Иногда один телефонный звонок может изменить твою жизнь.
Один звонок того, кого любишь и чье личное решение может иметь последствия, о которых он даже не мечтал.
Как-то вечером, я читала очередной выпуск «Ин стайл», позвонил Дэвид.
– Слушай, – удивилась я, – уже почти десять. А я думала, что доктора ложатся рано. Вроде как «рано вставать, рано ложиться»…
– Даниэлла, – перебил брат, – у меня кое-какие новости.
Голос его звучал как-то странно. Таким серьезным и энергичным я давно его не слышала.
– Вы с Робертой решили провести медовый месяц на Гавайях, – предположила я, уже понимая, что Дэвид звонит не за этим.
– Э нет, – засмеялся он. – Никакого медового месяца не будет. И свадьбы тоже.
До меня дошло не сразу. А когда дошло…
– Ах, эта скотина! – завопила я.
Дэвид тяжело вздохнул:
– Даниэлла, это я разорвал помолвку. И не кричи так! И без того одна женщина уже готова меня живьем съесть.
Неожиданно меня затошнило. Нет, честно, затошнило.
Я кое-как выбралась на кухню и налила стакан холодной воды.
– Дэвид, как ты мог? – охнула я, не вытирая бегущих по подбородку капель. – Все было решено. Обо всем договорились! Кольцо, синагога, платье! Господи, а прием! Креветки, завернутые в бекон, черная икра! Почему ты так поступил?
– Прости, что так расстроил тебя, Даниэлла! Я-то думал, что Роберта тебе не нравится!
– Я никогда этого не говорила! – крикнула я.
– Это и не обязательно! Я видел, как ты старалась быть приветливой, но точно могу сказать, что испытывала в последнее утро на Вайнярде.
Я даже не потрудилась возразить.
– Даниэлла, – продолжал Дэвид, – надеюсь, ты поймешь. Я просто не могу жениться на ней. Не могу жениться на женщине, которую не люблю. И не уважаю.
Я любила брата. И конечно, желала ему счастья.
Само собой.
Я прижала стакан к разгоряченной щеке.
Но Дэвид нарушил все планы. Пошел против системы!
Он разрушал семью!
– Дэвид, – прохрипела я, вспомнив наш разговор на моем дне рождения. Его гнев. Разочарование. – А зачем ты вообще сделал Роберте предложение?
– Сам не знаю, – признался он. – Нет, вру, знаю. Просто не сразу сообразил, что вся эта история была огромной ошибкой. Что я могу сказать? Лучше сейчас, чем неудачный брак и развод, верно?
– Верно.
Но может, если они помирятся и поженятся, все сложится иначе? Дэвид полюбит свою молодую жену, она начнет думать не только о себе и…
– Ты уже сказал маме и папе? – вспомнила я. – Они, должно быть, расстроились?
– Ничего, переживут. Они тоже желают мне счастья. Неужели, по-твоему, родители вынудят меня сделать что-то против воли? Испортить всю мою дальнейшую жизнь.
Кто знает…
– Нет, – ответила я вслух. – Конечно, нет.
Но может, если папа и мама посоветуют Дэвиду дать Роберте шанс, все обойдется? Такое иногда случается с браками по расчету. Ведь правда? Иногда. Если совершенно незнакомые люди способны мирно прожить в браке остаток жизни…
– Давай сменим тему, – попросил Дэвид. – Поговорим о чем-нибудь позитивном. Кстати, как насчет тебя и этого парня Криса? Я так и не смог с ним познакомиться, потому что он был в отпуске или что-то в этом роде. Того самого, кто не смог приехать на твою вечеринку. Что там с ним?
Крис.
Я потерла висок свободной рукой, вспоминая нашу единственную ночь ослепительной страсти. И еще вспомнила, как на следующее утро наблюдала за ним из окна гостиной, пока он шагал по улице, чтобы вернуться на остров. В джинсах и майке…
– Между нами ничего нет, – глухо пробормотала я. – Ничего общего.
ДЖИНСИ
НЕПРЕДВИДЕННОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО
Салли назначила встречу в «Пивной Джо» на Хантингтон-авеню, объяснив, что хочет посмотреть сегодняшний этап «Тур де Франс» на большом телевизоре с плоским экраном, установленном над баром.
– Не знала, что ты интересуешься велосипедами, – заметила я, плюхнувшись на табурет.
– Да, в общем, не так чтобы очень. Это все Сидо. Она француженка.
– Привет, – бросила я болезненно худой желтолицей женщине, сидевшей слева от Салли. Сидо коротко кивнула и глубоко затянулась своей «Голуаз».
Я заметила в волосах Салли ядовито-зеленые пряди. Совсем как у Сидо.
– Девочки, вы что, встретились в салоне красоты? – спросила я, вскинув брови.
Но Сидо либо проигнорировала мой вопрос, либо просто не хотела разговаривать.
– Я не хожу в салоны красоты, – хмуро буркнула Салли. – Крашусь сама. Сидо тоже. Мы познакомились в клубе.
– Знаешь, у тебя совсем нет чувства юмора.
Салли пожала плечами. Я наклонилась ближе и понизила голос:
– Так у вас что, как это сказать, роман?
Салли бросила взгляд на острый профиль Сидо и снова повернулась ко мне:
– Нет! Мы только друзья! – Теперь настала ее очередь прошептать: – У Сидо есть подружка. Барбара. Она гораздо старше и очень богата. Поэтому держит Сидо на коротком поводке. Сегодня Сидо одна и здесь только потому, что Барбаре пришлось срочно уехать из города. Какие-то дела. Я плачу за выпивку, чтобы Барбара не заметила утечки денег с кредитки Сидо.
– Весьма неравные отношения, по-моему, – заметила я, чувствуя, как закипает кровь.
Сидо выглядела круче вареных яиц, но, как всем известно, внешность может быть крайне обманчива.
Салли покачала головой, и я не стала настаивать. Салли заказала пастис. Я предпочла джин с тоником, Сидо – бельгийское пиво. Вернее, она ткнула пальцем в бельгийское пиво. Похоже, француженка не из разговорчивых.
Может, ее вынудили молчать?
– Как ты можешь пить это дерьмо? – не выдержала я, когда Салли получила свою выпивку. – Похоже на мокроту.
Но она могла это пить! К третьему стакану омерзительного пойла Салли стала сварливой.
– Хотела бы я знать, какого черта женщины тоже не могут участвовать в гонках?!
– Тут ты меня уела, крошка, – призналась я. – Я ничего не знаю о профессиональном спорте и уверена, что существует куча правил, обычаев, традиций и законов…
– Это подло, вот что я вам скажу!
Я внимательно посмотрела на свою приятельницу. Невидящие, налитые кровью глаза. Поджатые губы.
– Я все же посоветовала бы тебе отставить этот тошнотворный ликер.
– Я свою норму знаю, – отрезала Салли.
Я пожала плечами. Что тут поделать? Свой долг я исполнила. Остальное – проблема бармена. Или Сидо.
В конце концов, Салли пришла не со мной.
– Пойду пописаю, – вяло сообщила Салли и, почти свалившись со стула, поковыляла в дамскую комнату.
«Класс, – подумала я, сунув в рот пригоршню картофельной соломки. – Я наедине с Сидо-Молчуньей».
– Она тебя любит.
