Метеосводка ничего хорошего на пути не предвещала. Вторая половина февраля и начало марта - пора обильных снегопадов в средней полосе. Так что вскоре, как я и ожидал, забуранило. Пришлось держаться вплотную к железной дороге. Местами прижимало до бреющего полета. Что говорить, лететь на таком самолете от Москвы до Иваново, да еще в снегопад, было рискованно. Успокаивало одно: железная дорога на моем маршруте не имела крутых поворотов, а Ут-1 мог пройти в коридоре между сосен даже ниже их макушек.
Командир 5-й запасной авиабригады полковник Ю. И. Шумов встретил меня с хорошим настроением. В бригаде досрочно подготовили к отправке на фронт очередной полк.
Шумов рассказал и о своих подопечных иностранцах - все, что знал. Французские летчики прибыли в Иваново в двадцатых числах ноября 1942 года. За пределами Советского Союза они летали на различных машинах, а прибыв к нам, решили объединиться на однотипных истребителях. Им предложили укомплектовать свой боевой коллектив английскими или американскими истребителями, которые в то время уже начали поступать к нам по ленд-лизу. Но французские товарищи категорически отказались от такого предложения. Тогда решено было передать им наши Як-1.
На первых порах восстановить летные навыки после длительного перерыва в полетах французским добровольцам помогал летчик-инспектор бригады капитан Б. И. Друзенков. К полетам они приступили на учебно-тренировочном самолете Ут-2, и сначала не все шло гладко. Французские летчики после Африки, южных стран, где им довелось летать, очень трудно привыкали к нашим условиям.
Бесконечные российские просторы, сверкая белизной снега, пугали летчиков. Они чувствовали только общее пространство и затруднялись в первые дни ориентироваться даже в районе аэродрома, а самое главное - терялись в определении высоты при посадке. Случались поломки самолетов. Взлетно-посадочную полосу пришлось посыпать во всю длину мелкими еловыми ветками, чтобы легче было определять расстояние до земли в момент выравнивания самолета перед приземлением. И когда французы научились видеть землю, перешли к тренировкам на боевых самолетах Як-1.
К моему прилету в Иваново они сумели восстановить уже свое былое летное мастерство.
И Шумов, поведав, что знал о французских пилотах, заключил:
- А вот теперь от них некуда деваться! Каждый день твердят одно и то же: "Когда на фронт?.." Так что, дорогой мой, отвечай, когда отправлять?..
Я пожал плечами.
- Значит, ты не знаешь, Никитин не знает! Кто же даст мне команду?
Шумов был замечательным человеком во всех отношениях, и не случайно именно ему поручили опеку над французскими товарищами. Они были молоды, темпераментны, жили без оглядки, а Шумову было уже пятьдесят. Он помнил первую мировую войну и гражданскую - жизнь познал, как говорится, сполна.
- А как летают эти французы? - спросил я. Шумов не задумываясь выпалил:
- Как звери! - Затем добавил: - Над самым аэродромом на виду у всех устраивают такие карусели, что того гляди кто-нибудь в землю врежется...
Узнав о цели моего прилета, Шумов повеселел.
- Никитин зря не пошлет! Значит, французами кто-то интересуется. Ну что ж, сегодня же вечером познакомлю тебя с ними.
Французские летчики большую часть свободного времени проводили среди наших пилотов. Город Иваново в те годы оставался почти таким же, как до революции. Кино и театр в дни войны работали не каждый день. Других развлечений - тем более в духе молодых французов - не было, поэтому появление каждого нового человека вносило в их досуг некоторое разнообразие.
Мое знакомство с французскими пилотами состоялось в простой дружеской обстановке. Помню, зашли мы с Шумовым к ним вечером. Они отдыхали. Увидев начальника гарнизона, вскочили с диванов и замерли по стойке "смирно". Ну а затем мгновенно раздобыли бутылку доброго французского вина, и в непринужденной обстановке Шумов представил меня. Летчики насторожились. Вероятно, они связывали мое появление в бригаде со своей дальнейшей судьбой. Однако напряженность беседы вскоре спала, ведь у летчиков всех народов, любых континентов всегда найдется тема для интересного разговора. Одни только боевые полеты могли бы раскрутить беседу на весь вечер. Так случилось и в тот раз. Узнав от Шумова, что я воевал добровольцем в Испании, бывал в Париже, французские товарищи на протяжении всего вечера не давали отдыха своему переводчику.
Когда же речь зашла об авиационной технике, выяснилось, что наш Як-1 французы не могут поставить в сравнение ни с американскими, ни с английскими истребителями, информация о которых у них была достаточно полная еще до прибытия в Советский Союз. Французские летчики считали, что большинство самолетов союзников являлись устаревшими конструкциями, и Як-1 по всем показателям ставили выше, чем машины союзников. В этом мнение французских летчиков оказалось единым. А когда французы заявили, что будут счастливы первыми вместе с русскими сражаться против общего врага, я сказал речь о замечательной традиции боевой дружбы между русскими и французскими авиаторами, рожденной во Франции, в небе Вердена, еще во время первой мировой войны.
Прощаясь в тот вечер, командир французской группы майор Тюлян спросил меня:
- Но все-таки... когда мы отправимся на фронт?
- Думаю, это будет зависеть от степени вашей подготовки, от того, как летчики освоят самолет Як-1, - ответил я.
- Но мы вполне готовы. Прошу вас, сообщите об этом в Москве. - И подумав немного, Тюлян добавил: - Завтра дают хорошую погоду, приходите к нам на полеты, посмотрите...
Эскадрилья "Нормандия" состояла из четырнадцати летчиков и сорока пяти техников самолетов. Командир эскадрильи майор Жан Луи Тюлян был опытным пилотом, летал на многих типах самолетов. Среднего роста, стройный, с тонкими, по-мужски красивыми чертами лица, он держался со всеми просто, но с достоинством.
Тюляну было тридцать пять лет, но выглядел он значительно моложе. Когда улыбался, его лицо выражало доброту, но порой взгляд становился проницательным, и казалось, что он читает мысли собеседника. В эскадрилье майор Тюлян пользовался большим авторитетом.
Ну, а в отношении профессиональной подготовки летчиков эскадрильи "Нормандия" после первой же летной смены сомнений у меня никаких не оставалось: летали французы хорошо. Я вскоре вылетел в Москву и высказал начальству свою точку зрения: держать эскадрилью "Нормандия" в Иваново нет смысла.
Генерал Никитин остался доволен результатом командировки. А спустя некоторое время, будучи в Саратове, я узнал, что 1 апреля 1943 года французская эскадрилья "Нормандия" в составе 1-й воздушной армии Западного фронта приступила к боевой работе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
