— Майя Яновна, — несмело начал Эдик, — почему вы не хотели, чтобы их сразу после налета…
— Всему свое время, Эдик, — перебила она. — К тому же я не люблю останавливаться на достигнутом. Мне они нужны. Не все, разумеется.
— Вот это да, — ошеломленно пробормотал Марков. Взяв лист бумаги, впился глазами в написанное. — Черт возьми, — откинувшись на спинку стула, покрутил головой. — Это сработает. Но как сказать об этом…
— Здоров. — В комнату вошел Белый. — Я что притопал-то, — усевшись на стол, начал он. — Ника уезжает. Прикатил Толян. Вот они вместе…
— Она не поедет, — возразил Маршал.
— Не понял, — немного помолчав, мрачно сказал Белый.
— Я сказал, что Ника не уедет, — спокойно повторил Маршал. — Анатолий — не знаю, но, думаю, тоже нет. Без Ники…
— Тормози, — попросил Белый. — С чего ты взял, что Ника не поедет?
— Она вчера была у меня, — решился Маршал. — Из аэропорта на другом такси проследила за машиной, на которой ехал ты. Когда вы ушли, ты последним, зашла ко мне.
Посмотрев на закатавшего желваки Белого, замолчал. Достал сигарету, вздохнул, прикурив, с наслаждением затянулся.
— Ну? — поторопил его Белый. — Зачем она ныряла к тебе? Почему ты сказал, что она не…
— Ника слышала наш разговор, — перебил его Маршал. — То есть когда мы передавали тебе разговор с Олич. И она…
— Вот сестренку Бог послал! — раздраженно выпалил Белый. — И что? Меня уберечь хочет?
— И да, и нет, — не зная, как сказать главное, неопределенно проговорил Маршал. И тут его глаза неожиданно повеселели. — В общем, она пока не уедет. Все-таки волнуется за тебя. О том, что пойдет в милицию, не говорила. И, как мне кажется, не пойдет. Хотя бы потому, что беспокоится за тебя.
— Ага, — насмешливо согласился Белый, — потому что…
— Ты ей брат, — серьезно сказал Маршал. — Кроме того… — неожиданно засмеявшись, замолчал.
— Что ха-ха ловишь? — подозрительно прищурился Белый.
— Просто, — посмеиваясь, продолжал Маршал, — она хочет участвовать в…
— Да я ей сходу уши отрежу! — воскликнул Белый. — Я ей…
— Примерно то же сказал и я, но она решила остаться, пока все не кончится. Так сказала Ника, и в ее словах есть здравый смысл: «Или передачи вам носить буду, или трупы ваши выпрошу, чтобы похоронить по-человечески».
— Я ей дам трупы! — заорал Белый.
— Ника — умная девушка, — восхищенно сказал Маршал.
— Да? — недоуменно взглянул на него Белый. — С чего это ты взял?
— Она сказала: ему придется смириться с тем, что я здесь, или убить меня. Насколько я понимаю, на последнее ты не пойдешь?
— Да она-то понимает, — выпалил Алексей, — что на нее стрелки переведут! Мол, по ее наколке работали.
— Именно так и скажут, если она уедет. А Ника этого не хочет. Не желает быть твоей соучастницей. По-моему, делает это совершенно правильно.
— Я порой готов тебе кадык вспороть, — криво улыбнулся Белый, — когда ты по-книжному чирикать начинаешь. Значит, думаешь, ей, в натуре, лучше не уезжать?
— Уверен, — кивнул Маршал. — К тому же, судя по всему, план изменился. Вероятно, будем работать по-новому. А перед этим сделаем кое-что.
— Что именно? — спросил Белый.
— Сначала обсудим план, — ушел от ответа Маршал, — новый план. Так что зови Стаса. Парней не надо. Они любое наше предложение принимают с восторгом молодых волчат, у которых появляется возможность снова попробовать свежей крови.
— Маршал — все-таки умный мужик, — отпив из бокала пива, сказал Кощей.
— А кто говорит, что он дурак? — усмехнулся Влас. — Но это дело, как я вчера понял, баба подготовила. Как раз этим Маршал и недоволен. Лично мне дело по нраву. А ты как думаешь? — взглянул он на пьющего пиво Ивана.
— Мне все рано, кто его придумал, — ответил тот. — С Маршалом и Белым я готов идти на что угодно. Я верю им. Да и Стаc — тоже мужик классный. Так что, парни, — подняв кружку, усмехнулся он, — за успех нашего громкого дела.
— Да, — кивнул Кощей, — шума будет больше, чем нужно. Но Маршал и Стас что-то за уход щекочутся, не по нраву им что-то.
— Я знаю одно, — сказал Зверобой, — пока Маршал не убедится, что все выйдет, ничего не будет.
Парни, впервые за долгое время собравшиеся вместе на квартире Нонны, пили пиво и обсуждали вчерашний разговор. Маршал снял запрет на их встречи, и все трое были этим довольны.
