Оно запечатлело гармонически сложенную фигуру обнаженного человека, который был подвергнут зверскому бичеванию и распят на кресте. Лицо проникнуто величием и покоем, несмотря на то, что несет следы ударов и кровоподтеков. Умерший имел волнистые волосы, сравнительно узкое лицо, тонкий нос, короткую раздвоенную бороду. На его глаза после смерти были положены монеты, по размеру соответствующие тем, что имели хождение в Палестине I века. На голове видны следы колючего венка, сплетенного не обручем (как обычно изображают на картинах Страстей), а в виде шапки.
Руки и ноги пробиты остриями, причем руки — не в ладонях, а в запястьях. Это точно совпадает со способом крестной казни, подробности которой установлены благодаря находке близ Иерусалима (см.выше). Правый бок пронзен (ср.Ин 19,34), тело исполосовано ударами. Джулио Риччи, более двадцати лет изучавший плащаницу, в своем монументальном труде пишет, что удары нанесены именно римским бичом со свинцовыми шипами, форма которого в Средние века была неизвестна (Ricci G. La Sindone Santa. Roma, 1976, p.26). При погребении лицо было обвязано поверх савана платком (ср.Ин 20,7).
Одним словом, изображение на плащанице находится в полном согласии с евангельскими повествованиями о Страстях.
Недавний анализ обнаружил на плащанице признаки какой-то радиации.
Не исключено, что это следы того преображения тела Христа, которое произошло в момент Его Воскресения...
Решающий является вопрос датировки плащаницы. К сожалению, ее владельцы не позволяют отрезать от ткани часть, необходимую для исследования при помощи новейших научных методов. Их аргумент сводится к тому, что великая святыня (в подлинности которой они не сомневаются) не должна быть повреждена в угоду скептикам. Поэтому до сих пор ученые пользуются косвенными способами датировки.
С этой целью известный швейцарский криминалист Макс Шульцер исследовал под электронным микроскопом цветочную пыльцу на плащанице. Пыльца обладает невероятной устойчивостью и позволяет установить, когда и где росли цветы, с которых она облетела. Результаты были поразительными. На плащанице находилась пыльца эндемичных (т.е. встречающихся только в этой местности) растений Палестины I века, а также растений Сирии, Византии, Франции, соответственно более поздних эпох...
В том, что материя сохранилась за столь долгое время, нет ничего сверхъестественного. Пропитанные бальзамирующими веществами ткани могут оставаться неповрежденными тысячи лет. Достаточно напомнить о пеленах египетских захоронений. В пещерах Иудейской пустыни было найдено много обрывков льняной материи I века.
Евангелие от Иоанна (20,5) говорит, что, когда женщины, Петр и Иоанн побывали в гробнице, они нашли там погребальную пелену Христа. В глазах иудеев все предметы, находившиеся рядом с трупом, считались “нечистыми”. Но для учеников с “первого после субботы дня” Спаситель уже не был умершим. Поэтому, уходя в Галилею, они могли взять саван с собой и сберечь его как святыню.
Потом, когда в 30-х годах I века христиане начали покидать Палестину, некоторые из них поселились в Дамаске, в Сирии (Деян 9,2). Они, по-видимому, и перенесли туда плащаницу. Из Сирии во II или III веке она могла попасть в Эдессу, где тогда христианство восторжествовало и где ее окружили почитанием как “нерукотворный образ”.
Стоит задуматься над тем, что именно с этого времени в иконографии появляется “исторический” образ Христа.
В 70-х и 80-х годах международные группы специалистов неоднократно занимались исследованием плащаницы. Почти все полученные данные свидетельствуют в пользу ее подлинности. Правда, радиокарбонный анализ маленького фрагмента ткани показал средневековую дату. Но, как полагают, материал, побывавший в огне, не может быть датирован с помощью этого метода. Кроме того, остается нерешенной проблема, как мог получиться отпечаток. Словом, ученые еще не произнесли о туринском феномене последнего слова. Если же подлинность плащаницы будет бесспорно подтверждена, мы смело сможем сказать, что дорогие всем христианам черты Господа “во плоти” перестали быть тайной.
Евангелие, Закон и фарисеи
Принимая Ветхий завет как Священное Писание, Церковь Христова следует воле Своего Основателя, Который говорил: “Не подумайте, что Я пришел упразднить Закон или Пророков” (Мф 5,17). В христианских храмах и доныне звучат слова древних мужей ветхозаветной Церкви, в частности 118-й псалом, этот вдохновенный гимн Закону (см.последование заупокойной утрени).
