Таким образом, Яаков уплатил за поле возле Шхема 200 шекелей – тоже очень немалую сумму, и впоследствии именно на основании того, что речь идет о законном земельном владении еврейского народа, на этом участке земли завещал себя похоронить сын Яакова Йосеф.
Любопытно, что, когда спустя несколько столетий евреи двинулись в сторону Земли обетованной, они точно знали, куда именно направляются, и не желали завоевывать никакие другие земли, кроме Ханаана, которому предстояло стать Эрец-Исраэль, Землей Израиля. Более того – когда евреи приблизились к границам Эдома, где жили потомки Эсава, Моше-рабейну (пророк Моисей) вступил в переговоры с царем этой страны, с тем чтобы тот дал мирно пройти евреям через свои земли. Кроме того, он предложил щедро заплатить за то, что евреи будут пользоваться колодцами и водными источниками его страны:
«И сказали ему сыны Израиля: “По проложенной дороге пойдем, и если воду твою пить будем, я и стада мои, то дам плату за нее…”»
Как видим, уже на заре своей национальной истории евреи пытались с помощью денег избежать военного конфликта, но удавалось это, к сожалению, далеко не всегда.
Наконец, в ТАНАХе есть еще один рассказ о покупке земли в Эрец-Исраэль, которая совершается царем Давидом, то есть спустя сотни лет после ее завоевания евреями.
В самом этом рассказе историки видят подтверждение очень распространенного мнения о том, что на самом деле овладение евреями Хаананом вовсе не было столь кровавым, как это описывает Тора. По всей видимости, вопреки прямым указаниям Моисея евреи оставили в живых значительную часть туземных народов и на протяжении столетий жили с ними бок о бок, довольно мирно с ними уживаясь. Но вот Давид решает начать строительство Иерусалимского Храма и обнаруживает, что гора Мория, на которой состоялось жертвоприношение Ицхака и на которой Яакову явилась во сне небесная лестница, формально находится во владении евусея Орнана. И дальше происходит нечто странное: будучи полновластным правителем страны, Давид не экспроприирует эту землю у Орнана, а просит того продать ему этот земельный участок:
«И сказал Давид Орнану: “Дай мне место, что занято гумном, и я построю на нем жертвенник Господу – за полную цену отдай его мне…” И сказал Орнан Давиду: “Возьми его себе, и пусть делает господин мой царь, что угодно ему. Смотри, я отдаю быков для всесожжения и молотила – на дрова, а пшеницу для хлебного приношения – все отдаю я!” И сказал царь Давид Орнану: “Нет, только за полную цену хочу купить я, потому что не могу принести Господу то, что принадлежит тебе, и во всесожжение – даровое”. И дал Давид Орнану за это место шестьсот шекелей золота».
Итак, царь Давид не хочет ни в коем случае допустить беззакония, даже если это беззаконие может быть оформлено как дар царю от его перепуганного подданного. Он выплачивает за участок земли, который впоследствии будет назван Храмовой горой, 600 шекелей золота, то есть свыше 3 000 шекелей серебра – сумму уже даже не астрономическую, а просто немыслимую по понятиям того времени. И делает он это с той же очевидной целью, с какой выкладывали за землю наличные деньги праотцы Авраам и Яков – чтобы подтвердить законность прав всех поколений еврейского народа на эту землю. Но, как уже было сказано выше, свое право на территорию Эрец-Исраэль евреи всегда обусловливали именно обещанием, данным Богом, Творцом Вселенной, а значит, и подлинным Хозяином планеты, их предкам.
Именно таким подходом объясняется то, что земля Израиля стала у евреев, по сути дела, единственным объектом, который не подлежал купле-продаже. Еще до вторжения евреев в ее пределы вся территория Эрец-Исраэль была на основе проведенной переписи поделена между 12 коленами (при этом колено Леви не получило своего надела, а потомки сыновей Иосифа Эфраима и Менаше были признаны двумя отдельными коленами) с учетом численности каждого из них, а затем территория каждого колена поделена поровну по числу имеющихся в нем семей.
