-- Каро, ты трать деньги, не жалей. Молодость в жизни бывает один раз. А кончатся -- опять можешь нырнуть в саквояж... Гуляй на здоровье, ты у нас как талисман...
Впервые по-настоящему отведав блюда русской кухни от Петровича из "Золотого петушка", Карлен понял своих друзей, для которых еда занимала не последнее место в жизни. Абрек как-то заметил, что биг-мак, гамбургер или хот-дог он может съесть, только если попадет на тюремные нары, впрочем, он и там рассчитывал на приличную еду за счет передач. И шутя размышлял, не оплатить ли заранее Хавтану, владельцу "Золотого петушка", своеобразную страховку тысяч в двадцать долларов, чтобы тот позаботился о его питании в местах не столь отдаленных, если уж загремит он туда случайно. Кстати, его легкомысленная на первый взгляд идея пришлась Хавтану по душе -- он-то хорошо знал, что нынче в России достаточно богатых людей, готовых подстраховать себя на подобный случай, -- рентабельный получился бы бизнес. Хавтан, загоревшись этой идеей, на следующий вечер в "Пекине" даже провозгласил за столом тост-лозунг: "Каждой тюрьме в зоне прикрепить по "Золотому петушку"!"
Поэтому Карлен, иногда с соседями, а чаще один, наведывался в "Золотой петушок". Когда он приезжал с Абреком и Крисом, у их стола, выказывая гостям особое уважение, на минутку появлялся сам Петрович, мало похожий на привычного шеф-повара. Кудесник русской кухни в "Золотом петушке" скорее походил на бывшего спортсмена, чтившего режим, или на отставного служаку -среднего роста, крепко сбитый, подтянутый, с четкими, уверенными движениями и жестами, немногословный и со странностями. Например, Хавтан уже несколько раз мог отправить Петровича на конкурс поваров или на месячник национальной кухни в Париж или Лондон, в Афины или Стокгольм -- известные европейские отели часто проводят подобные мероприятия, и обычно желающих попасть туда -тьма, но Петрович обескураживающе говорил: "А зачем? Я и так знаю, что хорошо готовлю, мне самоутверждаться ни к чему, и реклама мне не нужна. А кто хочет отведать русской кухни, тот пусть пожалует к нам в Россию, на месте откушает нашу исконную еду с русским хлебом, с русской водочкой..." Так или примерно так заканчивались все разговоры о конкурсах, о месячниках русской кухни в западных столицах мира. Говорят, была у Петровича в молодые годы и ходка в зону, вроде он там и пригрел бакланистого земляка Хавтана, дал ему подняться. В общем, непростой мужик был Петрович, и чувствовалось, что хозяин "Золотого петушка" не только гордится своим широко известным в московских кругах поваром, но и доверяет ему. Говорят, на заре своего становления Хавтан брал Петровича даже на серьезные разборки, а на такое не всякого возьмут. Но биография Петровича мало волновала Карлена, главное, готовил тот действительно замечательно -- пальчики оближешь, и потому бывать в "Золотом петушке" хотелось как можно чаще. Сбылась и американская мечта Карлена -- он купил автомобиль, не в рассрочку, как принято в Штатах, а за наличные, и не какой-то задрипанный серийный "форд" или японскую малолитражку, а машину высшего европейского класса -- белый "мерседес" последней модели, со всеми индивидуальными наворотами и прибамбасами. Купи он что-нибудь попроще, владельцы бездонного саквояжа на четвертом этаже его бы не поняли. Впрочем, когда он выехал из торгового представительства "Мерседес" в Москве, то вспомнил, как еще недавно позавидовал некоему Картье, когда тот, после своего дня рождения в "Пекине", отъехал от гостиницы на такой же белой красавице. Тогда он и представить не мог, что станет владельцем шестисотого "мерседеса", да еще так скоро.
Завел наконец-то Карлен и постоянную подружку в Москве. Конечно, отсутствием внимания со стороны прекрасных дам он не страдал, тем более бывая постоянно на тусовках, премьерах и презентациях. Некоторые девушки льнули к нему по иным причинам, им казалось: иностранец, американец, работает в солидной газете, значит, богатый человек, может жениться, увезти в вожделенную Америку, но таких Карлен вычислял не раз и быстро отваживал. Не заводил он пассию опять же по финансовым соображениям -- жизнь в Москве дорогая: пойти куда вечером вдвоем посидеть, погулять -- не одну сотню долларов нужно выкинуть. Теперь же необходимость в жесточайшей экономии отпала, и он мог позволить себе жизнь вполне процветающего плейбоя. Времени и средств у Татляна было в достатке, культурная программа русской столицы к его услугам -- везде желанен, кругом приглашен, мог даже выбирать, куда пойти, а куда и отказаться.
