– Может быть, господин подполковник. Видно, что стойки не от гражданского самолета, от военного, для посадки на необорудованных площадках.
«Летучая мышь»… То, что они хотели получить, у них уже было.
– Третий на связи, группа Четыре, вы слышите меня?
– Положительно, Третий. Принимаем громко и четко.
– Четвертый, вопрос – вы что-то нашли?
– Отрицательно, Третий, мы ничего не нашли. В некоторых зданиях повышенная радиоактивность, но фоновая, источников нет.
– Вас понял, Четвертый.
Подполковник оторвался от рации:
– Кто-нибудь замерьте радиоактивность.
Один из спецназовцев достал прибор, бесшумный, в отличие от обычных научных приборов, повел им вокруг себя, шагнул в темноту. Потом вернулся.
– Фон немного повышенный, господин подполковник, но опасности для жизни нет. Источников нет, фон равномерный.
«Летучая мышь». Арабы. Атомная бомба. Пленный, взявшийся неизвестно откуда. И запись, запись…
Подполковник все понял.
– Второй, Первый, это Третий – где вы, доложите!
– Первый, мы в здании, поднялись на восьмой этаж. Сопротивление слабое, здесь вертолет поработал.
– Второй, отправил вниз группу, лестница взорвана, пассажирский лифт выведен из строя. Группа докладывает – внизу работает аварийное освещение, наличие противника не подтверждается, повторяю – наличие противника не подтверждается.
– Третий, приказываю всем группам… – Подполковник не имел права отдавать такой приказ, он был главным здесь, как самый опытный и старший по званию. Такие вопросы должен был решать штаб, расположенный на КП, но времени не было, и он решил все сам, и для себя, и для всех остальных.
– …Приказываю отступать немедленно, повторяю – отступать немедленно. Угроза ядерного взрыва, повторяю – угроза ядерного взрыва!
– Третий, здесь Центр, проясните!
– Центр, они уже вывезли изделия, здесь оставили только арьергард, смертников! Когда все взорвется, не останется никаких следов, надо уходить, и немедленно! Немедленно, вы слышите меня, иначе все здесь поджаримся!
– Третий, здесь Второй, отдельная группа! – Подполковник узнал голос Араба. – Мы здесь кое-что нашли. У нас внизу заложник! Живой!
– Нет времени! Сматывайтесь оттуда, это приказ! Араб, приказываю подниматься немедленно! Приказываю уходить, подтверди!
– Подтверждаю, мы выходим!
– Уходи оттуда! Конец связи!
Подполковник опустил рацию.
– Всем к машинам! Бегом!
Продвигаться вниз решили не через взорванную лестничную шахту, а через лифтовую. Пусть она и у́же, но решили все же идти через нее, потому что внизу была кабина, и, достигая дна шахты, ты опускался на нее, а не на пол, прямо под выстрел.
Араб спустился третьим, лифт был размером со стандартный сорокафутовый морской контейнер и больше походил на грузовой, а не на пассажирский. Освещения не было, но им это и не требовалось. Темнота – твой друг.
Рядом, почти бесшумно, опустился четвертый спецназовец – теперь их было четверо, стандартный экипаж. Остальные должны идти за ними.
Вскрыли люк, который имеется в каждом лифте – он используется для обслуживания лифтового хозяйства, сначала посмотрели через прибор наблюдения, потом один за другим спрыгнули вниз. Лифт был в крайнем нижнем положении, на уровне «-5», двери лифта закрыты.
Коротким титановым ломиком один из спецов чуть отжал в сторону одну из дверей, второй – это был Бес – сунул туда световод камеры. Начал осматривать все, что было перед лифтом. Все напряженно ждали.
– Группа Два-один, здесь Главный, доложите! Вы видите противника?
Араб взглянул на Беса, тот покачал головой.
– Два-один – Второму и Главному, отрицательно, повторяю – отрицательно. У нас нет контакта с противником.
– Второй, я отправляю вниз еще одну группу.
– Два-один, понял, мы идем внутрь.
Дверцу отжали окончательно, ломик оставили в ней в виде распорки. Один за другим четверо спецназовцев вышли на платформу перед лифтом.
Ничего. Ни визуальный осмотр, ни термооптические датчики ничего не давали, голая, пустая площадка, мертвая тишина. Почему-то горит аварийное освещение, свет хоть тусклый, но есть, а больше ничего нет. Чуть в стороне рядком стоят три ярко-желтых вилочных погрузчика, сама площадка из бетона и размечена.
– Два-два, мы внизу, – сообщил командир группы, отправленной следом.
– Два-один, мы идем вперед.
Пятый уровень, похоже, был складским, непонятно, что здесь было, но боя точно не было, ни единого следа от пуль, ни гильз, ни крови, ничего. Все выглядело так, как будто люди ушли с работы, не бросили все и бежали, а ушли с работы и потом придут. Было жутковато.
