Она нападала и притворно отступала, её рапира выписывала сложные узоры и рисовала вензеля, она смеялась и острила, но… дуэль затягивалась. Эшли, несмотря на рану, держался молодцом! Молчал, берёг дыхание, сражаясь, быть может, куда более примитивно, но тем не менее уверенно загоняя противницу в угол. Я не видел лица ведьмы, но, судя по тому, как короче стали предложения и яростней звон металла, все ясно почувствовали: она устанет первой. И у неё оставался только один выход…
– Мне надоело играть, – раздался хриплый голос Верховной, и мгновение спустя та же необъяснимая сила пришлёпнула геройского графа о стену рядом с рычащей Сун. Запыхавшаяся женщина так тяжело дышала, что я признал правоту наёмницы – у ведьмы осталось совсем немного сил.
– Но их… ещё хватит, чтобы… убить тебя, ааргх, – словно читая мои мысли, закашлялась Верховная. Я поднял на неё мутный от боли взгляд. Какая-то неправильная смерть – в карликовом состоянии, от женской руки, не имея даже возможности хоть плюнуть в неё напоследок.
– Это ты во всём виноват, – абсолютно нелогично, с моей точки зрения, заявила ведьма. – Ты спас этого дурачка, направленного к нам идиотом-дядей. Ты сбил с пути Сун, а мы затратили на неё столько труда, мы связывали с ней столько планов. Мы даже даровали ей знак «ящерки», правда, тайно, пока она спала… Но это ты начал первым убивать наших сестер и наших слуг, ты испортил нам всю контрабанду, ты вторгся в наш дом, притащив с собой толпу оголтелых эльфов, гномов и гроллей!
Я не мог сказать и слова в своё оправдание. Да будь у меня за спиной хоть целый полк судейских, всё одно эта тетка не пожелала бы выслушать ни одного разумного аргумента в противовес своему бесстыжему вранью! Верховная медленно подняла рапиру и…
Входная дверь едва не слетела с петель! Острие рапиры замерло у меня перед носом. От второго удара дверь погнулась, и могучие волосатые лапы просто выломали её из косяка. На пороге стоял гролль! Грязный, сутулый, местами подгорелый, злобный, но живой. Значит, его не так уж безвозвратно завалило…
– Прочь! Пошёл прочь, грязное чудовище, – взвизгнула Верховная, швырнув ему в морду клинок. Гибкая сталь не оставила на его щеке даже царапины, он тупо шёл вперёд.
– Уходи! Не заставляй меня… – отступая, кричала ведьма. – Ты должен был уйти навсегда, ты умер для всех, ты никто… Я никогда тебя не любила!
Гролль взревел так, что у меня почти склеились уши. Верховная сделала единственное, что могла, – с её ладони сорвался громадный огненный шар и гулко ударил гролля в грудь! Шар лопнул без звука, но я впервые в жизни видел, как такая громада костей и мускулов беспомощно оседает на пол. Однако и сама хозяйка, видимо, исчерпала все ресурсы. Она едва держалась на ногах, хватаясь за сердце, на её лбу выступили бисеринки красного пота.
– Всё… кончено… Остался только ты, но мне надо… хотя бы две минуты. Всего лишь отдышаться и восстановить силы…
Она повалила гролля, она удерживала на стене Эшли и Сун, она манипулировала ящеркой, не давая мне повернуть головы – это воистину достойный враг. Ладно, тогда помрём, хоть и не хочется, если честно…
И в это мгновение моей шеи сзади коснулся горячий шершавый язык!
– Мама-а-а!!! – не своим голосом, на полурыке-полустоне взвыл я, потому что от ТАКОЙ боли голос вернулся. Вскочив на ноги, я развернулся к гроллю с твёрдым намерением убить его на месте и… как-то не сразу понял, что могу двигаться свободно. Волосатое чудовище устало посмотрело мне в глаза, его пасть раскрылась, а среди кривых зубов алел длинный язык с почерневшей татуировкой ящерицы! Он сумел слизнуть её с меня.
– Не-е-е-т!!! – истерично завизжал кто-то. Я неожиданно поймал себя на том, что смотрю на Верховную сверху вниз. Ко мне вернулся мой рост! Ведьма бешено щёлкала пальцами, что-то выкрикивала, в воздухе пахло серой и мелькали разноцветные искорки, но не более. Она ещё не восстановила силы. Я набрал полную грудь воздуха…
– Гр-р-р!
Верховная не успела отступить – я рухнул на неё всей мощью взрослого, боевого ааргха, зажмурив глаза и демонстративно не слыша тонкого хруста её позвоночника… Вот теперь действительно всё!
Кстати, ничего такого особенно знаменательного не произошло. В смысле, что легенды врут – после смерти главной злодейки замки не рушатся, потолки не падают, стены не дрожат и души невинно убиенных не вырываются с праздничным настроением на долгожданную свободу. Может, конечно, где такие сказки и имели место, но в моём случае всё было совершенно иначе.
Сначала со стенки на пол дружно хряпнулись мой господин и наша боевая подруга. Вроде ничего себе не сломали, поэтому ругались зря, исключительно для разрядки нервов. Я накрыл гролля обрывком занавеси, как павшего героя, потом подобрал своих друзей, отнёс на кровать, плюхнул в подушки и сам завалился, не снимая обувь. Хочу спать и хочу есть, есть даже больше, поэтому не усну.
– Двусмысленные позы приняли, однако, вы, – чуть ворчливо раздалось из дверного проёма. В комнату деловито шмыгнули два гнома. Оба с головы до пят перемазанные кровью, оба довольные как медведи в кондитерской, Туром без цветов, Нетуром без рыбьего хвоста, а на плечах у каждого свежесодранная шкура крокодила!
– Валяйте к нам, – широким жестом предложил я. Родственники наперегонки, пихаясь, как мальчишки, кинулись в перины и счастливо задрали ноги в грязных сапогах. А чего? Имеем право, мы же победили!
– Друзья мои, я не опоздал?
Если кто всерьёз надеялся, что лесного эльфа можно затравить двумя-тремя тиграми, то даже я позволю себе улыбку, потому что это смешно. Эландер гордо вошёл (а вернее, въехал!) в спальню верхом на здоровенной полосатой кошке. Зверюга рычала на труп ведьмы, испуганно прижимала уши, но слушалась своего наездника, как в детстве маму.
– Мы умеем говорить с животными, – величественно падая к нам на подушки, заявил остроухий и чуть печально уточнил: – А что с нашим гроллем?
Я начал было вкратце расписывать историю его героической кончины, но Сун резко толкнула меня локтем в бок. Гролль исчез… То есть под занавесью по-прежнему лежало чьё-то тело, но… это был не тот гролль, точно!
Мы бросились вперёд, едва ли не в едином порыве срывая тряпку, и…
– Он-то как здесь оказался?! – обалдело выдавил Эшли. – Он же мёртвый! Все знают, все говорили…
– А по-моему, вполне живой. – Наёмница опустилась на колено, чуть морщась от боли в ноге, и приподняла над полом голову тяжело дышащего эльфа. Острые уши, длинные волосы, собранные в конский хвост, музыкальные пальцы и характерный шрам в пол-лица. Унгорн – собственной персоной! Отступник, ренегат, убийца, учёный и наставник столичной молодёжи лежал перед нами, лихорадочно вздрагивая всем телом…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
