Даг сосредоточился, открыл свой Дар как можно шире и послал подкрепление в ее другой локоть. Эхо вернулось к нему, как легкий поцелуй, и его губы тронула улыбка.
— Я снова видел это… это… — воскликнул Ремо. — Мне кажется…
Даг откинулся назад и потер лоб.
— Я тоже видел. Почувствовал. Да. Причина того, что Фаун не околдована, в том, что ее Дар вел себя, как Дар Стража Озера, — по крайней мере когда подкрепление исходило от меня. Но ничего такого не было, когда то же самое делал ты, Ремо. Странно…
— Может быть, дело в том, что вы женаты? — предположил Ремо.
— Не уверен. — Брак — брак по обычаям Стражей Озера — несомненно, отражался на Даре, как об этом свидетельствовала свадебная тесьма. Однако не мог же Даг жениться на всех своих потенциальных пациентах! Тупик…
Для каждого они прошли по кругу… Ответ должен был быть где-то здесь, спрятанный в пересечениях потоков Дара, — ответ или его отсутствие. Даг растянулся на спине и стал смотреть на уже почти лишившиеся листьев ветки ивы, в холодное ясное небо. Даг и Ремо обменялись Даром друг с другом… только Даг обменялся им с Фаун… и никто ничего не получил обратно от бедняги Хога…
Или дело в том, что никто не принял обратно Дара от бедняги Хога?
«О боги! Так не я ли виноват в этом? Я не хотел, чтобы во мне оказалась какая-то часть Дара Хога!
Так хочешь ли ты на самом деле стать целителем для крестьян, старый дозорный? Настоящий целитель ведь не может выбирать себе пациентов! Он должен одинаково лечить любого, кто к нему придет».
— Так это неправда, — сказал Даг небу во внезапном озарении. — И никогда не было правдой!
— Что неправда, Даг? — спросила Фаун тем терпеливым тоном, который предупреждал о том, что терпение ее на исходе. Углы губ Дага поползли вверх, что вызвало ворчание Фаун, а это заставило Дага улыбнуться еще шире.
— Неправда, — сказал он, — что Стражи Озера друг друга не околдовывают. Мы околдовываем друг друга все время.
— Что? — изумленно переспросил Ремо.
Даг сел, улыбаясь во весь рот, поднял левую руку и послал подкрепление Дара в уже почти зажившее колено Хога. Свой Дар он держал теперь открытым — без суровости, без напряжения, с теплотой и не сопротивляясь.
Обратное течение оказалось настолько сильным, что Ремо вскрикнул:
— Ох!
В конце концов у Хога оказалось такое количество накопившегося Дара, что он неожиданно разрядился навстречу Дару Дага.
Хог согнулся, заморгал, коснулся лба, потом вцепился в колено. На его лице играла неуверенная улыбка.
— Ух, — выдохнул он, — я почувствовал… все ушло! — Через мгновение он жалобно добавил: — Только можно… можно я останусь твоим другом?
— Да, Хог, конечно, можно, — ответил Даг. — Конечно, можно.
— Даг, — с угрозой в голосе проговорила Фаун, — не хочешь ли ты все объяснить остальным? Потому что если ты только что не сделал чего-то похуже, чем с тем сомом, я съем свою шляпу.
— Я только расколдовал Хога! — возбужденно ответил Даг, с трудом сдерживая совершенно неуместное хихиканье. — В определенном смысле.
— Первая часть звучит хорошо, — согласилась Фаун и стала ждать — с понятным подозрением — объяснения второй.
— Думаю… предполагаю, что стремление околдованного к повторению подкрепления Дара возникает не только потому, что после него человек себя хорошо чувствует. Это происходит из-за отчаянной попытки Дара вернуть себе равновесие… закончить обмен, от которого отказались. Однако дело становится только хуже с каждым подкреплением, если Страж Озера продолжит блокировать… отвергать встречный поток Дара. Это объясняет и то, — с растущим возбуждением продолжал Даг, — почему околдовывание такое случайное. Все зависит от того, насколько Страж Озера открывает — или не открывает — свой Дар перед крестьянами… или, по крайней мере, перед конкретным человеком. Перед Фаун я был открыт почти с самого начала, так что у нее нарушения равновесия не произошло. Вот с Хогом было иначе — до сегодняшнего дня. — Даг подумал, что напугает до смерти Хога и Ремо, если вскочит и начнет с воплями отплясывать вокруг них, но хотелось ему этого ужасно.
Ремо явно такого же энтузиазма не испытывал.
— Как это — мы околдовываем друг друга все время? Ничего такого мы не делаем!
— И околдовываем, и расколдовываем — если обмен Даром не нарушает равновесия и не отвергается. Клянусь: мы впитываем это с молоком матери, а потом так и идет: ни один ребенок не достигает совершеннолетия, не получив десятков подкреплений Дара от родичей или друзей из-за болезней или травм. А когда вырастает и становится дозорным или живет в лагере с родичами по шатру, он постоянно обменивается Даром с окружающими. Мы плаваем в озере разделенного Дара. Не удивлюсь, если окажется, что именно поэтому, когда Страж Озера оказывается изолирован от остальных, он чувствует себя таким несчастным.
Заинтересованный Ремо продолжал смотреть на Дага с сомнением.
— Даг, ты уверен во всем этом?
— Почти. Уж можешь не сомневаться: теперь я все время буду высматривать доказательства.
— Значит ли это, — спросила Фаун, — что ты сможешь научить других целителей лечить крестьян?
— Искорка, если я прав, любой целитель, который узнал бы о таком, смог бы лечить крестьянина, не опасаясь околдовать, — если только пожелал бы принять в себя часть Дара фермера. — Даг заколебался. Это «если» могло оказаться большим препятствием, чем казалось сначала. Впрочем, целительство никогда не было уделом брезгливых.
— Но что произойдет с тем озером разделенного Дара, — медленно проговорил Ремо, — если многие Стражи Озера начнут впитывать Дар крестьян? И что случится с целителями?
Даг долго молчал.
— Не знаю, — наконец ответил он. — Я отправился сюда сегодня утром в надежде найти некоторые ответы на вопросы — и нам это удалось! Только похоже на то, что я разворошил гнездо еще более загадочных вопросов. На них ответов я не знаю.
После долгого молчания Фаун поднялась и жестом предложила остальным освободить одеяло, чтобы его можно было скатать. По дороге обратно на «Надежду» все выглядели очень задумчивыми… ну, хотя бы Хог перестал шмыгать носом.
* * *
Днем, когда солнце разогрело воздух, Даг с Фаун отправились на остров — как было сказано Готорну, поохотиться на белок. Мальчишка, размахивая рогаткой, немедленно захотел принять участие в охоте. К счастью, Ремо знал условный язык дозорных и отвлек мальчика, позволив Дагу и Фаун сбежать на остров вдвоем.
Выбрать уютное местечко оказалось не так легко — ветер усиливался и задувал с северо-запада; на небе появились облака, то и дело скрывавшие солнце. Однако Дагу удалось найти углубление под корнями вывороченного бурей дерева, которое, благодаря захваченным с собой одеялам, они с Фаун превратили в удобное гнездышко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
