Я чувствую себя больным и усталым, закутан в два толстых плаща и мне очень зябко. Минувшее сражение, последняя серьезная схватка Северной войны, как вслед за нашими врагами стали именовать Крестовый поход против венедов славянские князья, далось мне нелегко. Многочисленные ушибы и пара сломанных ребер, контузия головы и пара вывихов, отбитые внутренности и поврежденный левый глаз, который ничего не видит, а помимо того обширная кровопотеря. Вот таков итог победоносной для Венедии битвы лично для меня.
Впрочем, о событиях последних нескольких дней следует рассказать по порядку.
После гибели Бернарда Клервоского на холме, где находилась ставка короля Конрада Третьего, произошел сильный взрыв, который мог быть вызван резким выбросом энергии, которую принято называть магической, или еще чем-то. Уцелели немногие, и крестоносцы, которые потеряли командный центр, растерялись, а наши полководцы, напротив, проявили себя с самой наилучшей стороны. Кольцо окружения вокруг захватчиков сжалось, и после многочасового сражения они были вырублены вчистую. Католики дрались ожесточенно, но каждый вражеский военачальник и архиепископ думал только о себе, и за это поплатилась вся армия. Венеды пленных не брали, даже знатных феодалов, и к полудню все было кончено.
Что же касается меня, то мое героическое тело подобрали наступающие варяги и сразу же отправили к волхвам-целителям. По этой причине я не успел получить обморожение конечностей и не истек кровью. А спустя двенадцать часов, ближе к вечеру следующего дня, я пришел в себя и обнаружил рядом с собой верховного волхва бога Яровита старика Огнеяра, который тоже участвовал в сражении и сразил нескольких крестоносцев. С ним мы обсудили то, что произошло в ставке германского короля, и он мои действия одобрил. После чего я был предоставлен сам себе и смог принять сотников моей дружины, которые доложили о потерях.
От войска города Рарог остались рожки да ножки. Степняков всего семьдесят пять человек. Воинов Ивана Ростиславича Берладника двадцать девять. Варогов пятеро вместе с рыжим Торарином. Пруссов, киевлян и варягов, из экипажей кораблей, сто тридцать человек, и плюс к ним семеро Хеме вождя Калеви Лайне. Итого, общая численность дружины Вадима Сокола составила двести сорок шесть воинов, из которых половина имела ранения разной степени тяжести. Вот такие неутешительные расклады, а когда-то, всего лишь прошлой весной, я высаживался в Верхней Саксонии с войском в четырнадцать сотен отменных бойцов.
Однако война есть война и здесь ничего не попишешь, ее законы суровы и за разгром противника мы заплатили тяжелую цену. Говоря 'мы', я имею ввиду не только себя, а всех венедов и наших союзников. Пал в битве князь Василько Святославич, коему вражеский меч раскроил голову. Был убит попавшим в грудь арбалетным болтом молодой и горячий Вукомир. Рядом с ним остался лежать на снегу бездыханный Прибыслав, старший сын князя Никлота, который в известной мне истории после ряда поражений перешел на сторону германцев. Сам князь бодричей лишился одной ноги, а Мстиславу Виславиту ударом копья вынесли половину челюсти. И это только те люди, которых я знал лично, а так-то мы недосчитались половины армии.
Впрочем, все эти жертвы были не напрасными, и имелась надежда на то, что вскоре наступит относительный мир. Волхвы отправили навстречу армии короля Людовика Седьмого его духовника и советника аббата Сугерия, который изначально был против Крестового похода. Ему в голову крепко накрепко вколотили, что мы будем стоять до конца и настоятель Сен-Дени это усвоил. После чего именем Господа он поклялся, что заставит своего короля повернуть обратно во Францию, где немало внутренних проблем. Наши жрецы в нем не сомневались, отступление франков уже было не за горами, и потому все зеландские ярлы были отпущены в свои владения, ибо даны наглели все больше и уже в открытую готовились к войне. Так что, погрузившись на боевые корабли, которые ожидали нас в порту Волегоща, мои дружинники покинули материк, и со спокойным сердцем двинулись на северо-запад.
Итак, вроде бы все. Франки, скорее всего, уйдут, и очень даже может быть, что, пользуясь опустошением германских земель, они отхватят себе кусочек Верхнего или Нижнего Лоррейна, да разграбят несколько городов, ибо иначе никак, ведь благородный рыцарь не может вернуться на родину без добычи. Помимо этого через пару месяцев на германцев навалятся угры, которые помимо них имеют немало претензий к ляхам и конкретно к свежеиспеченному королю Владиславу Второму Пясту. И на этом большая война затухнет. По весне, когда к нам подойдут новые наемные соединения пруссов и новгородских ушкуйников, на крестоносцах можно будет поставить крест. Ха! Такой вот каламбур, на крестоносцах крест, хотя нельзя забывать, что мы переколотили не всех захватчиков и силы у них имеются.
