— Пригласи ее танцевать сейчас же, — едва слышно перевела Ферия, — иначе никогда не допишешь свою книгу. Примерно так. Но я не знаю, что означает «молур».
— Вымесок, — мурлыкнул Бастет, возникнув рядом с землянами. — Так зовут чемпионов на Яло-Ми, когда они забывают свое место.
Кирина гневно посмотрела на Утавегу.
— Я пригласил бы нашу ледяную принцессу сам, — заявил Бастет, — но истинное наслаждение Инге Реон может доставить лишь унижение дочери. Тут я не соперник для Ло: ничто не вызывает у Линды такого отвращения, как он, — в голосе маёльца послышалось внезапное сочувствие. — А почему вы стоите столбами?
Кирина поглядела на принца как на предателя.
— Тебе не о чем беспокоиться, — усмехнулся он, — здесь ведь нет воды.
Най тут же расплылся в улыбке.
— Благодарю за подсказку, господин Регал, — смуглая ладонь метнулась к Кирине, — и приношу извинения. Кажется, я вас подвел.
Бастет сверкнул глазами, но ничего не ответил. Най виновато улыбнулся и повел Кирину танцевать.
Глава 27. Дети героев
К счастью Кирины, девочки Гамаюна предусмотрели, что не все гости хороши в танцах. Уже ко второму заходу заиграла легкая попса, под которую можно было просто приплясывать.
Кирина то краснела, то белела, танцуя вместе с Наем, и уповала лишь на то, что в свете химически факелов этого незаметно. Среди остальных пар они выглядели белыми воронами. Парни с касианками и яло-мийками, девушки с аёрнцами и маёльцами — самый дикий кошмар Пенза обратился в явь.
— Тут как посмотреть, — Фин вопил прямо в ухо Авроре, пытаясь перекричать музыку, — перья у меня серые, но кожа под ними — черная.
— Знаю, — прокричала в ответ землянка, — я подписана на Сказки космоса. Папа говорит, что это все глупости, но из них я узнала о вас много-много всего.
— А я очень мало знаю про людей, — пожаловался Гало. — Может, передохнем и поболтаем? Здесь очень громко!
— С радостью! Только надо сбежать, пока папа не видит. Я думаю, он побаивается пришельцев, только это секрет, — Авроре приходилось вопить так громко, что тайна министра стала достоянием всего танцпола.
— А ты?
— Еще чего! Бойтесь меня сами!
Пригнув головы, Аврора и Фин сбежали к шатрам.
Сменилось несколько энергичных мелодий, и Кирина взмокла. Оставалось лишь подивиться, как Най не сварился заживо в своих сапогах, однако пилот выглядел свежим и бодрым.
Наконец, заиграло что-то тягуче лирическое. Кирина едва перевела дух, как вдруг сообразила — настало время медленного танца. Най прижал ее к себе прежде, чем она успела опомниться.
От него пахло крепким кофе и свежим потом. Най прижался к ее виску гладкой щекой, и Кирина скорее почувствовала, чем услышала, как он напевает мотив. Девушка разомлела в тепле смуглых рук.
— Пожалуй, нужно освежиться, — улыбнулся пилот, как только музыка стихла.
Кирина покраснела, подумав про свою мокрую спину.
— Когда ты смущаешься, твои щеки горят ярче факелов, — засмеялся Най. — Не тревожься о такой ерунде. Мою рубашку в пору выжимать.
Они взяли шампанское. Сделав большой глоток, Най закинул в рот знакомые пластинки.
— Хочешь? — предложил он, заметив интерес партнерши.
— Нет, спасибо, — Кирина нерешительно качнула головой. — Откуда это у тебя?
— У меня есть свои каналы, — загадочно подмигнул Най, — на Земле и в космосе.
— А это законно? — с сомнением уточнила девушка.
— А если нет — ты меня выдашь? — в тон ей спросил пилот и беззаботно рассмеялся.
Они отошли вглубь сада, желая скрыться от шума. Най шел, тихонько насвистывая себе под нос. Кирина напряженно раздумывала, о чем завести разговор.
— За что ты извинялся перед Бастетом? — наконец, спросила она.
— Я взялся оказать ему небольшую услугу, — ответил Най, — но, кажется, оплошал. Жаль. Такой друг, как принц Маёла, мог бы мне пригодиться.
Музыка и свет остались далеко позади. Темные кроны сомкнулись над их головами.
— А что за услуга? — Кирине сделалось любопытно, что такого могло понадобиться принцу от пилота, раз тот раскрыл ему свою личность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ему потребовалось помощь, — мужчина наморщил лоб, подбирая слова, — в устранении следов своей неосторожности.
Кирина кивнула, решив не докучать ему расспросами, как вдруг охнула, уставясь на карман, откуда спутник вынимал контрафактную жвачку.