Заходя в "Золотой петушок" один, Карлен выбирал такой стол, чтобы не особенно бросаться в глаза, а самому иметь возможность наблюдать за залом, особенно за входом, -- архитектура ресторана позволяла это. Обустроившись, оглядевшись в Москве, Карлен понял, какое у него непростое задание -конкретного результата можно и не дождаться и долгие годы проработать вхолостую. Поэтому он поставил себе несколько иную задачу, чем его хозяева в ЦРУ, и на это его натолкнула встреча с колумбийским наркокурьером в ресторане гостиницы "Метрополь". Выявить центр или найти хотя бы локальный район, где печатаются фальшивые доллары в России, ему казалось делом почти нереальным, но не признаешься же в этом руководству! Москву ему покидать не хотелось ни в коем случае, он буквально врастал в нее не по дням, а по часам, а для того, чтобы надолго застолбить себе место в русской столице, нужен был успех или хоть какие-то результаты -- даром деньги нигде не платят, тем более в Америке. Безрезультатные, но деловитые отчеты могли устраивать начальство лишь на первых порах -- там наверху тоже не лохи сидят, сами прошли низовую работу, чувствуют, когда порошу гонят, туфтой кормят. Татлян не хотел попасть в категорию "бумажных" агентов, так называют как раз тех, кто преуспевает не на деле, а в отчетах и предположениях и от которых стараются избавиться из-за их профессиональной непригодности. Поэтому его новая тактика ориентировалась на результат, любой, пусть даже не связанный напрямую с изготовлением фальшивых долларов. Задержание по его наколке представителя наркобаронов из Колумбии, приехавшего навести мосты с российской мафией, высоко оценили в ЦРУ. И теперь Карлен-Норман все чаще и чаще запрашивал материалы на наркодельцов и на известных мастеров по изготовлению фальши-вой валюты со всех континентов. Татлян чувствовал, что в России может быть востребовано их мастерство, тут криминальный мир живет в тесных объятиях с властью, имеет силу и может позволить себе напечатать миллиард-другой -- страна большая, богатая, рассосется.
Кроме русской кухни, интересен Карлену "Золотой петушок" был и тем, что здесь бывали криминальные авторитеты, а также много иностранцев, так же, как и он, по достоинству оценивших мастерство Петровича и его неподражаемые закуски, холодные и горячие, к настоящей русской водочке. "Срисуй" он тут залетного итальянского или польского фальшивомонетчика с кем-нибудь из крутой братвы -- а их-то он уже научился различать за версту, в какие бы карденовские одежды они ни рядились, -- и можно было еще годы и годы жить в полюбившейся русской столице. А там, выпади еще какая-нибудь серьезная удача -- хоть с наркотиками, хоть с преступлением, представляющим угрозу безопасности США, -- он уже стал бы специалистом по России, а тех, кто выдает результаты, не дергают с обжитого места, это он знал точно.
"Золотой петушок" подходил ему по всем статьям: впервые сюда он пришел с авторитетами Абреком и Крисом, а значит, был своим человеком. Если Хавтан и не подсаживался к его столу, когда он бывал один или со своей подругой Олей, то, проходя мимо, он всегда приветствовал его: обронит доброе слово, а то и пришлет бутылку хорошего шампанского -- такой чести удостаиваются не все завсегдатаи. Да и обслугу Карлен тихо-тихо приучал к себе, вручая ощутимые чаевые или небольшие, но со вкусом подобранные подарки, -- в будущем халдеи всегда могут сгодиться. Не зря же в разведшколе его учили: официант -- самый лучший источник информации. В общем, "Золотой петушок" оказался для Карлена приятным и полезным во всех отношениях, вроде и гулял, и был при деле -- редкостное совпадение. Девушка, с которой Карлен встречался, Оля Харитонова, заканчивала юридический факультет МГУ, а жила в соседнем доме, тоже на улице Ямского поля. Была она профессорской дочкой из семьи старых потомственных москвичей чуть ли не в двадцатом поколении. Перестройка резко изменила социальное и материальное положение именно этой категории людей -- они оказались за бортом новой жизни. Профессора Харитонова отправили на "заслуженный покой" с ничтожной пенсией в первые же годы реформ, и он остро переживал, что стал никому не нужен.
Оля, как и Карлен, оказалась театралкой и радовалась каждому спектаклю, концерту, балету, на которых они бывали вместе. Впрочем, Карлен открыл ей, коренной москвичке, невероятную вечернюю жизнь столицы, о которой она даже и не догадывалась, считая, как и отец, что кругом все пришло в полный упадок, а оказалось, что рядом шла интенсивная, насыщенная жизнь. Нравилось ей и в "Золотом петушке", хотя она не понимала, почему Карлена тянет именно в этот ресторан, ведь в Москве столько привлекательных мест! Но не возражала, когда он приглашал ее в "Золотой петушок", она видела, с каким аппетитом уплетает он все, что им подавали на стол, Карлен уверял ее, что лучше Петровича в России, наверное, никто не готовит.
