В зависимости от лагеря финские военнопленные работали и на различных предприятиях. Например, в Спасозаводском лагере № 99 они трудились на предприятиях Шахтстроя — цементном и кирпичном заводах и изготовляли товары широкого потребления. Монетно-Лосиновский лагерь был ориентирован на добычу торфа. В Елабужском лагере финские военнопленные добывали известняк и трудились в порту на погрузочно-разгрузочных работах. В Череповецком лагере трудились на торфоразработках, строили судоремонтный завод, речной порт и занимались погрузочно-разгрузочными работами в нем, трудились на лесоразработках, строительстве шоссейной дороги Вологда — Ярославль, возведении моста через реку Мологу.
Помимо прочего, финские военнопленные занимались изготовлением товаров широкого потребления. Вообще же, изготовление ширпотреба играло значительную роль в жизни Череповецкого лагеря. Это объясняется следующими обстоятельствами: во-первых, позволяло пополнить лагерный бюджет за счет продажи изделий. Во-вторых, позволяло отчитываться перед УПВИ НКВД СССР о выполнении производственно-финансового плана. И в-третьих, что на самом деле являлось, как я считаю, главным — позволяло трудоустроить и трудоиспользовать военнопленных третьей группы, то есть годных только для выполнения легких работ. Таких в лагере в 1944 году было около 20 % от общего контингента лагеря. В отчете начальника управления лагеря капитана Тимошенко, направленном в УПВИ НКВД СССР, отмечалось, что около 6 % финнов принадлежали как раз к третьей группе трудоспособности[173].
Вначале в лагере изготовлялись кадушки, деревянные ведра, мелкие бочонки, портсигары, трубки и т. д. Затем производство было механизировано. Военнопленные установили токарный станок, циркулярную пилу, фрезерный станок и станок для производства дранки — финской стружки. Это позволило существенно расширить ассортимент выпускаемых изделий.
В показаниях подавляющего большинства финских военнопленных на допросах в Ханко отмечается, что работа, которую они выполняли, была тяжелая, нормы — завышены и им не всегда удавалось их выполнить. Впрочем, даже при перевыполнении производственных заданий пленные не получали дополнительного хлебного рациона. Иногда это объяснял ось тем, что в лагере не хватало продуктов питания. Тяжелая физическая работа, использование на вредных для здоровья производствах при нехватке продуктов значительно увеличивали процент заболеваемости и смертности финских военнопленных. В связи с этим руководство лагерей вынуждено было переводить их на более легкие работы по хозяйственному обслуживанию мест содержания, в мастерские по производству ширпотреба и т. п.
Однако нехватка рабочих рук заставляла использовать ограниченно годных пленных и на тяжелых работах. Имеющиеся в нашем распоряжении советские архивные документы не позволяют сделать вывод о том, сколько человекодней отработали финские военнопленные на производстве, сколько денег они заработали и какой вклад внесли в выполнение финансово-производственных планов лагерей во время войны Продолжения. Исследователи располагают лишь общими цифрами по этим вопросам, без выделения пленных в разные группы по национальностям.
Говоря о трудовом использовании военнопленных во время войны и после ее окончания, необходимо отметить, что этот вопрос прямо или косвенно поднимался на конференциях Великобритании, СССР и США в Тегеране (1943), в Ялте (1945) и Потсдаме (1945). Впрочем, решения этих конференций были больше связаны с Германией, хотя на них также поднимались и вопросы, касающиеся Финляндии, в том числе и вопросы репараций. Именно они, а особенно «репарации трудом» явились краеугольным камнем восстановления советской экономики. Что же, собственно, подразумевалось под этим термином — «использование немецкого труда», вопрос о котором с завидной настойчивостью поднимался советской стороной на заседаниях в Ялте? Собственно говоря, то же самое, что вкладывали в это понятие и в Третьем рейхе — депортацию части гражданского населения и военнопленных на территории своей страны. Аналогичные вопросы поднимались и на Потсдамской конференции 1945 года.