— Таблетки, что Бастет подсыпал Гвен, — прошептала она, — это ты дал их ему?
— А тебя не проведешь, — разоблачение ничуть не смутило Ная.
— Но зачем? — ужаснулась Кирина. — Гвен чуть не потеряла ребенка!
— Именно за этим, — спокойно отозвался мужчина, но искренний шок спутницы, кажется, его покоробил. — Почему ты так смотришь на меня? Это не я сделал маёлке ребенка и не я подсыпал ей таблетки. Я лишь пронес препарат, который у меня заказали.
— Бастет не получил бы его без тебя, — возразила Кирина. — Все посылки и доставки в Посольстве проходят через девочек Гамаюна.
— Поэтому меня и порекомендовал принцу… один наш общий знакомый.
Еще одно жуткое подозрение пришло Кирине на ум.
— Мастер Гамаюн?
Найтон не ответил ни да, ни нет.
— Все говорят, что путь к успеху лежит через тернии к звездам, — вместо это проговорил он, сплюнув прожеванный энергетик в кусты. — А вот путь к настоящим звездам лежит через дерьмо. Через целые кучи отборного дерьма. Чтобы стать космическим пилотом нужны бешеные деньги. А в Клоаке самым большим спросом пользуются секс и наркотики. Я выбрал второе, — в голосе Найтона не было и тени раскаяния. — А предложи кто-то солидное вознаграждение за мое тело — не побрезговал бы и первым.
— Ты торгуешь наркотиками? — упавшим голосом спросила Кирина.
— Сейчас уже нет, — покачал головой пилот, — ну или почти нет. Изредка добываю для влиятельных знакомых препараты, которые они не могут купить сами. Чтобы укрепить их дружеские чувства ко мне, — усмехнулся он. — Кстати так я познакомился с Ингой Реон. Моя инициативность так впечатлила эту женщину, что она посоветовала обратить на меня внимание самому Мастеру Гамаюну.
— Почему ты мне это рассказываешь? — потрясенно произнесла Кирина.
— А почему бы и нет? — ласково улыбнулся Най. — Тебе ведь нужно узнать меня лучше.
— Зачем?
— Затем, что ты в меня влюблена.
Кирина оступилась, и под ее ногой треснула ветка. Хруст показался ей таким оглушительным, что его должны были расслышать на танцполе. Янис Найтон шел вперед как ни в чем не бывало.
— Не стану врать, — произнес он, продолжая улыбаться, — я не тот человек, которому нужно бездумно отдавать свое сердце — просто потому, что оно может мне скоро наскучить.
— Можно подумать, наркоторговля — недостаточная причина, чтобы не делать этого, — промямлила Ферия.
— Хочешь сказать, я настолько плох, что меня нельзя любить? — захохотал пилот.
— Что здесь смешного? — растерянно нахмурилась Кирина.
— Решительно все, — отмахнулся Най. — Любовь — это не приз за хорошее поведение. Равно любят и молодцов, и подлецов. А я, между прочим, дрянь только по материнской линии. По отцовской — я натуральный герой.
Кирина не поняла, шутит он или говорит всерьез. Бесконечный беспричинный смех Найтона выворачивал все наизнанку, и она уже сомневалась, трезво ли оценивает услышанное, или здесь и впрямь есть над чем похохотать.
— Твой отец герой? Он спасает людей? — спросила она, чтобы дать себе время подумать.
— О да, он был настоящим героем. Ты наверняка слышала песни о нем.
— Какие песни?
— Я скверно пою, — посетовал Най, — зато недурственно рассказываю сказки. Особенно мою любимую, про егеря и красную реку, — голос мужчины стал тих и вкрадчив, и хоть Кирине совсем не нравился оборот их разговора, она позволила его чарам на время околдовать себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Жил да был на свете черный-черный егерь, — тепло улыбнулся мужчина, и эта улыбка была самой искренней из всех, что Кирина видела на его лице. От нее к бритым вискам разлетались паутинки тонких морщинок. — Дни напролет он колесил по саванне на своем джипе, сторожил больших кошек, стрелял браконьеров и потел под злым африканским солнцем. На закате он возвращался домой, вешал свой карабин на стенку и шел в бар на углу промочить горло. Он дурно пел в караоке и славно играл в дартс. Иногда он уступал своим прихотям, и в один такой раз отвалил половину месячного жалованья красавице, белой и сладкой как сахар. А через месяц она явилась к нему домой и потребовала денег, чтобы избавиться от ублюдка, которого он поселил в ее чреве. Но егерь сказал ей: «Постой! Дай ему родиться и оставь мне, а потом иди прочь со всеми моими деньгами». И красавица согласилась. Она жила в его доме и ела его еду, а когда подошел срок, оставила ему дитя, не белое и не черное, а сама исчезла навсегда, точно ее и не было вовсе.