Один из спецов, шедший в группе, подал сигнал опасности:
– Движение. Где-то впереди.
Все замерли, готовые стрелять.
– Где? – тихо спросил Араб.
– Рядом. Совсем рядом. Одиночное движение.
В числе прочих приборов у спецназовцев был и небольшой локатор, отслеживающий движение. По его характеристикам можно было понять, кто двигается, животное или человек. Примерно такие приборы используются в автоматических системах охраны.
– Бес…
Двое – Бес и Араб – пошли вперед, двое отстали, прикрывая их, готовые прийти на помощь.
– Рядом…
Араб рискнул – кувырком прошел поворот, пришел на колено, вскинул автомат…
В тусклом свете аварийного освещения метрах в двадцати от него была женщина. Она шла в его сторону. Европейка, в каком-то платье… Господи, в платье!!!
– Стоять! Руки за голову! Стрелять буду! – прокричал Араб и добавил на всякий случай: – Вакеф, ална батуха!
Женщина послушно остановилась, ее держал на прицеле и Бес, целясь из-за угла.
– Прикрой. Я проверю ее.
– Не стоит.
– Я иду, прикрой, – повторил Араб и осторожно двинулся вперед.
– Движение?
– Отрицательно. Ничего нет, только ты.
Да что же это?..
Женщина и в самом деле была европейкой, лет тридцати… нет, меньше. Она спокойно стояла и ждала, пока вооруженный до зубов человек подойдет к ней. На ней не было пояса шахида – слишком легкое платье, к тому же белое. Шахидки надевают никабу[101].
Араб остановился в трех метрах от нее.
– Я из русской армии. Вы понимаете русский язык?
– Да.
Араб взглянул в ее глаза – и морозом продрало по коже. В них не было выражения, никакого. Ни страха, ни злости – вообще никакого. Она смотрела на него так, как будто впервые видела человеческое существо.
– Как вы здесь оказались?
– Не знаю.
Накачали наркотиками? Не похоже – голос ровный, ответы адекватные. Да и для чего… если нет пояса шахида.
– Как вас зовут? У вас есть имя?
– Марина. Меня зовут Марина.
В этот момент на связь по всем абонентам вышел Тихонов, Араб поправил наушник, чтобы слышать, женщина спокойно ждала… все это напоминало какую-то картину из фильма ужасов про зомби… да, про зомби.
То, что сказал Тихонов, не радовало. Араб привык верить подполковнику на слово. Еще никогда он не видел, чтобы подполковник предложил глупость.
– Третий, здесь Второй, отдельная группа! – сказал он, когда обмен чуть стих. – Мы здесь кое-что нашли. У нас внизу заложник! Живой!
– Нет времени! Сматывайтесь оттуда, это приказ! Араб, приказываю подниматься немедленно! Приказываю уходить, подтверди!
– Подтверждаю, мы выходим!
– Уходи оттуда! Конец связи!
Рассуждать было некогда, Араб просто подхватил женщину, перекинул через плечо, удивившись ее легкости, побежал назад. К лифту.
– Второй, здесь Два-один. Мы отступаем, у нас один заложник!
– Положительно, Два-один, Два-два уже поднимается. Мы спустим вам лестницу, поспешите!
Подполковник Тихонов ждал у бронемашины – единственной, которая еще оставалась у здания. Их было восемь человек – две группы, та, что поднялась вверх сейчас, и та, что прикрывала их отход. Остальные уже отошли.
– Что произошло?
– Долго объяснять, поехали.
Тихонов дождался их, не смог бросить, остался до самого конца, даже рискуя собственной жизнью. Он отпустил даже водителя машины, не заставляя его рисковать жизнью своей.
Машина приняла с места, резко развернулась, так что в кузове всех бросило на борт, пристегнуться никто не успел. Трехсотсильный дизель с тягой, словно у легкого локомотива, уверенно начал разгонять машину. Дорога летела под колеса, проклятая башня оставалась позади, уходя в ночь, в темноту, в безвестность.
Несколько километров сумасшедшей гонки все молчали. Дорога шла к автостраде, из пустыни к нагорью, к жизни. Проскочили место подрыва – там подполковник бросил машину с трассы, тряхнуло так, что чуть не повылетали зубы, а кое-кто ударился головой о броню потолка. Машина чуть не застряла, но выехала, объехала место подрыва, отмеченное лежащими на боку грузовиками и воронкой, поехала дальше. Пролетели капитальный бетонный мост через Карахчай, дальше уже шла орошаемая территория – бетонные желоба и пожелтевшая под солнцем зелень. Здесь, на этой земле, в этом году не будет урожая…