— Вот кто она такая, Олич, — глядя загоревшимися глазами на запотевшую бутылку «столичной», закончил пожилой, совершенно лысый бич.
— На, — протянул ему бутылку Стас.
— У нее еще Эдик есть, — жадно схватив бутылку, сказал бич. — Он навроде КГБ ейной. Я полтора года у нее дворником работал, все видел. — Расковыряв ржавым гвоздем пробку, сорвал ее и сделал два глотка. Зажмурился, тряхнул головой. — В общем, я много чего сказать о ей могу. Только ты это, — тут же испуганно посмотрел он на Станислава, — ни гу-ry про его. А то ведь зараз пришибут. Туточки я знакомых по службе у Майки встретил. Они так и были. Он похлопал себя по карманам. — Эх, курехи нету, — с деланным сожалением заметил он.
— Держи. — Усмехнувшись, Стаc протянул ему пачку «примы».
— Так вот, — сунув пачку в карман, а одну сигарету в рот, продолжил лысый, — они что-то здеся делали. Мы с ними, значится, крепко подпили. Ну и сам знаешь — пьяный человек на язык слабый. В общем, понял я, что они для какой-то бабенки туфту лепили. Мол, навроде, что он, значится, тот самый мужик, сжег кого-то. Так вот. — Оглянувшись, бич понизил голос. — Вчерась вечером пропали оба. Их, точно, этот самый Эдька и вбил. Он такая сволочь. Из-за его меня и выгнала Майка, — вздохнул он. — Хорошо, живого оставила. А уж как он меня бил, сво-лота нерусская! — сплюнул бич. — Сам навроде хилый, соплей перешибешь, да где там — весь как из железа сваренный. Приемы этой самой караты знает. Как шибанет раз, так враз как мертвый делаешься.
Стас не перебивал излияний уже захмелевшего бича. Но, как только тот стал рассказывать о своем прошлом, Станислав тут же ушел. Бич не обиделся, подозвал смотревшего на него с завистью деда с трясущимися руками. Пожертвовав ему немного водки и сигарету, продолжил свой рассказ о себе самом.
— Я люблю тебя, — после продолжительного поцелуя сказал Анатолий.
— Я тоже люблю тебя. — Вывернувшись из его рук, Ника отскочила к зеркалу и поправила волосы. — Сейчас поедем в аэропорт, — неестественно весело сказала она, — купим тебе билет до Сусумана и сразу До Москвы. Ты там его…
— Мне? — не понял он. — А как же ты?
— Я приеду чуть позже, — отвернувшись, чтобы он не мог видеть ее глаз, быстро ответила Ника. — Понимаешь… — Она с облегчением вспомнила заранее придуманную причину. — Я должна отработать весь промывочный сезон. Он кончится в сентябре. Ну, самое позднее, в начале октября, и я сразу дам тебе те…
— Я тоже не поеду, — решительно перебил ее Толик. — Мне Славка предложил доработать. Я думал, мы уедем. Но теперь…
— Нет! — воскликнула Ника. — Ты поедешь один. Толька! — Она прильнула к нему всем телом. — Я тебя очень прошу — уезжай, не надо тебе работать. Ведь ты заработал двенадцать миллионов. Я тоже привезу деньги. Ты к этому времени уберешь картошку и все остальное. Законсервируешь огурцы, помидоры. Я приеду, и мы с тобой сыграем свадьбу.
— Но я не могу уехать без тебя, — сказал Анатолий. — Тем более из школы меня, конечно, уже уволили. Тебя тоже. И из института…
— Толька, — умоляюще проговорила Ника, — я прошу тебя, уезжай. Слышишь?! — закричала она.
— Что с тобой? — удивленно спросил он. — Почему…
— Толька, — уткнувшись ему в грудь мокрым от слез лицом, прошептала она, — уезжай. Я тебя очень прошу, уезжай.
Оттолкнув его, выскочила из гостиничного номера.
— Ника!
Он бросился следом, но, застонав, схватился за правый бок и опустился на стоявший у стены диван.
Ника перебежала улицу и вскочила в остановившийся автобус.
— Что с вами? — услышала она молодой нагловатый голос.
Повернувшись, увидела двоих молодых парней.
— Может, я могу чем-то помочь? — довольно развязно поинтересовался один из них, худой, с бледным прыщавым лицом. Всхлипнув, она успела выскочить.
— Толька, — прислонившись к столбу, прошептала она, — уезжай. Пожалуйста. Ты не понимаешь, что…
— Иванова… — К Нике подошла полная женщина в форме ВОХРа. — Что с тобой?
— Ничего, — вытирая слезы, сказала Ника. — Все хорошо.
Женщина покачала головой.
— От радости, бывает, тоже плачут, но не так горько. Что с тобой?
— Извините, но оставьте меня. Я с Толиком поругалась; Вот и все.
Не прощаясь, быстро пошла по улице. Навстречу ей по проезжей части ехала «скорая». Ника проводила ее глазами и увидела, что та подъехала к гостинице. Ника, ахнув, побежала назад.
