— А что платит Лонгин? — заинтересовался Виль.
— Я не спрашивала, — пожала плечами Эрна. Вообще-то дядюшку Лонгина хлебом не корми, дай рассказать о том, как найти равновесие магических потоков. По его словам, вот он доработает свою теорию, вот применит её на практике — и волшебники будут править миром. Потому что любой из них сможет творить что ему вздумается — и ничем не расплачиваться за это. Потом дядюшка Лонгин осмотрительно добавлял, что тогда они сделают отбор в ученики строже прежнего. А всех, кто не умеет себя контролировать, будут приносить в жертву. Заодно Серая пустошь станет ещё более проклятым и подходящим для магии местом. Вот только дайте ему отвязаться от докучливых обязанностей и заняться делом.
— Тогда ложись спать, — заключил Виль.
Девочка намазала ожог целебной мазью, влезла в шкаф и задумалась. Рыцаря лю Дидье следовало проучить. Она выдернула один за другом семь волосков. Больно, зараза! На ощупь сплела из них нужный узор, беззвучно шепча злые слова. На ощупь же уколола себя иглой и размазала кровь по своему плетению. Теперь надо было…
— Чего ты там застыла? — сердито окликнул Виль. Ну да, когда человек ложится спать, он шуршит, снимая одежду, кряхтит, укладываясь, и под ним скрипит деревянная мебель.
— По нужде надо, — отозвалась девочка, вылезая из шкафа-кровати. — Я схожу…
— Так возьми вазу под кроватью, бестолочь. Тебя даже этому учить надо?
— Что-о?!
Действительно под кроватью стояла невысокая расписная ваза. Дядюшка Виль повернулся к двери, собравшись выходить.
— Я так не могу! — запротестовала девочка. — Она такая красивая…
— Деревенщина, — вздохнул Виль. — Хочешь загадить рыцарю двор — иди. Сама найдёшь дорогу?
— Найду, — надулась девочка.
Выйдя за дверь, она отошла чуть подальше, а после снова кольнула палец иглой. Колдовство, как и магия, требовало сил и требовало жертвы. Эдак у неё все руки будут исколоты. Будь у неё больше времени, можно было бы сжечь особые травы… Ничего. И так хватит. Девочка покружилась в темноте, заворачиваясь в тень, и пошла, на всякий случай придерживаясь за стены. Теперь тени её скроют от недобрых глаз и никто не поймёт, куда она идёт и зачем. На двор ей было не надо. Эрна искала выход из замка. Не потому, что ей нужно было наружу, нет. Но выход — это то же, что и вход. Выход — это ключ ко всему. Волшебство дверей — очень старое и очень сильное…
Танцующий Кабан, проклятый, который проникал в чужие дома через крыши и окна и душил жертв удавкой, научил когда-то девочку запоминать с первого раза дорогу в любом доме, даже самом запутанном. У него, конечно, не было замка, зато был беспорядочно построенный постоялый двор, большинство комнат которого пустовали. Он много раз водил девочку по нему с открытыми или завязанными глазами, потом дожидался темноты и отправлял девочку повторить дорогу. Входы в комнаты, в которые не следовало входить, были перегорожены нитями с привязанными к ним бубенцам. Любую ошибку было сразу слышно. Эрна быстро училась, как с колдовскими чарами, так и без них. Конечно, в рыцарском замке были ещё и лестницы… но если ты не можешь запомнить, поднимался ты или спускался, то кому ты такая нужна?
Один раз она, впрочем, чуть не ошиблась: пропустила поворот лестницы, но быстро исправилась. Люди ей почти не попадались, а когда попадались, Эрна тихонько отступала в тень. Свечи и факелы давали много теней, где в них разглядеть маленькую ведьму?..
А вот и дверь. Последняя. За ней — небольшое помещение, где сидят слуги рыцаря, сторожащие вход, потом малые ворота, для людей, а дальше немного голой земли, где ничего не растёт, и ров. Мост через ров легко разрушить, если к замку подойдут враги, а захватить его внезапно не выйдет.
Эрне и не надо было. Она нащупала щель в стене поближе к двери и ножом затолкала туда своё плетение. Поглубже, чтобы со стороны ни увидеть, ни нащупать. Погладила стену. Погладила и дверь. Вход в дом — проводник всего дурного и хорошего. Через эту дверь к рыцарю лю Дидье придёт несчастье. Он пожалеет, что так смотрел на ведьму. И за заложницу он тоже поплатится. И за бесполезную девку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
За дверью послышались шаги, бряцание металла, грубый голос произнёс какую-то шутку, остальные расхохотались. Никто не услышал, что произошло внутри. Зашептав щель в стене злыми словами, подходящими для колдовства, девочка тихонько пошла обратно в свою комнату, по-прежнему кутаясь в тени.
