Через несколько секунд шар вырвался из тучи и продолжал стремительно набирать высоту.
Какое зрелище!
Прямо над ними огромная округлость шара. Выше и впереди пылала Аврора, ярче и великолепнее, чем в прошлый раз. Они были почти внутри ее, почти ее частью. Исполинские полотнища света трепетали и раскидывались, как крылья ангелов, изумительные сияющие каскады низвергались в невидимые ущелья и взбухали там вихревыми озерами или же повисали в небе, как замороженные.
Лира долго не могла оторвать глаз от Авроры, а потом посмотрела вниз, и там ей открылось зрелище, наверное, такое же поразительное.
До самого горизонта, насколько хватал глаз, простерлось взволнованное море белизны. Там и сям взбухали мягкие холмы и разверзались туманные пропасти, но больше всего это было похоже на сплошную массу льда.
А из нее, по одной, по двое, целыми группами, вылетали маленькие черные тени, изящные, угловатые силуэты ведьм, оседлавших ветви облачной сосны.
Они взлетали к шару быстро, невесомо, кренясь на виражах. Одна из них, лучница, спасшая Лиру от миссис Колтер, подлетела прямо к корзине, и Лира впервые разглядела ее как следует.
Она была молодая – моложе, чем миссис Колтер, и светловолосая, с ярко-зелеными глазами; одета, как все ведьмы, в полосы черного шелка, без меха, без капюшона, без рукавиц. Вокруг лба у нее шел простой венчик из маленьких красных цветов. Она сидела на ветке облачной сосны, как на жеребце, и будто осадила его в метре от удивленного лица Лиры.
– Лира?
– Да! А вы – Серафина Пеккала?
– Да.
Лире стало понятно, почему ее полюбил Фардер Корам и почему любовь стала горем для него, хотя минуту назад она не имела об этом никакого представления. Он старел, он был старым, надломленным человеком, а она века еще будет молодой.
– Символический прибор у тебя? – произнесла ведьма, голосом настолько похожим на вольное чистое пение самой Авроры, что из-за красоты его до Лиры едва дошел смысл слов.
– Да, он у меня в кармане, цел.
Шум сильных крыльев возвестил о прибытии нового участника, и вот он спланировал к корзине: серый деймон-гусь. Он что-то сказал ведьме, отвалил в сторону и, раскинув крылья, по широкой дуге облетел все еще поднимавшийся шар.
– Цыгане разгромили Больвангар, – сказала Серафина Пеккала. – Они убили двадцать два охранника, девять человек из персонала и подожгли все уцелевшие части зданий. Они намерены уничтожить его полностью.
– А миссис Колтер?
– Исчезла бесследно.
Серафина пронзительно крикнула, и к шару слетелись другие ведьмы.
– Мистер Скорсби, – сказала она. – Пожалуйста, канат.
– Мадам, я очень признателен. Мы набираем высоту. И какое-то время еще будем подыматься. Сколько нужно вашего народа, чтобы потянуть нас на север?
– Мы сильные, – только и сказала она.
Ли Скорсби привязал толстый канат к обшитому кожей железному обручу, к которому сходилась сеть, охватывавшая шар, и была подвешена корзина. Надежно закрепив канат, он выбросил свободный конец из корзины, к нему устремились сразу шесть ведьм, взялись за него и потащили, сориентировав ветви облачной сосны на Полярную звезду.
Когда аэростат поплыл в этом направлении, Пантелеймон в виде крачки уселся на край корзины. Деймон Роджера высунулся было посмотреть, но тут же юркнул обратно, потому что Роджер крепко спал, так же как Йорек Бирнисон. Бодрствовал только Ли Скорсби – спокойно жевал тонкую сигару и следил за приборами.
– Итак, Лира, – сказала Серафина Пеккала, – ты знаешь, зачем летишь к лорду Азриэлу?
Лира изумилась.
– Ну конечно – чтобы отдать ему алетиометр!
Она никогда не задавалась таким вопросом; это было очевидно. Но потом вспомнила свое первое побуждение, давнее, почти забытое.
– Или… Помочь ему выйти на волю. Ну да. Мы поможем ему убежать.
Но, едва выговорив эти слова, она поняла их абсурдность. Сбежать со Свальбарда? Невозможно!
– Попытаться хотя бы, – решительно добавила она. – А что?
– Думаю, я должна тебе кое о чем сказать.
– О Пыли?
Об этом ей хотелось узнать раньше всего.
– Да, среди прочего. Но ты устала, а лететь нам долго. Поговорим, когда проснешься.
Лира зевнула. Это был зевок до вывиха челюстей, до разрыва легких и длился чуть ли не минуту – так ей, во всяком случае, показалось. И, как ни противилась Лира, сон навалился на нее. Серафина Пеккала протянула руку в корзину, коснулась ее глаз, и Лира опустилась на пол, а Пантелеймон спорхнул вниз, превратился в горностая и залез на свое спальное место возле ее шеи.
Ведьма выровняла скорость своей ветки с шаром, державшим курс на Свальбард.
Часть 3
Свальбард
Глава восемнадцатая
Лед и туман
Ли Скорсби укрыл Лиру мехом. Она свернулась клубком возле спящего Роджера, и воздушный шар нес их в сторону полюса. Аэронавт время от времени сверялся с приборами, жевал холодную сигару (курить нельзя было в такой близости от горючего водорода) и кутался в мех.
– Эта девочка – довольно важная персона, а? – сказал он через несколько минут.
– Она сама не будет знать, насколько важная, – ответила Серафина Пеккала.
– Значит ли это, что надо ожидать каких-то действий вооруженного характера? Поймите, я интересуюсь этим как человек практический, зарабатывающий себе на жизнь. Я не могу допустить, чтобы меня подбили или разнесли на куски без какой-либо заранее оговоренной компенсации. Я не хочу поставить под сомнение высокие цели этой экспедиции, поверьте, мадам. Но Джон Фаа и цыгане уплатили мне гонорар, соответствующий затратам моего времени, моему мастерству и нормальному износу аэростата, только и всего. Он не включал страховку на случай военных действий. И позвольте сказать вам, мадам, когда мы высадим на Свальбарде Йорека Бирнисона, это будет рассматриваться как военное действие.
Он аккуратно выплюнул кусочек курительного листа за борт.
– Поэтому я хотел бы знать, мадам, чего нам следует ожидать в плане свалки и членовредительства, – закончил он.
– Бой, возможно, будет, – сказала Серафина Пеккала. – Но вам же приходилось воевать.
– Конечно, когда платили. Но я считал, что это простой транспортный контракт, и соответственно назначил цену. А теперь я интересуюсь, после той небольшой заварушки внизу, – интересуюсь, как далеко простираются мои транспортные обязательства. Должен ли я, например, рисковать своей жизнью и снаряжением в войне между медведями. И нет ли у этого ребенка таких же темпераментных врагов на Свальбарде, как там, в Больвангаре. Я упомянул об этом только для поддержания беседы.
