Эти дни покоя и радости пролетели, как птицы на заре. И вот наступило утро, когда Александр взял в руки свой украшенный золотом и белыми перьями шлем.
— Разве тебе уже пора, Искандер?
— Пора, моя светлая, пора!
Роксана долго смотрела, как серебряное облако пыли, поднятое конным отрядом Александра, уходило по дороге. В обозе уже шла суета, обозники готовили повозки, свертывали палатки, готовились в путь. Обоз пойдет по следам армии. И Роксана поедет вслед за Александром. В глубь Индии, до Океана, до конца света.
Новые корабли Александра, пахнущие свежим деревом, плыли вниз по реке Инду. Широкая вода Инда держала в себе отражение белого от зноя неба; напористые заросли прибрежных мангровых рощ, удивлявших македонян, подходили к самой воде. Корабли медленно шли мимо селений и городов. Индусы, коричнево-темные, с прямыми черными волосами, с белыми повязками на бедрах, толпами стояли на берегу и, молча, в изумлении и страхе смотрели на них.
Растения, животные, птицы — здесь все было другое, удивительное, сказочное…
— Смотри, какие люди скачут по деревьям! Может, это и есть пигмеи?
— Ты не слышал, что ли, что это обезьяны? Спроси у пленных.
— Как бы их ни называли, все-таки они люди. Смотри, как ловко они чистят бананы! У них же руки есть!
— Руки-то есть. Но ведь и хвосты есть. А где ты видел людей с хвостами?
— У нас-то не видел. А здесь — кто их знает? Здесь все может быть!..
Корабли шли длинной чередой, золотисто светясь на темной воде. По расчетам Александра, они скоро должны прибыть в то место, где Гефестион и Фердикка строят через Инд большой мост. Как они там? Справились ли? Река широка и быстра…
Но вот настало утро, когда расступились прибрежные заросли и над темной, полной золотых бликов водой возникло четкое очертание моста. Мост, настланный на поставленных в ряд кораблях, перекинулся с одного берега на другой, оседлав могучую реку.
Александр почувствовал, как радость хлынула ему в сердце. Мост готов, он есть, он ждет Александра. И ждет Александра его друг Гефестион.
Гефестион и Фердикка стояли на берегу, окруженные войском. Лишь показались царские корабли, воины подняли радостный крик. С кораблей ответили им. Началось ликование встречи, ведь никто не был уверен, что эта встреча произойдет. Захватывая города и пленных, македоняне и сами втайне чувствовали себя пленниками в этой заколдованной стране.
Александр, торопливо ответив на приветствия, осмотрел мост.
Он прошел по настилу на другой берег, перешел обратно, придирчиво разглядывая его устройство.
Гефестион и Фердикка, инженеры и строители — все ходили с ним рядом, готовые отвечать на вопросы, которые задаст царь. А он их задаст непременно — это они знали.
Мост держали два тридцативесельных корабля. Между ними стояли малые суда.
— Как вы установили корабли?
— Сваи вколотить было невозможно, царь, — рассказывали, обступив Александра, строители, — река слишком глубокая и сильная. Вот и сделали такой — Ксеркс когда-то делал такой мост через Геллеспонт. А суда установили так: мы их пускали по реке кормой вперед. Большой корабль идет, а маленькое суденышко на веслах удерживает его, не дает уйти. А как доходит судно до моста, отпускаем на дно груз, корзины большие сплели, набили камнями и опустили. Груз этот и держит корабль.
— Мы спешили, царь, — сказал Фердикка, — сделали что могли!
Царь остался доволен. Мост готов, задержки не будет.
Вечером Гефестион прошел в шатер к царю. Александр ждал его.
— Как мне не хватало тебя, Гефестион!
— Мне тебя тоже, Александр.
Это были часы умиротворяющей радости, какую дает присутствие друга…
— Гефестион, почему же ты стоял и молчал, когда другие хвалились своим усердием? Ведь руководил работами ты!
— Им надо завоевать милость царя.
— А тебе не нужна царская милость?
— Мне нужна только дружба Александра.
В шатре было душно, они вышли. Стояла ослепительная лунная ночь.
— Неприятную новость я должен тебе сообщить, Александр…
— Что?
