Впереди отряда шел Лион; я находился сзади, на расстоянии броска копья. Ландшафт переходил в невысокие округлые холмы. Я поднялся на один из них – прямо перед нами, в нескольких минутах ходьбы, открывалась узкая длинная ложбина: словно какой-то гигант опустил ладони в почву и раздвинул ее. Я увидел, что внизу, под почти вертикальным обрывом, проступает сочная зелень. А это могло означать только одно – растения, хорошо питающиеся водой. Я окликнул Лиона, который прямиком торопливо направлялся к ложбине, словно собираясь броситься вниз. Он озадаченно посмотрел на меня и вернулся назад.
Я спросил его:
– Почему ты промолчал, когда увидел это?
– Увидел что?
Я решил, что солдат проявляет непокорность, а затем понял, что так на него повлияла болезнь. Я показал рукой. Он повернулся, и словно с глаз у него упала пелена.
– Этого… этого там не было. Я видел только холмы, – только и смог он выговорить. – Я как раз собирался вернуться и сказать, что, может быть, нам стоит выбрать другое направление.
Я задумался. Может быть, какие-то силы заставили его видеть иное? Держа луки и копья наготове, наш отряд осторожно приблизился к ложбине. Вдруг откуда ни возьмись, точно из-под земли, там появились двое мужчин и одна женщина. Судя по тому, что женщина стояла впереди, можно было решить, что она является начальником. Они подняли пустые руки ладонями вверх. Все трое были разодеты как на карнавал, в разноцветных свободных нарядах из материи, похожей на шелковую. Ни у кого из них вроде бы не было оружия. Женщина что-то сказала на незнакомом языке. Я вздрогнул, мне показалось – такую встречу я видел во сне. Диосе издала удивленное восклицание:
– Они говорят на моем языке! – И тут же спросила на салсийском: – Вы посланники моего народа?
Женщина улыбнулась и быстро заговорила, так что я едва успевал понять то одно слово, то другое. Диосе сосредоточилась, вслушиваясь, затем подняла руку, и женщина замолчала.
– Нет, этот язык… не совсем мой, – сказала она, подбирая слова. – Она говорит так, как говорили в старину. Нет, так говорили в старину мудрецы, когда молились богам.
Диосе представила нам этих людей. Мужчин звали Утренний Туман, он был шаманом, и Жнец, женщину звали Надежда, и она была их вождем. Она-то и обратилась ко мне, четко выговаривая слова, так что я смог понять смысл, поскольку язык походил на салсийский, которому обучала меня Диосе.
– Мы наблюдаем за вами уже два дня. И мы надеялись, что вы тоже видели нас.
Слова я понял, но вот почему мы их прежде не замечали, не понял и попросил объяснить подробнее. Надежда сделала это с помощью Диосе, и стало ясно, почему Лион не увидел этого места, просто называемого Долина. Мне сказали, что над Долиной и ее окрестностями висит мощное заклинание. И ни один, направляющийся сюда с дурным умыслом или злом в сердце, не может ее увидеть, а будет видеть лишь округлые холмы, внушающие к себе необъяснимое отвращение.
Кассини подошел поближе.
– Да, в этих краях воскресители действительно могущественны, – сказал он испуганно и скорбно, так что я даже слегка посочувствовал ему. Кассини сейчас напоминал человека, вся жизнь которого и работа зависели от остроты зрения, а он вдруг взял да и ослеп. Но сочувствие к нему я испытывал весьма поверхностное. Я не мог простить ему потерянного рая. Кроме того, сейчас я был занят дипломатией – приветствиями и обменом маленькими презентами, обычными при встрече путешественников с новыми племенами, дружески к ним настроенными. Нам было предложено воспользоваться гостеприимством их земли и очага насколько мы пожелаем, если согласны считаться с местными обычаями и законами, которые, как сообщил нам Жнец, призывают лишь к здравому смыслу и необременительны.
Я не стал торопиться с выводом, что нам повезло, – прибрежный народ, например, считал каннибализм нормой полным здравого смысла. Но пока от этих дружески встроенных людей я не ощущал никакой угрозы или коварства. Они провели нас к краю обрыва, откуда начинала спускаться вниз, теряясь среди деревьев, вырубленная в камне лестница. Видно было, что глубоко внизу поблескивает гладь озера да поднимается кверху дым костров, рядом с нами сбегал по камням в долину небольшой водный каскад. Нам пришлось завязать осликам глаза, потому что они, еще не почувствовав запаха воды, громкими криками выражали испуг перед крутым спуском.
Мы не прошли и дюжины ступеней, когда послышался крик Кассини. Я резко обернулся, схватившись за рукоять сабли. Тот стоял дрожа, уставившись в одну точку, словно его охватил приступ лихорадки. Кто-то поддержал его, но Кассини, казалось, ничего не замечал.
– Мое могущество… моя магия… она вернулась!
Я быстро глянул на Яноша и по его улыбке, прячущейся в бороде, понял, что Кассини не заблуждается. У племени Долины действительно были могучие воскресители, если их заклятие не только отводило глаза появляющемуся чужаку, лишало его магических сил, но и исцеляло тех, кто имел добрые намерения.
Все племя ожидало нас в деревне, состоящей из нескольких центральных строений, площадки для празднеств и разбросанных вокруг в кажущемся беспорядке хижин. Для нас украсили праздничное место, но, боюсь, мы, правда, этого не заслуживали и смущались от такого гостеприимства. Нас развели по хижинам, где туземцы предложили нам чистую одежду. Другие жители деревни раздели наших больных и уложили их в гамаки. Нам сообщили, что для их исцеления уже готовы лекарства. По всему стало ясно, что мы не первые путешественники, попадающие в Долину, и не первые, кто преодолел эту ужасную заброшенную землю.
Я и Диосе искупались в озере, переоделись и, чувствуя смертельную усталость, все же заставили себя направиться к месту празднества. Лишь немногие из нас – Диосе, Янош, сержант Мэйн и Лион – уселись за громадный круглый стол. Я ел немного, страшась, что если переусердствую, то заболею. Лион и Мэйн были больны, но наши хозяева не обращали на это внимания. Наконец, выдержав эту мучительную торжественную встречу, мы поблагодарили хозяев и побрели к хижинам. И из последующих дней пребывания здесь я запомнил совсем немного: сон, еда, купание и проверка, как заботятся о моих людях.
Но постепенно я пришел в свое нормальное состояние причем гораздо быстрее, чем предполагал поначалу и сколько раз потом в течение всей своей жизни мне приходилось вновь и вновь убеждаться в том, насколько выносливо наше тело, и каждый раз удивляться, когда кто-нибудь слишком легко расставался с жизнью. Но впервые я отметил это здесь, в Долине. Один из людей, спасенных нами от рабства, умер, а затем и другой. И несмотря на лучшие заклинания и травы, применяемые Кассини и Утренним Туманом, болезни, казалось, вцепились в наших людей и продолжали отнимать силы. Только Янош, Кассини, Диосе, сержант Мэйн и я выстояли, да еще Лион отказывался признавать, что болен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