Ни один еврей не мог продать землю в вечное владение другому еврею и тем более иноплеменнику. Лишь в крайне стесненных обстоятельствах он мог сдать ее в аренду максимум на семь лет – до ближайшего «субботнего года» – и, таким образом, цена земли устанавливалась в зависимости от числа урожаев, которые можно было собрать на ней за это время. Если же эти обстоятельства были особенно серьезны, он мог «продать» землю на более долгий срок – но не дольше, чем до ближайшего «юбилейного года», наступавшего каждые 49 лет. После этого земля в любом случае возвращалась к ее первоначальному владельцу, а точнее – с учетом вышесказанного – съемщику, арендующему ее у самого Бога. Но и при такой продаже земли еврей должен был первым делом предложить купить ее ближайшему родственнику – чтобы земельный участок остался во владении семьи, затем (в случае если родственник оказывается не в состоянии дать нужную сумму) – представителю своего колена, и только потом – любому другому еврею. Продажа земли нееврею исключалась начисто и уже не могла быть оправдана никакими обстоятельствами.
Столь большое отступление о подходе иудаизма к землевладению в Эрец-Исраэль было сделано не случайно: без него просто невозможно понять весь ход дальнейшей борьбы еврейского народа за право на эту землю и ту роль, которую играли в этой борьбе деньги.
«На реках Вавилонских мы сидели и плакали…»
«На реках Вавилонских мы сидели и плакали, вспоминая о Сионе. Там на ивах мы повесили наши арфы, ибо поработители требовали от нас песнопений, притеснители наши – веселья: “Спойте нам песнь Сиона!”. Как же нам петь песнь Господа на чужой земле? Если я забуду тебя, Иерусалим, пусть отсохнет десница моя! Пусть прилипнет к небу мой язык, если я не буду помнить о тебе, если не поставлю Иерусалим во главу веселья моего!..»
В этих разрывающих душу словах псалма отразилась вся беспредельная любовь евреев к своей земле.
Данная книга не ставит своей целью рассказать о всех перипетиях истории еврейского народа, значительный период которой проходил в галуте – изгнании, рассеянии по всем странам мира. Сначала под ударами Ассирии рухнуло израильское царство, и десять живущих в нем колен были уведены в плен и исчезли в азиатских просторах.
Еще через несколько столетий пришел черед Иудеи – и на этот раз не вся, но весьма значительная и наиболее деятельная часть населения была угнана в Вавилон. Лишь часть изгнанников под предводительством Эры по милостивому разрешению персидского царя Куруша (Кира) вернулась потом на родину, чтобы заново отстроить Иерусалим, возродить Храм и наладить нормальную жизнь на родине.
Однако спустя несколько веков евреи снова изгоняются из Эрец-Исраэль – на этот раз римлянами, уставшими возиться с непокорным, непохожим на других и упорно нежелающим приобщаться к великой римской цивилизации и верящим в какого-то непонятного, невидимого Бога народом. С этого времени Эрец-Исраэль переходит из одних рук в другие: в качестве ее хозяев выступают то византийцы, то персы, то арабы, то крестоносцы, то мамлюки, то турки, но евреи продолжали сохранять глубокую экзистенциальную связь с землей предков, из поколения в поколение повторяя в своих молитвах просьбы о возвращении народа в Сион, о восстановлении Иерусалима и Храма, заучивая наизусть порядок ведения храмовой службы и жертвоприношений, рецепты благовоний, которые должны воскуриваться на жертвеннике…
Однако глубоко заблуждается тот, кто думает, что этой экзистенциальной связью все и ограничивалось, а спустя два тысячелетия евреи совершенно неожиданно предъявили остальным народам свое право на Эрец-Исраэль. Истина заключается в том, что еврейское присутствие на земле предков никогда не прерывалось ни на год, ни на месяц, ни даже на день. Что бы ни происходило, какие бы кровавые войны не превращали обетованную евреям землю в бесплодную пустыню, в ней всегда оставались евреи – в самые страшные периоды истории число живущих в Святой земле евреев снижалось до нескольких десятков, но они все равно были. А как только наступал период затишья, еврейское население в Эрец-Исраэль начинало мгновенно увеличиваться за счет тех, кто стремился выполнить заповедь «ишув ха-арец» – заселения Эрец-Исраэль, которая, по мнению Талмуда, «стоит всех остальных заповедей».
Поселившись в Земле Израиля, еврей мог покинуть ее только в крайнем случае: лишь если дальнейшее его проживание на ней было связано со смертельной опасностью для его жизни и жизни его семьи или если он не был в состоянии прокормить эту семью, в то время как в других странах у него такая возможность была. Однако в еврейской диаспоре всегда прекрасно понимали важность сохранения еврейской общины на земле предков, и потому как духовные, так и политические лидеры еврейского народа стремились оказывать всемерную поддержку евреям, живущим в Хевроне, Иерусалиме, Цфате, Твери, Газе и других городах Святой земли.