Впрочем, вопрос использования иностранной рабочей силы на стройках народного хозяйства СССР был решен еще задолго до начала этих конференций. 16 декабря 1944 года Государственный Комитет Обороны обязал НКВД мобилизовать и интернировать всех трудоспособных немцев, мужчин и женщин, находящихся на освобожденной Красной Армией территории Румынии, Югославии, Венгрии, Болгарии и Чехословакии. В принятом ГКО 3 февраля 1945 года Постановлении № 7467сс предписывалось интернировать всех годных к физическому труду мужчин из Верхней Силезии и Восточной Пруссии. Во исполнение данных распоряжений в январе — апреле 1945 года на территорию СССР вывезли 208 239 интернированных (или, по классификации НКВД, — мобилизованных) немцев и лиц других национальностей[174]. Помимо этого, к восстановлению народного хозяйства страны было принято решение привлечь еще бывших советских военнопленных и гражданских лиц, служивших в частях вермахта и войск СС, а также эмигрантов, покинувших Россию после революции. Этот чрезвычайно болезненный для США и Великобритании вопрос обсуждался на Ялтинской конференции. Впрочем, первые принудительные репатриации начались уже в 1944 году, после выхода Финляндии из войны.
Однако резолюции Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций коснулись Финляндии лишь в рамках решения вопросов о наказании военных преступников и послевоенных репараций. Впрочем, из всех финских военнопленных только один человек был осужден «за злодеяния на оккупированной территории». Кроме того, в рамках соглашений Ялтинской конференции Финляндия выдала Советскому Союзу несколько старых эмигрантов, среди которых были генерал Добровольский и Степан Петриченко, руководивший в 1921 году Кронштадтским восстанием. Что касается «репараций трудом», то данное положение в меньшей степени затронуло финских военнопленных и гражданских лиц. Это связано, в первую очередь с тем, что Финляндия не была оккупирована советскими войсками, а большинство финских военнопленных уже были репатриированы после окончания войны.
Итак, можно отметить, что в связи с незначительным количеством финских военнопленных во время Зимней войны их трудовое использование сводилось лишь к работам по самообслуживанию в лагерях и приемных пунктах НКВД СССР. На первом этапе Великой Отечественной войны и ее составной части — войны Продолжения в связи с малочисленностью пленных, в том числе и финских, их трудоиспользование было существенно ограничено. Наибольший размах использование труда военнопленных приобретает в конце войны Продолжения, когда количество пленных уже измеряется сотнями тысяч, а своего апогея достигает после поражения гитлеровской Германии. Однако в это время уже большая часть финских военнопленных вернулась на родину. Оставшиеся же по своему физическому состоянию не могли использоваться на работах по восстановлению экономики СССР.
Трудовое использование советских военнопленных в Финляндии
Во время войны продолжения трудовое использование советских пленных было более активным, чем во время Зимней войны. Конечно, территория и промышленность Суоми были несопоставимы с Советским Союзом, но страна также остро ощущала нехватку рабочих рук. Напомню, что численность финской армии на начальном этапе войны Продолжения составляла около 600 тысяч человек. После перехода старой государственной границы и началом позиционной войны армия была сокращена. Из нее отозвали в запас военнослужащих старших и младших призывных возрастов. Но и это мало помогло промышленности и сельскому хозяйству. Слишком велика была потребность в дешевой рабочей силе.
Во время войны Продолжения сфера применения советских военнопленных в различных отраслях экономики Финляндии была чрезвычайно широка. Помимо работ в сельском хозяйстве (которые были фактически элитной работой, так как пленные могли получить дополнительное питание), русские использовались на лесозаготовках и лесосплаве, деревообрабатывающей промышленности, на дорожных и ремонтных работах, а также в порту г. Вааса на погрузочно-разгрузочных работах. Но наибольшего распространения получили именно лесозаготовительные работы и лесосплав. Здесь, по разным подсчетам, трудились свыше 50 % всех военнопленных. Конечно, место расположения лагеря влияло на специфику работ, выполняемых советскими пленными.
Так, осенью 1941 года группу советских военнопленных перевели на золотодобывающий рудник барона фон Аминова под г. Тампере. Раньше на этом руднике добывали железную руду, но из-за ее бедности и большого процента других примесей рудник сочли нерентабельным и закрыли. Во время войны выяснилось, что тонна руды содержит до 2 г золота. Таким образом, руда после соответствующей обработки могла дать до 150 кг золота в год. Для строительных и прочих работ барон Аминов получил партию военнопленных. Кстати, пленные, работавшие на руднике, хорошо отзывались о нем. Охрана была незначительная. Жили они в коттеджах, обнесенных колючей проволокой. Питание было очень хорошим. Впрочем, такая жизнь продолжалась только до января 1942 года, когда военнопленных отозвали обратно в лагерь в Карвиа.
