Глава тридцатая
Если вы держите слона за заднюю ногу и он вырывается, лучше всего отпустить его.
Авраам Линкольн
Наконец-то я был дома!
– Да, Лис! Слышу тебя хорошо! Ты где?! – радостно заорал я.
Маяк замолк. Воцарилось долгое молчание.
– Не понял… Кто это? – последовала странная реакция на мое радостное приветствие.
– Кто, кто… Папа римский!
– Какой еще папа римский? Капитан, это что, ты? – заикаясь от волнения, прошептал Лис.
– А кого еще ты ожидал услышать? – начиная потихоньку раздражаться, ответил я.
– Так ты жив, мерзавец? И где ты все это время шлялся? Куда пропал? Мы его ищем, с ног сбились, Бедфорд тут, понимаешь, со своими костоломами чуть всю Англию в мелкий винегрет не искрошил, а он где-то прохлаждается! – обрушил на меня всю меру своего праведного гнева заботливый напарник.
– Вот насчет «прохлаждаешься», это ты прав. Я к тому же еще и промокаю, и простужаюсь, – наставительно отозвался я. – Да и чего ты, собственно, разорался? Первый раз, что ли? Сколько меня не было – сутки, двое? Тоже мне повод для всенародной скорби.
Лис, кажется, поперхнулся:
– Пару дней?! Ты что, бахнулся? Ты где находишься, в пустыне Гоби? Вокруг тебя какая-нибудь растительность есть?
– Сейчас попробую разглядеть… С этим дождем ничего не понять. А в чем, собственно, дело?
Я огляделся вокруг повнимательнее. Неподалеку от меня чернел лес. Где-то вдали мелькали какие-то огоньки. В душу начали закрадываться какие-то нехорошие подозрения. Если отбросить версию об изменении климата, то нынешняя погода мало соответствовала началу сентября.
– Лис, будь добр, поясни, пожалуйста, в чем, собственно, дело? – осторожно попросил я.
– Объясняю. Тебя не было семь с небольшим месяцев. И сейчас у нас середина апреля тысяча двухсотого года от Рождества Христова. Усек? А теперь скажи, что ты всего этого не знаешь, – нервно заключил Сережа.
– Не знаю, – честно признался я. – Ладно. Ты где находишься?
– В военном лагере у стен Венджерси. Капитан, ты что, серьезно ничего не помнишь? У тебя амнезия, да? – как-то тоскливо отозвался он.
– Если бы… В общем, тут надо долго разговаривать. Я сейчас уточню свои координаты, – вызывая Базу, ответил я. – База «Европа-Центр», я «Джокер-1», ответьте «Джокеру-1».
– Ой, Капитан, ты жив?! – радостный девичий взвизг едва не оглушил меня. – Как мы рады! А у нас тут говорили, что ты из-за несчастной любви утопился!
Пока я молча пережевывал эту новость, Лис, вновь становясь самим собой, поспешил выдать свою версию происшедшего:
– Ага! Он от несчастной любви к верховой езде повесился в овраге!
«Господи! – с умилением подумал я. – Как я по нему соскучился!»
– «Джокер-2», не мешайте связи! – сухо отбрила шутника дежурная. – Говори, Капитан! Расскажи, где ты был?
– Солнце мое, я тут стою мокрый и продрогший, и мне смерть как хочется погреться у какого-нибудь огня. Давай отложим повесть о моих странствиях на более удобное время. А пока дай мне, пожалуйста, мои координаты и маршрут следования к замку Венджерси.
Послышалось щелканье нажимаемых кнопок, и удивленный девичий голос обиженно произнес:
– Эй, «Джокеры»! Вы там что, в игры играете? Между вами расстояние меньше полумили.
– Вот спасибо, радость моя! Век помнить буду! Спасла от верной смерти! – радостно воскликнул я и, не дав девушке развить эту тему, добавил: – Все! Целую! До связи!
– Капитан, даю звуковой маяк. Через двадцать минут жду тебя в палатке с ужином. Небось проголодался-то за семь месяцев? – пошутил Лис.
Что ж, он был недалек от истины – за время моего отсутствия я ел всего два раза. Меся ногами добротную британскую грязь, я побрел в направлении огоньков, смутно маячивших вдали, «Да уж, в такую погоду хорошая собака хозяина из дому не вытащит», – бурчал я, в очередной раз пытаясь извлечь затонувший сапог из рытвины, предательски заполненной водой.
– Стой, кто идет! Отзовись! – наконец услышал я окрик часового.
– Вальдар Камдил, сьер де Камварон, к Рейнару д'Орбиньяку! – покачиваясь, отрапортовал я.
– Кто?! А ну стой! Что за шуточки? – Часовой с перепугу направил на меня копье.
– Да Камдил это, Камдил, – успокаивающе произнес Лис, выступая из темноты мне навстречу.
