Так вот, вытаскиваем из отвара тушки и даём полежать им полчаса на солнце среди «ежей». Главное успеть артефакты вовремя убрать, а то всю кровь высосут, и мясо будет несочным. Дальше проще… так же, не потроша, осторожненько снимаем посиневшие куски мяса с костей, но именно посиневшие! Все, которое розовое, оно вредное до жути. И можно хоть на сковородку, хоть в фарш! Шикарнейший деликатес… А, ещё — забыл! У Бармена плантация есть за бараком, он там приправы выращивает. Так вот нужна обязательно кудрявая петрушка, орегано и его фирменный лук!
— Ильич, а что это было? — шёпотом проговорил Чуб.
— Это? А, тушканы!
— Тушканы? Прости, наёмник… Но как вы их ловили? — не унимался он.
— Просто… главное снорку коленные чашечки прострелить, он же без ног ползать на руках не умеет. Потом перед ним сетку под углом градусов так сорок пять типа рабицы натянуть и… Оп-ля, они сами в сетку бегут. А от сетки кинуть провод в «электру»…
— Так просто? — у Лёвы от удивления пропали рвотные позывы.
— Лёва, нужно наблюдать внимательно за всем происходящим в Зоне. Они же когда-то все были обычными животными… Вот у вас, — я обратился к «свободовцам», — повар уху из чего делает?
— Из рыбы. — Сглотнув, ответил Чуб. Ромыч с трудом сдержал смешок.
— А где он её берёт?
— В реке… Кажется… — осторожно сказал «свободовец».
— Ну, да логично… в любом водоёме? Так? — еле видным движением головы согласился он со мной. — А ведь водоёмов рядом с вашей базой нет! Ту заплесневелую лужу с кабинкой посередине я за водоём не считаю. Соответственно, рыбу он покупает у ребят, что ловят её в реке Припять. Чуб, не расстраивайся… Повар вас не травит. Он, как и Бармен, наоборот, специально добавляет в обычную пищу часть Зоны. Они ваши организмы приучают к Зоне… Сам, небось, с удовольствием уху наворачивал неделю назад? — «свободовцы», кроме Ромыча, рты открыли от воспоминаний. У меня желудок тоже припомнил тот обед, и я не удержался: — Это нежное белое мясо рыбы, плавающее в бульоне зелёного оттенка от большого количества укропа и другой зелени среди разварившихся картошин и крупинок риса. Да, там одним запахом можно было закусывать после охлаждённой «огненной воды». Это вам не заплесневелые сухари и палёная водка у Сидоровича. Вы вот не думали, почему новички ковром из тел услали кордон?
— Они не ели пищу Зоны? — в разговор подключился Брыль.
— В самую десяточку! В награду возьми с полки пирожок, их там два. Крайний не трогать!
— Как? — удивился Брыль.
— Молча. — Его перебил Чуб. — С «желторотиками» всё понятно. Объясни, Ильич, тогда солдаты и «Монолит», как же?
— О, солдаты это отдельная каста гурманов! В их еде столько химии, что они скоро будут светиться как рождественские ёлки. Только успевай их облучать радиацией. За их рационом наблюдают целые НИИ! Я бы их трупы даже в землю не стал бы закапывать!
— Слушай, Ильич, а ведь точно! Их трупы даже «холодец» не берёт… — Лёва прикрыл рот рукой, осознавая открывшуюся перед ним тайну.
— Теперь понятно, почему старшой нам тогда по шапками надавал за солдатский паёк. — Припомнил Прыгун.
— Погоди, наёмник… С Кордоном ясно — там еда со свободы попадает. На Свалке бандиты питаются, чем Зона пошлёт, иногда находя заначки военных. За сытость «Свободы», «Долга» и военных пекутся повара… Как тогда «монолитовцы» до сих пор выживают? Или ты хочешь сказать, что раз на их территории нет ни монстров… и нет зомби, то они…? — Чуб внимательно посмотрел мне в глаза.
— Отнюдь! Монстры гибнут на подходах к территории «Монолита», лишь по одной причине — там ничего живого не осталось! А останками зомби усеян весь «выжигатель». Сами же их там и убиваете.
— Но чем питаются «монолитовцы»? — этот вопрос видимо сильно беспокоил Чуба.
— Святым духом. — Усмехнулся Лёва.
— Нет! Они по ночам грызут Монолит! — во весь голос засмеялся Ромыч.
— Заметь, Ромыч, это твои слова… Не раскрою большой тайны, если скажу… Наёмники, как и «монолитовцы», пользовались оставшимися в их распоряжении несколькими складами с запасами для военных на случай войны. С одного из них я как раз шёл, пока не попал под «холодец».
