— Несомненно. Перуанцы, как правило, закладывали вход в гробницы камнем. Здесь им не нужно это делать. Идем, я покажу тебе сокровищницу.
Друзья вошли в соседний зал. Смуга поднял плошку выше, чтобы лучше осветить помещение. Томек изумленно смотрел на изваяния царей и богов, сделанные из чистого золота и серебра, на символические скульптурные изображения Инти, богини Солнца, усыпанное драгоценными камнями, на сосуды и миски, наполненные золотым песком и жемчугом, на золотые щиты. После длительного молчания, Томек сказал:
— Итак, вы открыли бонанцу[139]. Как видно, это часть сокровища, которым Атауальпа[140] пытался купить себе жизнь.
— Инки и их подданные спасли эти сокровища ценой большой крови. Если бы белые узнали о существовании этих сокровищ, страна свободных индейцев опять стала бы ареной битв и кровопролития, — ответил Смуга, внимательно наблюдая за выражением лица молодого человека.
— Вполне уверен в этом! Идем отсюда, потому что на этих сокровищах лежит проклятие коварно замученных и убитых индейцев. Никому не надо говорить об этом кладе, даже самым близким людям.
— Я рад, Томек, что ты предложил это. Мы с тобой, конечно, сохраним тайну. Идем, у нас осталось очень мало времени, а еще многое надо обсудить.
Смуга тщательно запер дверь усыпальницы, и, повернув правое изображение солнца, открыл новый потайной ход. Войдя в него, друзья очутились в небольшой пещере, которая, впрочем, походила скорее на грот в отвесной горной стене, так как она была открыта в сторону бездонной пропасти. В отверстии грота-пещеры стояли два, широко расставленных столба. Между ними, низко над каменным полом висела большая овальная рама из бамбуковых стволов, заполненная сеткой из лиан.
В гроте было довольно светло, так как ночь была лунная и, кроме того, в пещеру проникали багровые отсветы вулкана. Смуга поставил плошку на пол и подвел молодого друга к самому краю пропасти.
— Что за странное устройство? — спросил Томек, рассматривая овальную сетку.
— Я тебе говорил, что эта пещера находится непосредственно под выступом скалы, с которой инки сбрасывали в пропасть людей, приносимых в жертву богам, — ответил Смуга. — Жертвами были обыкновенно молодые девушки, часто дочери вождей, государственных мужей и даже царей. Хитрые жрецы, как видно, не очень боялись гнева своих богов, потому что иногда использовали это устройство для спасения жертв от гибели.
— Я уже догадался как они это делали, — сказал Томек, — Они выдвигали сетку наружу, а когда в нее попадала девушка, втягивали я ее в пещеру.
— Вот именно, они так и делали, а потом объявляли верным, что боги, вняв их мольбам, вернули жертву.
Томек нагнулся над сеткой. Лианы были свежи и гибки. Он попробовал выдвинуть раму с сеткой наружу. Устройство действовало безотказно.
— Странно, что это устройство так прекрасно сохранилось, — сказал Томек, взглянув на друга.
— Это я поставил новую раму и сетку, — пояснил Смуга.
Томек придвинулся к другу.
— С какой целью вы меня привели сюда? Зачем рассказываете обо всем этом? — срывающимся голосом спросил он.
— Я хочу во что бы то ни стало спасти твою жену и Наташу. Перед моим приходом к тебе совет вождей вынес решение умилостивить богов и принести им в жертву белых женщин. Если бы не этот проклятый вулкан, возможно мне удалось бы отговорить их от этого безумия. Ты видел внизу развалины города? Легенда гласит, что город был разрушен землетрясением, которому сопутствовало извержение вулкана. Теперь этот вулкан опять гремит и дымит. Кампы убеждены, что вы, проникнув в их долину, навлекли на них гнев богов. Это им подшепнул здешний верховый жрец.
— Значит, они хотят сбросить со скалы в пропасть Салли и Наташу?! — пораженный до глубины души, спросил Томек. — А как с Марой, женой Габоку?
— Я как раз собирался тебя спросить об этой женщине. Оказывается это жена храброго Габоку?. Ей ничто не грозит. Умилостивить богов может только жертва из двух белых женщин. Мужчины, если согласятся стать воинами племени кампов, сохранят жизни.
— Нельзя ли их как-нибудь убедить отказаться от этого ужасного намерения? Может быть вместо женщин они принесли бы в жертву меня и Новицкого?
— Нет, женщины им не так нужны, как вы! Они восхищены вашей отвагой, проявленной во время битвы. А я должен сохранять мнимый нейтралитет в этом деле.
— Что вы предлагаете? — кратко спросил Томек.
— Сегодня с утра все вы, за исключением Салли и Натащи будете заперты в отведенном мне помещении. Жертвоприношение должно состояться в момент, когда солнце станет в зените. Сначала будут совершены молебствия, потом начнутся танцы. Тогда ты используешь потайной ход, который я тебе показал и проведешь всех в пещеру. Постарайся не забыть поставить в нормальное положение защелку дверного запора. Придешь сюда вместе с Новицким и будешь ждать. Надо предупредить Салли и Наташу, чтобы они перед самым прыжком в пропасть громко крикнули. Услышав крик, немедленно подставляй сеть.
— А не будет ли слишком поздно?
— Думаю, нет.
— А что делать потом?
— Уходить из города потайным ходом. В пещере для вас приготовлены кусьмы. Набросите их поверх собственной одежды. Кроме того, я достал две винтовки, револьвер, патроны, луки со стрелами и три ножа. Насобирал и немного продовольствия, которого, однако, хватит не больше, чем на два или три дня. Потом вам придется охотиться с луком и стрелами. С огнестрельным оружием будьте осторожны. Горное эхо далеко несет звук.
— Вы говорите так, будто сами не собираетесь бежать с нами?!
— Послушай, дружище, я теперь делаю все возможное, чтобы спасти ваши жизни. Если бы я ушел с вами, индейцы подняли бы на ноги все окрестные союзные им индейские племена. А тогда… никто уже не спасется. Я у них своего рода вождь-фетиш. Уже несколько раз я командовал в битвах против кашибе и амагукам, с которыми кампы ведут непрерывную войну.
— Когда они убедятся, что мы бежали, они убьют вас!
— Не перебивай меня, Томек. В качестве вождя я принимаю участие в жертвоприношении. Сделаю все возможное для того, чтобы кампы не смешали вам карты. Все время буду рядом с Наташей и Салли. Потом, когда обнаружится ваше отсутствие в моей комнате, я скажу, что, видимо, вас похитили злые духи.
— Разве они поверят этому?
— Думаю, да. Кампы большие, наивные дети. В повседневной жизни они даже веселы и симпатичны. Но они, как огня боятся всякого рода волшебств и волшебников. Здесь, в Перу, пожалуй, только кампы сохранили древнюю религию инков, то есть поклонение солнцу. Меня они сами привели сюда и, хотя держат в плену, ничего плохого не делают. Я даже пользуюсь у них некоторым влиянием. Думаю, что после вашего бегства мне удастся справиться с ними.