Есть герцог Альбрехт Медведь, герцог Фридрих Одноглазый, соправитель Конрада Третьего его сын Генрих Шестой Беренгар и много всякой шушеры помельче, вроде графа Сигурда Плитерсдорфа, графа Оттона Амменслебенского или пфальцграфа Хартвига фон Штаде. При желании и сильной руке они все могли бы объединить свои разрозненные дружины, дать отпор братьям во Христе, которые станут грабить их крестьян и города, а затем добить нас. Однако такого желания нет, точно так же как и единого вождя, и логично предположить, что в самое ближайшее время Священная Римская империя заполыхает в огне очередной гражданской войны. Юный король Генрих вместе с дядей Фридрихом и всей семьей Гогенштауфенов выступит против других претендентов на корону, которых ой как не мало. И пока все это будет происходить племена бодричей и лютичей, при поддержке руянцев, поморян и союзников, начнут возвращение своих исконных земель и выкорчевывание вражеских фортов.
В общем, вот такие дела будут вершиться на материке, если французский король, который еще имеет под рукой неплохую армию, начнет отступление. А он отступит, ибо помимо политики есть другая немаловажная проблема, неверная жена Алиенора Аквитанская, которая сейчас во Франции, и бедному Людовику Седьмому явно не до войны. Ладно, пока Бернард из Клерво рядом был, против его воли не попрешь, а после того как цистерианца не стало государю франков никто не указ, даже папский легат Гвидо Флорентийский. Ну, а если короля Франции все же прижмут, то на крайний случай он может пообещать папе римскому кинуть остатки своих крестоносцев в Испанию, где бушуют африканские Альмохады, и Евгений Третий должен этим удовлетвориться, ибо такой поступок Людовика будет выглядеть вполне логично.
Таковы некоторые расклады на ближайшие годы для Европы. А чем же заняться мне? Вариантов много, ибо восстановиться я должен быстро, все-таки ведун и витязь, который имеет реальный шанс прожить восемьсот с лишним годков, а на месте сидеть у меня привычки нет. Можно торговать и развивать производство, внедрять в войска пороховое оружие и изобретать пушки, танки, самолеты и отравляющие газы. Можно сходить в Винланд и застолбить себе там небольшой кусочек земли, размером с хорошее европейское королевство. Можно отправиться на восток и попробовать сговориться с сельджуками и сарацинами. Можно пройти по Великому Шелковому Пути и побывать в далеких странах, например в Китае и государствах Средней Азии, а попутно навести мосты дружбы с шаманами Урала. Можно замутить интригу в Европе и опутать ее сетью тайных агентов, а затем взять все основные ресурсы западных королевств под свой контроль. В общем, свобода, делай, что хочешь. Однако больше всего меня интересует Киевская Русь, ибо очень уж мне хотелось добраться до схрона Всеволода Брячиславича, про который мне рассказал покойный Василько Святославич. Ну, а помимо того было желание вблизи посмотреть на Киев - мать городов русских, да разобраться с восточной веткой христианства. Глядишь, что-то выйдет, обрету новые знания, а Венедия сможет рассчитывать на помощь не только Новгорода, но и всей Руси. Впрочем, если удастся с князьями договориться, то мы потомкам Рюрика тоже поможем, кровь-то одна, а значит, общий язык найдем...
- Кхм! - прерывая мои размышления, рядом присел Ранко Самород.
- Ты что-то хотел? - открывая глаза, спросил я варяга.
Командир 'Карателя' кинул взгляд в сторону берега, левой стороны бухты Факсе, если смотреть от входа, и сам задал вопрос:
- Вадим, ты ничего не чувствуешь?
- Ты про опасность? - уточнил я.
- Да.
- Нет. Способности пока не вернулись. Как приложило меня об землю в сражении, так до сих пор не оклемаюсь. Волхвы-целители сказали, что это пройдет, и все будет как прежде. Но пока внутри меня пустота и усталость. А что-то не так?
Самород поморщился:
- На воде замечен свежий мусор, словно кто-то рыбу и фрукты ел, а отходы за борт выкинул. Все свежее, как если бы кто-то перед нами в сторону Рарога прошел.