— Откуда ты всё знаешь? — Чуб настороженно посмотрел на меня.
— Потому что он… — Ромыч заговорщицки замолчал, ожидая моей реакции на свои слова.
— Ну?! — первым не выдержал Чуб.
— Он хотел сказать… — начал я за него отвечать. — Что просто надо внимательно за всем наблюдать…
Мне давно стало ясно, к чему клонит «свободовец». Он знает — за мою голову по Зоне объявлена приличная награда. И тут я появился один, без оружия… пока без оружия. Вот жаль ленточки не хватает красиво перевязать. Зря ты, Ромыч, не стал того паренька слушать… Возможно, сейчас бы не так нервничал.
— …А потом уже делать выводы. — Закончил я фразу в полной тишине. Все сталкеры задумались над моими словами, которые предназначались одному человеку, лежащему в конце цистерны. Он сделал вид, что моё предостережение напрасное сотрясание воздуха. Ну что же, ждать все равно до конца выброса. Я скинул на дно цистерны изорванную плащ-палатку. С облегчением снял лёгкий рюкзак и, расстегнув клапан, стал рыться.
— Но какие выводы я должен сделать из этого? — Не унимался Чуб.
— Выводы? — теперь я внимательно посмотрел на него. — У тебя одно должно быть на уме сейчас… С Новым годом! Ребята, с Новым годом!
И в его руки полетела банка тушёнки с гречневой кашей…
06/06/09
Василий Бора
Рождественский подарок
Человек он как река: в детстве тонкий и слабый он сильно зависит от питающих его влагой родителей-гор, под покровительством которых беззаботно журчит и радостно скачет по скалам.
Набравшись сил, он покидает родительскую опёку, вырывается на простор жизни, и, радуясь своей силе, беспокойно бурлит и рвёт берега постоянно ища нового русла.
Созрев и успокоившись, он питает влагой свою долину, отдаёт драгоценный ил полям, щедрой рукой рассыпая накопленные раньше знания, становясь источником процветания и благосостояния.
Достигнув моря, он замедляет бег и мирно растворяется в океане, вливая своё существо в общее вместилище влаги.
Если ты такая река — твоя жизнь прожита правильно.
Сталкер по кличке Могила девятый час поджидал в засаде своего «клиента». Зловещая кличка за долгие годы настолько приросла к его личности, что он и сам мысленно иногда называл себя именно так. Мрачный, как замшелая могильная плита на заброшенном кладбище, он умел так же глубоко и навеки сохранять чужие тайны и секреты, а злые языки шептали, что каждый, кто перешёл ему дорогу, рано или поздно ложился в могилу. Свою кличку он принёс с собой ещё из-за периметра. По профессии Могила был наёмным убийцей — киллером, карьера которого началась в конце лихих девяностых и достигла апогея в начале двадцать первого века. Он был расчётлив, холоден и терпелив, и поэтому до сих пор не мог понять, как могли его так просто и подло подставить. Кто-то убрал одного криминального авторитета, работая под его стиль, и оставил на месте преступления невесть откуда украденный окурок с могиловскoй ДНК. Начиная с этого момента охотнику и самому пришлось быть в бегах, спасаясь не столько от ментов, сколько от людей усопшего пахана. Единственным местом, где он мог скрыться, и, свободно нося оружие, имел хоть какой-то шанс защитить себя, была Зона Отчуждения. Четыре года прошли с тех пор, как Могила впервые ступил на эту проклятую землю. Но чертям в аду живётся комфортно, и наш киллер, быстро освоившись с местными обстоятельствами, взялся за привычное делo. Спустя некоторое время он нашёл свое место в иерархии сталкеров и заработал всеобщее уважение. Вообще-то, его все просто очень боялись и обходили десятой дорогой. Но это полностью устраивало киллера. По своей натуре Могила был нелюдимом, а за последние годы одиночества и вовсе одичал. Общество людей тяготило киллера, и поэтому скоро у него завёлся посредник, гордо называвший себя менеджером, принимающий заказы и ведущий финансовые дела. Единственное живое существо, которое любил всей силой грубой и очерствевшей души этот страшный человек, был его сынишка, навсегда оторванный от отца и живущий за периметром. Только изредка, за немалые суммы долларов, Сидорович был милостив отсылать письма, переводы и посылки на Большую Землю, и ещё реже приходили ответы. Но выхода из создавшейся ситуации не было, и, как человек разумный, Могила не восставал против судьбы, а покорившись ей, коротал год за годом. Сегодняшний клиент был особо важен: его заказал сам глава всех бандитов Зоны — Стенька Разин. С этой матёрой сволочью киллеру пришлось говорить лично, и в его ушах до сих пор звучал прокуренный, сиплый от постоянных попоек бас главного гопника:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