– Так он же ж… того… помер… – ошарашенно прошептал стражник, делая шаг назад.
– Как же, дождешься от него! – заключая меня в объятия и что есть силы колотя меня по спине, высказался Лис. – Живой, чертяка! Ладно, пошли, рассказывай!
– Помнится, ты грозился мне ужином, – шагая рядом с Рейнаром, прозрачно намекнул я ему. Мы углубились на территорию военного лагеря, то и дело окликаемые часовыми. Судя по его протяженности и количеству костров и палаток, тут собралась большая часть вооруженных сил Англии.
– А, собственно говоря, что тут происходит? – поинтересовался я.
– А, собственно говоря, где ты был все это время? – в тон мне резонно спросил Лис.
– Послушай, Сережа. Это долгая история, одна из тех, которую не рассказывают до еды. Я тебе обязательно все объясню, но позже. Поведай лучше мне, чем вы тут занимались в мое отсутствие?
Мой напарник как-то неопределенно хмыкнул:
– Пьянством и дебошем.
– Ладно, давай по порядку.
– По порядку, по порядку. Скачем мы себе, скачем, как обычно, никого не трогаем. И вдруг ты этакой щучкой в овраг – шандарах! Ну, мы, естественно, подъехали посмотреть, что ж там такого интересного доблестный рыцарь Вальдар Камдил обнаружил?
– И что? – задал я риторический вопрос.
– А ничего! – Д'Орбиньяк широко развел руками. – Меч толедской работы! И никаких признаков вышеупомянутого доблестного рыцаря. Мы, понятное дело, законно изумились и попытались у твоей свиты порасспросить, куда это ты запропастился, но они как-то на удивление быстро поспешили откланяться.
Я задумчиво покачал головой:
– Я их в чем-то понимаю…
– Ну так вот, – продолжил он. – Сестрица твоя весь овраг разве что через сито не просеяла. Попыталась заставить свой отряд перекопать все вокруг, насилу ее удержал. Я-то, признаться, думал, что они тебя все-таки прихватили. Потому как ежели б ты дуба дал, то на канале связи хотя бы фон был, а так – ничего, полное молчание. – Лис выразительно посмотрел на меня, видимо, ожидая комментариев.
Я молчал. Сережа пожал плечами.
– Тогда я предположил, что прибор у тебя слетел при падении. Но его тоже нигде не было видно. В общем, полный мрак.
– Ну и что вы предприняли? – заинтересовался я.
– Меркадье предложил королю Джону обменять тебя на всех рыцарей, взятых им в плен при Гастингсе. Но тот отказался. Тогда твоя доблестная сестричка тайком от нас пробралась в Лондон и взяла в плен лорда-мэра.
Глаза мои округлились:
– Как ей это удалось?
– Очень просто – она переоделась в женское платье. Такого трюка от нее не ожидал никто.
Я понимающе улыбнулся.
– А что случилось с лордом-мэром?
– Да ничего! Инельга изрядно попортила ему нервы, выяснила, что тот знает не больше нашего, надавала пинков и отпустила.
Наконец мы достигли богатого шатра, над которым развевалось знамя с золотой лисицей в зелени и летящей над ней серебряной стрелой.
– Ты тут важная птица, я смотрю! – заметил я, заходя вовнутрь и осматриваясь.
– А ты как думал! – гордо выпятил грудь Рейнар. Мой друг не обманул: в шатре нас ждал теплый кров и сытный ужин.
– Что же было дальше? – спросил я, грызя гусиную ногу и наслаждаясь теплом и покоем.
– А дальше… – Лис задумался. – Дальше – больше. Обозленный твоей пропажей, Росс разбил войска короля Джона при Ковентри. Соревнуясь с ним, Меркадье штурмом взял Кентербери и Кларендон. Армия Солсбери угрожала королю с севера, Малыш Эд жал с юга, мы с твоей сестричкой буянили посредине.
Я хитро посмотрел на Рейнара.
– У вас с Инельгердис, я так понимаю, установились теплые дружеские отношения?
Тот помрачнел.
– Ты угадал – именно что теплые и дружеские. «И кроме мордобития – никаких чудес», – грустно процитировал он. – Не везет мне с личной жизнью! Эх! Ладно, рассказываю дальше… Потом в Лондоне вспыхнуло восстание. Оказывается, наш друг Шейтмур…
– Друг?! – поежился я.
– Да! – восторженно воскликнул Лис. – Он оказался замечательным парнем! Так вот, прежде чем главарям мятежников головы поснимать, он вызнал у них все явки и пароли, а потом в нужный момент по старым адресам сигнал к восстанию и запустил. Это было в марте. Зимой, как ты сам понимаешь, было объявлено «снежное перемирие». Собаки злые пусть по такому морозу воюют!
– А скажи мне, – спросил я, – как получилось, что Шейтмур со своими людьми все это время отсиживался в Тауэре?
