– Конечно. Моя помощь в расшифровке цифровых обозначений уже пригодилась. Кроме меня здесь нет ни одного пилота. А вдруг и это окажется необходимым? И когда ты вернешься, кто-то ведь должен будет выводить тебя на посадку?
– Чушь. Барон! С таким же успехом могу остаться и я!
– Нет, не чушь. Не забывай, что возврат в Крепость мне не принесет ничего хорошего. Меня там ждут, и вовсе не для того, чтобы осыпать с ног до головы любезностями…
– О-о! Проклятый мир! Проклятая война!
– Так говорят герои видеофильмов, Джокт. А мы… Давай лучше помолчим на дорожку.
Только сейчас Джокт понял, почему логику иногда наделяют эпитетом «железная». Вовсе не из-за безупречности в суждениях. Применимо к случаю – не только потому, что Барон и Балу правы и спорить с ними трудно. Нет. Железная – из-за свойства этого самого металла служить непрошибаемой перегородкой. Вот лист железа. Это логика. Вот Балу с Бароном, а вот Джокт. Они стоят по разные стороны листа. Так рядом и так далеко друг от друга…
Штурмовик отошел в сторону, начиная отдавать приказания – кому из пехотинцев остаться, кому – уходить. Исследователи не могли считаться его подчиненными, поэтому им Балу предоставил полную свободу выбора. И Джокта почему-то не сильно удивило, что уйти, покинуть бункер, согласился только один. Тот самый специалист по аппаратуре управления, что спорил в самом начале с майором. Хотя именно его специализация больше всего пригодилась бы здесь, посреди чужих аппаратов управления. Но тем не менее никто не стал ему ничего объяснять, он сделал свой выбор.
А вот со штурмовиками случилось все в точности до наоборот. Никто не хотел уходить. Понимая, что ситуация вырисовывается напрочь нештатная, рядовые и сержанты, не говоря уже о трех имевшихся в бункере лейтенантах, спорили с Балу, как равные с равным. Напрасно майор апеллировал к званию и грозил наказаниями, решение отряда штурмовиков осталось неизменным. Или уходят все, или все остаются.
Балу продолжал бушевать, рассыпая направо и налево проклятия, обещая спустить с непокорных семь шкур, но в душе у него, белой пеной над тревожной водой, поднималась гордость. Когда Джокт уловил выражение его лица, понял, на несколько минут Балу стал самым счастливым человеком в этом секторе пространства.
– Возьми, – напомнил Джокту о коммуникаторе Балу, – и иди! И… постой! Нет, иди. – Ни Джокт, ни Балу не знали, какие слова можно найти для такого прощания.
За них это сделал Барон.
– Уже получен вызов с «Августа». Не забудь запустить самоликвидатор моего истребителя. И еще… Не забудь вернуться!
Прощальные объятия в скафандрах высшей защиты – это уже из области высокого искусства. Едва сдерживая рыдания, идущие откуда-то из груди, испытывая от этого работу индапа, но не испытывая никакого облегчения, Джокт сделал несколько шагов к выходу из зала. Там его уже ждал исследователь-отступник. Может быть, он просто струсил, может быть, имел какие-то причины для трусости, этого Джокт так и не узнал, потому что исследователя не стало, едва они попали на последний (первый, если считать от бункера) уровень охранного лабиринта.
Хлопок, короткая вспышка, и нет ничего – ни обугленного скафандра, ни летящих во все стороны лохмотьев. По крайней мере, так Джокту стало понятно, в чем заключалась опасность этой последней ловушки и почему здесь уже погибли два человека.
Незримые механизмы, охраняющие доступ к пункту управления, решали за вас – достоин ты или нет продолжать свой путь. Путь не в пространстве, по загадочным дорожкам лабиринта. Кроме них ведь существуют и другие дороги. Дороги жизни…
ГЛАВА 13
Обратный путь, как и обещал пехотинец-проводник, не таил в себе никаких опасностей. Если, конечно, не считать того, что произошло у выхода из бункера. Наверное, этот уровень был запрограммирован на постоянное действие. Что-то вроде детектора лжи, всепроникающей проверки на лояльность какой-то идее. Какой? Трудно ответить, не зная абсолютно ничего о создателях бункера.
Световое поле бездействовало. Джокт опасливо сделал первые шаги, ожидая возникновения гигантского механического монстра и звука хлещущей со всех сторон воды, как если бы открылись шлюзы плотины. Ничего этого не случилось. Место, как место. Искусственная площадка, отлично замаскированная под природный ландшафт, или же наоборот – участок ландшафта, часть гигантской пещеры, ставшие грозным звеном охранного лабиринта.
Перемещение внутри туннеля-трубы также не вызвало осложнений, не считая естественного неудобства при передвижении здесь в скафандре. На всякий случай пилот отстегнул одну из батарей регенерации кислородного запаса, проталкивая теперь ее перед собой. Пультом коммуникатора, как драгоценной реликвией, Джокт решил не рисковать. Он все еще помнил, с каким убедительным лязганьем смыкались ножи диафрагмы.
Никакой неразберихи с гравитацией в помещении, где дорога выложена плитками. Теперь плитки даже не пытались левитировать. Не складывались в кубы, вели себя вполне обычно, смиренно ложась под ноги. Никаких ментальных атак, никакого раздвоения личности и странных, проницаемых стен. Дорожка делала поворот, за которым оказывалось следующее помещение, и оставалось просто идти, пытаясь переварить все, что стало известно, с чем ему пришлось познакомиться за последний час.
Единственное, также загадочно клубился туман в последнем переходе лабиринта и все также скользили в нем загадочные тени. Теперь это было не страшно.
Наконец показалась светлая прорезь люка. Джокт выкарабкался, опершись о край крышки-купола, рядом тут же возникли два штурмовика. Из-за резкого перехода от пелены тумана, где любые действия скрадывались, и возникало ощущение неподвижности, к желтизне планетарной атмосферы, Джокт сразу не понял, что его встречают. Ему показалось, будто что-то произошло и штурмовики стараются втиснуть его обратно, чтобы затем отправиться вместе с ним в обратный путь, снова к бункеру. После оказалось, что один из пехотинцев, заметив отсутствие батареи регенерации, пытался перекинуть в паз СВЗ Джокта свою запасную батарею. В любом случае, лишний возобновляемый запас кислорода штурмовику был уже ни к чему. А при вероятном прорыве с боем к транспорту снижение общей нагрузки на экзоскелет скафандра, пусть даже на полтора-два килограмма, по весу батареи, могло сыграть свою роль.
– Как там? – желая услышать хоть какие-то откровения, спросил штурмовик.
Но Джокту пришлось его разочаровать. Сначала – с батареей, которую он пристегнул к набедреннику, чтобы не возиться с подключением, потом – с откровениями.
– Там все нормально. Что у вас?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