* * *
Виль ждал её возле лестницы. Лестницы, ведущей в сторону выхода из замка. Ни от кого ни таясь, убийца стоял, держа в руке простенький подсвечник и свеча в нём дрожала, отбрасывая на стены причудливые тени. Эрна сглотнула. Колдовство надёжно защищало её от чужих взглядов, а двигалась она и вовсе бесшумно. Может, и обойдётся… Она прижалась к стене и попыталась обойти наставника. Если вернуться в комнату первой, он, небось, и не догадается, куда она ходила.
Виль ловко поймал девочку за ухо. Эрна взвизгнула.
— Ты ещё покричи, чтобы сюда вся замковая стража сбежалась, — проворчал убийца. — Куда ходила?
— Никуда, — проныла девочка. — Я заблудилась. Отпусти!
— Хоть бы врать поучилась, — вздохнул Виль. — Эрлейн, за дурака меня держишь?
Виль втолкнул девочку в комнату и запер дверь.
— Рассказывай, — потребовал он.
— Не скажу, — отвернулась Эрна, потирая ухо. Виль поставил свечу на стол, подошёл к девочке, положил руки на плечи и заглянул в глаза.
— Эрлейн, я ведь могу спросить и по-плохому. Ты помнишь, как дядя Виль умеет спрашивать?
Эрна побелела. Она помнила. Белая волшебница, мечтая отвратить девочку от её страшного наставника, когда-то заставила Эрну увидеть в волшебном зеркале, как «добрый дядя Виль» пытает человека. После этого девочке долго снились кошмары.
— Так ему и надо, — по-детски надулась она. — Так с ведьмами не разговаривают.
Убийца тяжело вздохнул.
— Ты у мамаши своей спроси, как с ведьмами разговаривают. Она расскажет.
— Так то братья-заступники, — удивилась Эрна. — А это прозревший. Он должен понимать!
— Ах, он должен. Как же я не подумал? Какая же ты ещё дурочка. Пороть тебя, что ли?
— Мама никогда никому такого не прощает, — запротестовала девочка. — Если узнает, что про неё плохое говорят, сразу порчу наводит, чтобы неповадно было.
— Ну да, — покивал убийца. — Про баронскую любовницу поди скажи плохое. Сразу во дворе замка батогов всыплют. Знаем мы эту порчу.
— Неправда! — обиделась Эрна, но смолкла под презрительным взглядом наставника.
— Ты такая же мразь, как твоя мамаша. Как все вы. Одарённые. Упиваешься своей властью над простыми людьми. Честно сыграть не пробовала?
— Но ты же сам!... — начала было девочка, но осеклась.
— Ты дура, — отрезал Виль. — Думаешь, я не видел твоего лица, когда ты выходила? У тебя ж в глазах горело: хочу ворожить! Думаешь, я не заметил, куда ты свернула? Ты даже не попыталась сначала выйти во двор. Волосы распустила. Ты ж их всегда заплетаешь, чтобы не цеплялись за что попало. Сейчас по всему замку, небось, на каждом случайном гвозде висят. Как ты их объяснишь? А?
— Скажу, что заблудилась, — неуверенно ответила Эрна.
— Ты? Ведьма? Моя ученица?
Девочка покраснела и не ответила.
— Прошлась по замку. Небось, глаза людям отводила. А скольких стражников ты встретила? Сколько раз? Где? Сможешь их узнать? Какое при них было оружие? Одни и те же тебе попались или разные люди?
— Ну… три раза… и ещё за дверью… — девочка осеклась.
— Ты даже не пыталась их запомнить, — махнул рукой Виль. — Зачем, тебя ведь укрывает ворожба?... А попробуй-ка без колдовства прогуляйся.
Он открыл дверь и кивнул девочке.
— Заплети волосы и иди.
— Меня поймают, — замотала головой Эрна. Выходить в чужой замок без защиты было страшно.
— Так ты же заблудилась, — издевательски напомнил Виль.
— Ты же сам! На тебе мамины чары! Ты пользуешься маминым колдовством! — со слезами напомнила девочка.
