всё еще оставалась мелкой, нескладной девчонкой, которая могла не пережить ритуал. Всё казалось до отвращения неправильным. И только когда я увидел тебя в бальном зале Калами, в том бархатном зеленом платье, дающую клятву, я понял, какой ты можешь вырасти… Или не вырасти, если ритуал пойдет не так. Ты мне верила. И я не мог обмануть твои ожидания.
— И тогда ты попросил Ирбиса? — едва слышно спросила я.
— Рассказал-таки? — понимающе усмехнулся Волк, едва сжимая мои плечи, словно пытаясь успокоить и приободрить. — Трепло усатое. Да, Доминика. Не знаю, как Лис догадался о моих планах. Но после нашего с тобой танца он прямо дал понять, что не даст вмешаться. Пришлось просить Ирбиса об услуге. Он был тебе должен за спасение его шкуры, и его Лис в расчет не принимал, считая, что действие твоего магического ручья не может быть сильнее натуры Воплощенного Зверя. К счастью, он ошибся. И в ночь ритуала, когда ты исчезла с алтаря, он задержал не того.
Я не знала, что на это ответить.
Всё это время, все эти долгие годы не бывало и дня, чтобы я не перебирала в памяти ту злополучную ночь. Хотела я того или нет, но она снилась в кошмарах. Тот бал, платье проклятое то, тот самый танец, во время которого я окончательно поняла, что по-настоящему влюбилась в этого мужчину с невыносимо-черными глазами и чуть хриплым, бархатным голосом. Самой себе тогда казалась, будто не девочка уже, а совсем взрослой стала, взвалив на себя бремя спасения целой империи вместе с остальными ведьмами… Ансельм умел убеждать.
Я мечтала, что всё будет хорошо. Что барьер будет поставлен, Лис вылечит бабушку, как обещал, а после, быть может, я поступлю в имперскую Школу Ворожей, как предлагал Ирбис. Но реальность обухом топора дала по голове, когда я почувствовала сталь кандалов на руках и ледяной металл ножа на коже.
Я помнила, как стоял тогда Волк, сжимая кулаки, как прятал взгляд Ворон и внимательно щурился Лис. Казалось, только Ирбис был спокоен. И теперь-то понятно, почему. В отличие от меня, он обо всём знал заранее!
Все эти годы я считала их предателями. А на деле оказалось, что как минимум половина из них моей смерти не желала.
Не выдержав, я всё ж таки развернулась, обнимая мужчину за талию. И с трудом прошептала, пряча нос на его груди:
— Прости. Что сомневалась.
Волк замер на какое-то мгновение. Но очень скоро оттаял, невесело усмехаясь и едва поглаживая меня по спутанным волосам:
— Глупая ведьма. Если кто просить прощения должен, то только я. Слишком долго я выбирал между долгом перед империей и девчонкой с невозможными зелеными глазами. И этот промедление едва не стоило тебе жизни.
— И когда твой выбор стал окончательным? — задрав голову, с любопытством посмотрела я на него. Правда, смутилась тут же, стоило уловить понимающую смешинку на его губах. — Что? Интересно же!
— А вот об этом, родная, — уцепив пальцами мой подбородок, заставляя поднять голову, привычно усмехнулся Волк. — Мы поговорим потом.
— Так нечестно, — как-то по-детски насупилась я в ответ. И вдруг задумалась над очевидными вещами, внимательно всматриваясь в его лицо, на миг показавшееся мне уставшим. С разговорами действительно пора было заканчивать, но спросить я не могла. Трижды произнесенное слово случайностью быть не может! — Раньше ты меня так не называл.
И ведь правда. Лис всегда твердил «радость моя», либо «прелесть моя», чем бесил изрядно. Ирбис ограничивался привычным «душа моя», а Дрейк и вовсе, был слишком воспитан и тактичен для подобных фамильярностей. Ворон же куда младше остальных, ему и в голову не приходило придумать мне прозвище, мы просто общались на равных.
Но от Волка я никогда не слышала ничего подобного.
— А когда именно я должен был тебя так называть? — иронично уточнил он, поднимаясь на ноги и утягивая меня за собой. — Когда сопровождал сопливую ведьмочку с разбитыми коленками на смертельный для нее ритуал? Или когда с неоднозначными намерениями вернулся к выпускнице Школы Ворожей, которая ненавидела меня всей душой?
— Вот же ж! — только и цокнула я языком, восхищаясь, как изящно он ушел от ответа.
И что прикажете на это возразить?
Ведь правда, явись он ко мне сразу с этим рассказом и повинной, я б его гнала поганой метлой!
— Теперь, надеюсь, поток любопытства исчерпан?
— Нет!
— Вот и отлично, — не слушая, ухмыльнулся он. И вдруг легко, без предупреждения, подхватил меня на руки, привычно командуя. — Пора ложиться спать.
Глава 22. Разговоры по дороге
Заночевать решили тут же, у первого попавшегося валуна, да и то, чтобы с дороги не было видно.
Я наколдовала почти сносную перину, уплотнив воздух, а маг достал из седельной сумки одеяло — костер не стали разводить по соображениям безопасности. В бегах всё же!
Да и ночи еще теплые, едва ли не последние в этом году. Жнева уже начаты, после них и осень на носу, погода портиться станет — день осеннего равноденствия не за горами. Те, кто в старых богов еще верит, будет отмечать Велесову ночь, а остальные Самайн праздновать станут — ночь встречи с мертвецами.
Говорят, в это время можно не только со злыми духами повстречаться, но и погибших родных увидать. Только я в эти сказки особо не верила, да и Дрейк когда-то рассказывал, что кроме слухов настоящих подтверждений тому не было. А вот бабушка, помнится, всё больше отмалчивалась по этому поводу…
Впрочем, судя по дню сегодняшнему, она вообще о многом решила умолчать.
После свалившихся новостей я думала и не засну вовсе. Но стоило только лечь, с невольным стоном измотанное тело расслабляя, да уткнуться в мужское плечо, как глаза закрылись тут же! Не будь я проклятой, подумала бы даже, что Волк меня усыпил. Даже как одеялом нас укрыл, не почуяла.
А уж просыпаться утром и вовсе не хотелось, и если б не уговоры несносного мага, ни за что бы глаза не открыла. Но он умел быть настойчивым, к тому же, весьма не вовремя напомнил, что времени у нас в обрез, и погоня возможна в любой момент. Пришлось с неохотой вставать, с трудом разминая поясницу. После вчерашней бешеной скачки болело всё!
Про ноги и говорить нечего — я где встала, там и села, виновато глядя на Зверя.
— Из меня беглец так себе, — только и развела руками в ответ на его внимательный взгляд, привычно пережидая, пока ногу отпустит. — И нет. В седле я
