Недолго уже нам быть врозь. Когда я уже легла, явились мои подружки, весьма оживленные, хохочущие и очень друг другом довольные. Принялись ругать меня за грибы. Женя говорила, что я смертельно обидела Сережу и их тоже, сказав: «Нечего вам чистить грибы, не вы будете их есть». Я не помню, что я это сказала, но хотя весьма возможно. Со мною часто теперь бывает, что я забываю, что говорю и многого за собой не замечаю. Женька сделала вид, что серьезно обеспокоена состоянием моих умственных способностей. Сказала, что Люся тоже плакала от обиды на меня.
Потом мы помирились. На этот раз они меня не огорчили, потому что я все еще находилась под впечатлением той минуты, которую только что пережила, и все, что они говорили, не давая мне рта открыть в свое оправдание, показалось мне таким вздором — «жизни мышья беготня».
Люську я при всем при том люблю, а к Жене чувствую отвращение, потому что в жизни своей она ни одного искреннего слова не сказала. Мне противен ее смех, ее голос, ее взгляд, то злой, то лицемерно добродетельный. Даже ее нос и пальто. А Люська человек легкий. В этом ее и достоинство и недостаток. Бог с ними.
Я не буду любить тебя меньше, чем сейчас, а, вероятно, все больше и больше. И я, в свою очередь, в твоей любви чувствую большую опору. Сейчас поеду в Москву и пойду по всем твоим делам. Вернусь во вторник вечером и тотчас же напишу тебе, но письмо, очевидно, будет отправлено в среду, когда Сережа поедет в Москву. А это письмо отправлю сегодня. Чувствую, что скоро судьба твоя разрешится благополучно.
Целую тебя крепко, твоя Оля.
P.S. Видела во сне Женьку, которая была у нас у меня ночью и кричала, что за мной бежит «белое привидение». И это был мой халат.
О.С. Неклюдова — В.Т. Шаламову
11.08.62 — по почтовому штемпелю
Милый мой, маленький, дорогой Варлашенька, сейчас только получила твое письмецо. Я тоже 5-го отправила тебе письмо, но боюсь, что и оно где-то гуляет, потому что, как Сережа сказал, изменился номер нашего почтового отделения. Ему сказали в военкомате, когда он менял военный билет. Узнай на почте, так ли это. Я пишу пока на старый, т. к. не знаю нового номера. Выясни обязательно и сообщи. Скоро, голубчик, мы уже вернемся. Завтра заказываем билеты. Здесь неплохо, но нестерпимо жарко. Вечером и утром ничего, а с 12 ч до 5 доходит до 40°. Вода совсем теплая. Я все-таки понемногу пишу, когда спадает жара. Иначе умрешь со скуки.
Курим мы гораздо меньше, чем в Москве, — тоже от жары. Здесь вся «знать», как я тебе уже писала, но мы буквально ни с кем не разговариваем и очень немногие с нами здороваются. Я перестала этим огорчаться и даже чувствую некоторую гордость от своей полной независимости. Душа с них вон. Тут и Мартынов. Была очень смешная сцена, когда он в столовой увидел Твардовского и, как-то странно подпрыгнув, с застывшей улыбкой на лице, с подобострастием ему поклонился. Со мною он долго не здоровался, но однажды вдруг начал пристально и с удивлением меня разглядывать, должно быть, лицо мое показалось ему знакомым. Тогда я его окликнула и обругала. Божился, что не узнал.
Впрочем, мне показалось, что и после этой беседы он меня не знал и остался в недоумении. Разговариваем мы только с соседями по столу — горьковчанами — да с дочкой Тушновой,[152] которая живет здесь без путевки, в лагере туристов. Она выглядит таким несчастным, покинутым ребенком, что мы ее пожалели. Представляешь, в этом адском зное жить в палатке да еще втроем. Говорит, совсем дышать нечем.
Кормят хорошо. Событий никаких не происходит. Сережа скучает и по утрам от жары мы ссоримся. Купаемся раза по 4 в день — иначе невозможно вынести зноя. Уборная за полкилометра от нашего жилища, там же и умывальник. Пока дойдешь, можно схватить солнечный удар. Нет, Коктебель уже не тот. В Гаграх было много лучше. И мне наука — летом на юг не ездить. Уехала бы раньше, оставив Сережу, но безнадежно трудно с билетами. Нам будут их заказывать за 18 дней. Я очень о тебе тревожусь и скучаю. Не сиди слишком много дома, ходи в кино или гуляй.
Хотя свиньи, никто не заглянет! Я бы приехала, Варлаша, хоть завтра. Мне тут мучительно, жара просто убивает. Но нет никакой возможности достать билет. Потерпи, мой родной, я теперь очень нескоро куда-нибудь поеду. Ведь я поехала только потому, что без меня Сереже не дали бы путевки.
Крепко целую, привет от Сережи. 1962 г. 10/VIII, Оля.
Не горюй насчет «Бивня» и других вещей. Поверь мне, все будет напечатано. Конечно, главная причина в том, что мы с тобой не умеем «рисулониваться» Кажется, Л-кий р-н, п/о А-284.
О.С. Неклюдова — В.Т. Шаламову
19/1X63 г.
Дорогой Варлаша!
Письмо твое получила только что (вечером) и тороплюсь ответить, чтобы оно пришло к тебе с субботней почтой.
Фогельсону[153] звонила в среду. Б.П.[154] еще не вернул книгу. Должен принести завтра (в пятницу). Фогельсон надеется сдать ее в тот же день, Г. Карпов[155] хочет уйти в отпуск. С понедельника (23-го). Завтра вечером я буду ему звонить и тотчас отпишу тебе о результатах. Муха[156] первые два дня тревожилась, все спрашивала о тебе. Я ей все объяснила, и она успокоилась. Много бывает дома и все больше у меня на коленях (иногда у Сережи). Рационом довольна, Сережа купил трески и мяса. Ест хорошо. Я даю ей еще сгущенное молоко с горячей водой и капельку кофе. Ей этот напиток нравится.
Первую ночь она проспала со мной и никуда не уходила и сейчас сидит около меня. Очень ласковая. Объяснила мне, зачем она ходит на чердак: там спит Рыжий. Или она беспокоится, что он живет в плохих условиях, и просила помочь или хотела объяснить зачем туда ходит. Дружба у них интеллектуальная, без секса.
Рыжий ходит подкармливаться, чувствует себя как дома («Здравствуй, здравствуй, милый зять»). Мелипролин мне помогает, настроение ничего себе. Мы с Сережей во вторник убрали всю квартиру, стала, как стеклышко. Очень хочется выбросить твой диван и купить тебе новый. В этом такая уйма пыли, надо будет это сделать, когда ты приедешь. Его и перетягивать не стоит, он такой громоздкий, занимает всю комнату.
Мои дела пока в прежнем состоянии.
Когда мы вернулись с вокзала, оба почувствовали, как тебя нам недостает. Пустой без тебя дом.
В тот же день звонил твой знакомый, приятель Александр Исаевич[157] и сказал, что Наталья Алексеевна ушиблась в субботу. Я боялась, что она тебя не встретит и как ты доберешься.
Как перенес дорогу? Где берешь продукты? Кастрюли и прочую посуду?
Я рада, что ты на воздухе, поживи там подольше, пока хорошая погода. Если пишется — хорошо, а нет — не старайся, не принуждай себя. Здесь будешь работать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
