я испытывала светлое и настоящее чувство.
— Если ты и дальше будешь меня так целовать, то я не выдержу, — с хриплым смешком прошептал Рейнер, отстраняясь и бережно держа мое лицо в ладонях.
— Я… соскучилась.
Признаться в этом было не больно и не стыдно. И его глаза в одно мгновение потемнели от затаенной страсти с пылающими угольками желания.
— Если бы ты знала, как скучаю я… моя бы воля… я бы хоть завтра попросил шаманов диких поженить нас. А ведь это выход, а, Эда? Поженимся, сохраним твой дар и…
— Нет, — выдавила я, отстраняясь и отворачиваясь.
Наверное, я сделала это слишком резко. К тому же страх, переходящий в животный ужас, не удалось скрыть.
— Эда…
— Я… я еще не готова, — промямлила я, лихорадочно пытаясь придумать, как отказаться, какие привести аргументы. — Это очень ответственный шаг, и я… я так не могу.
Обернувшись, с опаской посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть злость или разочарование. И снова ошиблась. Да, радостным из-за моего отказа Рейнер не выглядел, но и злиться не собирался.
— Ты права, — согласился он. — Сейчас рано об этом думать. Сначала разберемся с дикими, спрячем твой дар и только тогда вернемся к этому разговору. Хорошо?
— Хорошо, — робко улыбнулась я и устремила взор на отвесную скалу, которая возвышалась рядом с нами. — А как мы будем туда подниматься?
Он тоже покосился на скалу и едва заметно улыбнулся.
— Туда? Медленно и сложно. Дикие хорошо укрылись от тварей. И от всего мира. Но я знаю пути и способы добраться до них.
— Хорошо бы. Выглядит страшно.
— Все будет хорошо. Завтра сама в этом убедишься.
Я беспомощно оглянулась на ребят. Запах костра и дыма сменился на аромат густой похлебки, от которого тут же скрутило желудок. Пришло время поесть.
— Пора идти. Завтра тяжелый день.
Я уже развернулась, чтобы уйти, как Рейнер вдруг тихо произнес:
— Я люблю тебя, Эда.
И пусть я не в первый раз слышала, но сердце каждый раз екало и переполнялось глупым и невероятным по силе счастьем.
— И я… люблю, — прошептала едва различимо, зная, что зимородок все равно услышит, и поспешила к группе.
А ночью мне снились свадебные колокола и голос, который уверенно шептал, что найдет меня и совсем скоро сделает своей.
«Ты уже не сможешь от меня сбежать, любовь моя… моя прекрасная Эделин».
Проснулась я задолго до рассвета. В ушах все еще стоял гулкий звон колоколов и жуткое обещание, которое, как ни старалась, не смогла изгнать из воспоминаний. Я открыла глаза и еще пару минут просто лежала, прислушиваясь к чужому дыханию и тишине утра. Лежащая рядом Криста спала. Как и все остальные. Мне же так и не удалось снова уснуть.
Осторожно, стараясь не шуметь, я выбралась из спального мешка, быстро обулась, схватила куртку и вылезла наружу.
Свежий воздух заставил слегка поежиться от прохлады. На улице было еще сумрачно. Из-за высокой влажности и тепла образовался туман, который словно невесомая пелена укрывал деревья. А вокруг стояла такая тишина, что казалось, будто ты оглох. А ведь уже наступила весна, все вокруг таяло, и очень не хватало пения птиц. Вот только в этом месте все давно погибло.
— Доброе утро, — поздоровался сидящий у входа в палатку Хайц, который дежурил этой ночью последним, и поворошил толстой палкой угли, которые тут же вспыхнули красным.
— Доброе, — кутаясь все сильнее, блекло улыбнулась я.
И не понять, меня знобило от сырости утра или от сна, который так походил на реальность. Нет, этого просто не могло быть. Мы с Эммой тренировались, закрыли все прорехи и защитили меня от любого магического воздействия. Просто разыгрались мои страхи и точка. Алртон не сумеет меня достать. Особенно сейчас, когда я перестала его бояться.
— Ты рано, — привлекая к себе внимание, заметил Хайц и подбросил немного сухого хвороста в костер.
— Да что-то не спится, — нейтрально отозвалась я и огляделась. — Надо, наверное, воды набрать.
— Я уже все сделал.
Небольшое ведерко, которое стояло чуть в стороне, было до самого верха наполнено чистой родниковой водой. Этого хватило бы, чтобы умыться и выпить травяного чая.
— Сейчас разведем огонь, повесим котелок и согреем воды, — перечислил он, потирая заросшую жесткой щетиной щеку, изрезанную тремя жуткими шрамами.
— Конечно.
Я неловко переминалась с ноги на ногу и настороженно зыркала по сторонам. Тревога и беспокойство не покидали душу. Может, зря я так расслабилась и поверила в счастливый финал? Ведь до него еще так много времени.
— Присядешь или так и будешь стоять? — усмехнулся Хайц.
Вздрогнув, я, непонимающе уставилась на него.
— Кошмар приснился? — поинтересовался Хайц.
Невольно замерев, я подозрительно прищурилась и осторожно переспросила:
— Что?
— Говорю, наверное, кошмар приснился, раз не спится.
— Да так… просто устала, — пробормотала я.
— Не бойся, выпытывать не буду. Но ты не переживай. Мы не позволим герцогу добраться до тебя.
«Если бы все было так просто».
— Вы даже не представляете, на что он способен.
— В своем герцогстве, может, и способен. Но не здесь, — покачал головой Хайц и вновь подбросил немного сухостоя в костер. — Здесь царят другие порядки, Эда. Здесь само место особенное.
— И чем же оно такое особенное? — присаживаясь на соседний пенек, поинтересовалась я. А потом протянула ладони к костру в стремлении хоть немного согреться.
— Сложно сказать. То ли шаманы такие сильные, то ли место само по себе хорошее, но здесь многое воспринимается иначе. И магия работает по-разному. Вероятно, поэтому твари обходят его стороной.
— Волшебное место, — недоверчиво хмыкнула я.
В сказки я не верила.
— Может, и так. Ну что, давай ставить котелок?
Минут через пять выглянул Форвик. Затем Рейнер. Выскочив, он встревоженно осмотрелся и успокоился, лишь когда обнаружил меня у костра. Словно боялся, что я сбежала или исчезла. Что ж, я не могла винить его за недоверие.
После легкого завтрака, мы собрались и двинулись к отвесной скале.
— Действуйте, — велел Форвик, кивнув Кею и Рейнеру, которые тут же забрались на ирбисов.
— Они что… будут прыгать? — нервно прошептала я.
Да, здесь скала возвышалась примерно на ту же высоту, что и стены Крепость-града, но на стене хотя бы имелись небольшие выступы, за которые можно схватиться. Здесь же их не было. Просто голая скала.
От волнения я не сумела устоять на месте. Подошла к Шраму, который