— Каллисфен умер.
— Почему? Из-за чего?
— Ты ведь давно его не видал… Он страшно растолстел. Нечеловечески. Думаю, что это и задушило его.
Александр задумался.
— Ну что ж, воля богов, — сказал он. — Я хотел судить его — он не дождался. Но все равно Каллисфен был бы осужден. Ты позаботился о его сочинениях?
— Да. Я собрал все.
— Воля богов. Но теперь Аристотель для меня потерян навсегда.
Не спали долго. Разговаривали о разных делах, решали дальнейшие планы. Александр хотел сразу идти через Инд в глубь Индии. Гефестион согласился: надо идти, медлить не следует.
СМЕРТЬ БУКЕФАЛА
Могущественный раджа Пор, властитель более ста городов по ту сторону реки Гидаспа[*], получил от царя македонского Александра письмо. Александр требовал, чтобы Пор встретил его и принес ему свою покорность.
Старый раджа не знал, что ему делать: смеяться или негодовать? Он со своим огромным войском, со своими боевыми слонами, на своей земле должен изъявлять покорность пришельцу? Кроме того, у раджи Пора есть надежные союзники, раджи соседних царств, особенно сильный раджа Кашмира!
— Не отнесись легко к этому противнику, царь, — сказал Пору его союзник раджа Авизар, — он прошел по всей Азии и нигде не знал поражений.
— В таком случае встретим его на Гидаспе с войском, — ответил Пор. — Так и напишем ему.
Когда индийское войско подошло к Гидаспу, Пор с высоты огромного слона, на котором сидел, увидел, что македоняне уже стоят на том берегу.
— Посмотрим, как-то они переправятся, — сказал он, прищурив черные глаза, — как-то они заставят коней выйти на берег, когда здесь стоят слоны. Ведь лошади боятся их!
А дальше началось что-то непонятное для раджи Пора. Македонянин не собирался переправляться, видно, решил ждать зимы, когда река обмелеет. Но зачем же он бросается по берегу то в одну сторону, то в другую? Видно, все-таки ищет переправы? Раджа Пор следил за ним непрестанно: он тотчас посылал отряды туда, где, казалось, македоняне налаживают переправу. Но когда эти отряды приходили, там не было никого. Обман, опять обман…
— Решил не давать мне покоя! — сказал Пор. — Ну, так и пусть мечется по берегу сколько захочет. Я больше не тронусь с места.
А когда Пор перестал следить за передвижением македонских отрядов, Александр перешел реку.
Такого тяжелого дня не помнили даже старые македонские ветераны. Уже с утра воины почувствовали какое-то смятение и тревогу. Неожиданно сквозь жгучий зной прошла ледяная струя. Птицы перестали петь, большие черные муравьи заметались под ногами. Со всех сторон на небо полезли тяжелые, с багровым отсветом тучи, стало темно. Даже яростное индийское солнце не могло пробиться сквозь них…
Воины пугались, жались друг к другу — что будет сейчас? Гибель света, гибель земли?..
Но военачальники кричали, приказывали делать свое дело. И воины торопливо сколачивали разобранные на части суда, привезенные с Инда, набивали травой мешки из шкур, налаживали лодки.
Ветер с воем и свистом раскачивал огромные деревья; черные ветви их метались по красному небу, как в безумном сне. Ударил гром, оглушительный, грохочущий, непрерывный. Многие попадали на землю от внезапного ужаса…
Но военачальники кричали, приказывали делать то, что нужно.
И воины снова брались за работу.
Потом грянул ливень. Сплошной водопад хлынул с неба, не давая перевести дух. Македоняне не знали, на каком они свете, может быть, уже в преисподней. Сплошной поток воды, пронизанный огнем молний, гремел и звенел тяжелым звоном, обливая холодом беззащитные тела. Река почернела, вздулась. Она неслась с грозным ревом, поднимая с глубокого дна коричневый ил. К реке нельзя было подступиться.
Это были муссонные дожди, о которых Александр ничего не знал. И только железная дисциплина держала воинов и заставляла делать свое дело. Возле горы, заросшей лесом за крутой излукой реки, македоняне сколачивали корабли и опускали их в черную, бушующую воду. В грохоте ливня они готовили переправу.
