, метнувшим их куда-то с ускорением, уже просто невообразимым.
Кажется, наше ожидание закончилось, — подумала она, наблюдая за смазанными образами на экранах и переполняемая чувствами несколько более сильными, нежели простое волнение.
2.2.6
Юэй/ЭллилКто-то изо всех сил пытался растолкать его. — Юэй?
— Конъюгатор Юэй/Эллил?
— Неужели умер?
Юэю хотелось одного: пусть они все уйдут, пусть собравшиеся вокруг оставят его одного. Мучили усталость, боль, и он не хотел видеть никого. Нет, совершенно ясно, назойливый хор не желает оставлять своего подопечного. Превозмогая себя, он попытался пошевелиться и подать им знак. Что оказалось почти невозможным. Поднять голову — на это требовалось слишком большое усилие. Руки не слушались, словно не его собственные, а чьи-то еще — чужие. Однако попытки сдвинуться не остались незамеченными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