Во дни земной жизни Иисуса Христа библейский канон полностью еще не был установлен; в него входили только Закон и Пророки, а третья часть (Писания) была присоединена к Библии лишь в конце I века. Тем не менее новозаветная Церковь включила в свой канон и этот более поздний раздел. Таким образом состав Ветхого Завета в христианстве и иудаизме оказался общим.
Возникает, однако, вопрос: почему ап.Павел говорил (Гал 3,23-25) что после явления в мир Христа “стража Закона” теряет прежнее значение? Некоторые богословы стремились доказать, что “апостол язычников”, имея в виду свои миссионерские цели, внес в богооткровенную религию чуждый ей дух и идеи. Анализ источников Павловой мысли не подтвердил этого взгляда. Апостол отнюдь не собирался порывать с ветхозаветной традицией и подвергать сомнению ценность Библии, но, будучи учеником Гамалиила, он разделял веру раввинов в “век грядущий”, который с приходом Мессии сменит “век сей” (см.: прот.Смирнов А. Мессианские ожидания и верования иудеев около времен Иисуса Христа. Казань, 1899, с.214; Ringgren H. Israelite Religion. London, 1966, p.335).
Согласно ап.Павлу, старый синайский Закон был дан в виде системы повелений и запретов, поскольку являлся прежде всего воспитательным средством, “детоводителем ко Христу” (Гал 3,24). Закон лишь ставил “преграду” греху, не давая внутренних сил одолеть зло и приблизиться к Богу. Когда же наступил предсказанный Иеремией (гл.31) Новый Завет, Бог даровал людям спасающую благодать через Иисуса Христа. Христос открыл путь к богосыновству, которого человек не мог достичь одним исполнением заповедей.
В полном соответствии с Ветхим Заветом Павел указывал, что основа праведности заключена не в Законе, а в вере, в безоговорочном доверии к Творцу. Именно эта вера сделала Авраама праотцем народа Божия (Гал 3,6-7). В Новом же Завете эта вера обращена на воплотившегося сына Божия.
Тот же ап.Павел утверждал, что вера без любви — “медь звенящая” (1 Кор 13), между тем суть нравственных заповедей Закона заключена именно в любви человека к человеку.
Христиане, группировавшиеся вокруг ап.Иакова, Брата Господня, считали, что к крещению можно допускать лишь тех, кто формально принял иудаизм и соблюдает все его правила. Но тем самым они оказались строже фарисеев, которые не требовали этого от прозелитов (им было достаточно держаться только “Ноевых заповедей”, Авод-Зара, 64в; ср.Быт 9,4). Апостольский собор в Иерусалиме отклонил требование консерваторов (Деян 15,1-29), предъявляемое к иноплеменникам. “Относительно же иудео-христиан предполагалось, что они по-прежнему будут исполнять закон Моисея” (Поснов М. История христианской Церкви. Брюссель, 1964, с.67). Показательно, что в тех случаях, когда языческие и иудейские обряды совпадали, христианские общины сохраняли ветхозаветные традиции. В частности, обрезание было древним обычаем Египта, и поэтому его не отменили в древневосточных церквах (у коптов, эфиопов, иаковитов)
Ап.Павел следовал решению собора. Он выступал против тех, кто хотел навязать все ветхозаветные обычаи новообращенным из язычников, но отнюдь не зачеркивал сами эти обычаи (хотя стремился одухотворить их).
Утверждая, что Он пришел исполнить Закон, Христос не имел в виду простое выполнение заповедей. Слово . . . . . , употребленное в Евангелии (как и его арамейский эквивалент, происходящий от слова “mela”), имеет более емкий смысл: “наполнять”, “восполнять”, “давать полноту”.
Ветхозаветный Закон дан в перспективе Обетования. После того как оно совершилось, Закон не отменяется, но получает через Мессию окончательную полноту. В частности, это находит свое отражение в переносе центра тяжести на этический смысл предписаний, хотя сами предписания не упраздняются для израильтян. “Кто, — говорит Христос, — упразднит одну из заповедей этих малейших и научит так людей, малейшим будет назван в Царстве Небесном, а кто исполнит и научит, тот великим будет назван в Царстве Небесном” (Мф 5,19).
Но, повторяем, Христос обращал главное внимание не на внешнюю сторону заповедей, а на их внутреннее содержание и на их нравственную природу (см.Мф 15,1-9). По выражению св.Григория Богослова, Он “убеждал восстать от буквы и последовать духу” (Слово, 37). Это особенно ясно видно из ответа Христа на вопрос о главной заповеди Закона и из Его наставления богатому юноше (Мф 22,34-40; Мк 10,19).
