Голос был женским и принадлежал кому-то знакомому... то бишь знакомой. Я оглянулся, и до меня тут же дошло, что было не так в моей комнате.
На кровати, натянув на себя одеяло до самого носа, затаилась Десятая, а на стуле, который попался мне на глаза, едва я вошел, были небрежно развешаны предметы ее одежды. Все без исключения.
- Ты что? - тупо спросил я Десятую. - Ты случайно не перепутала мою комнату с комнатой Первого?
- Что-о? - протянула она. - Ах ты, нахал!.. Твое счастье, что ты далеко от меня, а то я бы дала тебе пощечину за такие оскорбления!.. Сам назначил мне свидание, понимаешь, а теперь издеваешься над женщиной, да?
По-моему, на глаза ее даже навернулись слезы.
- Ну-ну, - сказал я, вырубая верхний свет и принимаясь поспешно раздеваться. - Прости меня, малышка... Черт бы побрал Четырнадцатого с его картами - от игры совсем ум за разум зашел!.. Ты, наверное, замерзла, да? Я сейчас тебя погрею.
Снимая комбинезон, я на ощупь обнаружил, что во внутреннем кармане что-то есть, и вывернул его наизнанку. Это были листы стандартной писчей бумаги, сложенные вчетверо, и огрызок карандаша.
И тут я вспомнил, как в самом конце рабочего дня решил перед сном перенести на бумагу события этих суток, дабы назавтра не начинать все с нуля. Я нерешительно почесал руку, от ночной прохлады начинавшую покрываться "гусиной кожей", но из темноты донесся жаркий шепот Десятой: "Ты скоро?" - и я опять спрятал бумагу и карандаш в карман. В данной ситуации это было не актуально.
Мой выбор был вознагражден Десятой по достоинству. Я даже не ожидал, что нам с ней будет так хорошо. Днем она выглядела такой ершистой и неподступной просто-таки ежик в юбке! - а в постели неожиданно оказалась нежной, самозабвенно отдающейся и жадно требующей все новых ласк женщиной.
Мы с ней позабавились несколько раз подряд, а потом меня сморил короткий сон, вынырнув из которого, я обнаружил, что Десятой рядом со мной уже нет и одежда ее куда-то исчезла, только в комнате витает еле уловимый аромат ее духов да подушка все еще сохраняет запах ее волос.
Спать мне больше не хотелось, и головная боль моя сразу прошла, так что я достал из кармана комбинезона листки, чтобы все-таки записать сегодняшний день.
Однако писать мне опять помешали.
Дверь с легким скрипом растворилась, и в комнату мою вошел чей-то освещенный лишь лунным светом из окна силуэт, в котором я с удивлением и легким испугом узнал Первого. Видно, он еще не ложился, потому что был полностью одет.
Он уверенно сел на край моей кровати и сказал:
- Нам нужно поговорить, Третий.
- О чем? - машинально спросил я, а сам подумал, что начало нашего общения весьма смахивает на диалоги с участием Седьмого и Восьмого. Только вот говорить со мной Первый намерен явно не о погоде. Может, он хочет разобраться со мной как с мужчиной из-за Десятой?
- Я же вижу, как ты мучаешься, и, поверь, мне искренне жаль тебя, - сказал Первый. - Но я не пойму, чего ты хочешь, парень.
- Я хочу всего-навсего узнать, кто я такой, кто такие мы все, где мы находимся и зачем, - сказал я, решив больше не запираться. Может быть, мне и удастся что-то вытянуть из Первого - ведь сейчас он совсем не похож на того, каким бывает днем. - Но для этого я должен вспомнить, понимаете? Вспомнить все, что было раньше.
- Ну и как - получается? - деловито осведомился Первый.
-Нет.
- И не получится!
- Почему?
- Потому что нельзя вспомнить, если нет памяти. "Нельзя ходить, если нет ног", - мгновенно вспомнил я недавние слова Одиннадцатого.
- Как же мне быть? И что мне делать? - вслух спросил я.
Первый тяжко вздохнул.
- Твоя ошибка, Третий, заключается в том, что ты пытаешься найти кого-то, кто бы знал ответы на твои вопросы. Поэтому ты то начинаешь приставать к другим, то тебе мнится, что разгадка скрывается по ту сторону Стены, и тогда ты слепо бьешься в нее лбом. А на самом деле разгадка - в тебе самом, но проблема в том, что ты никак не можешь нащупать верный путь к ней.
- Значит, никто больше не знает, что происходит с нами?
- Почему же? - усмехнулся Первый. - Решение твоей задачки известно, например, мне.
- Да? Но почему вы его скрываете? Почему не рассказываете то, что знаете, остальным?
- А зачем? Во-первых, это никого, кроме тебя, не интересует. Им и без этого знания неплохо живется, верно? А во-вторых, если даже каким-то образом все узнают правду о мире, то они тут же попытаются перекроить его на свой лад, ты согласен? Поверь, ничего хорошего не будет, если эта толпа, например, полезет крушить Стену.
- Почему? - спросил я.
И тогда Первый рассказал мне все.
Оказывается, раньше мы были экипажем звездолета, и было нас шестнадцать. Катастрофа произошла, когда мы находились в полете за много парсеков от Земли. В результате сбоя автоматических систем управления взорвался реактор, и пятнадцать членов экипажа мгновенно погибли. Он, Первый, чудом уцелел* и шансов на то, что его на полуразрушенном корабле когда-нибудь найдут, не было. Вероятность этого была настолько ничтожна, что ею можно было пренебречь. К счастью, кое-что из бортового оборудования и источников энергии после взрыва сохранилось, и Первый начал с того, что окружил силовым полем тот кусочек корабля, который пострадал при катастрофе меньше других. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы создать полностью автономный мирок, бесперебойно обеспечиваемый воздухом, энергией, пищей и всем прочим, необходимым для жизни.
Когда все было готово, он понял, что не сможет вынести одиночества. Человеку обязательно нужно общество себе подобных, иначе он перестанет быть человеком. К великой радости Первого, в Главном Мозге звездолета сохранились информационные матрицы личности его погибших товарищей, и, пользуясь системами клонирования, он сумел воссоздать точные копии всех членов экипажа. Но при материализации клонов в программе обнаружились повреждения, в результате чего двойники погибших оказались лишенными памяти о том, кто они и что произошло накануне их "второго рождения"... Сначала Первый хотел уничтожить этих гомункулюсов, но потом решил оставить такими, какими они получились. А потом он сделал вывод, что должен всячески скрывать от них правду и делать вид, что он такой же, как они...
- Значит, я не человек? - удивленно спросил я. Рассказ Первого был таким невероятным, что просто не укладывался в голове.
Но Первый не успел ничего сказать. Потому что из открытого окна прозвучал чей-то знакомый голос:
- Нет-нет, ты - человек, Третий, не бойся! Неужели ты поверил этому бреду?
Темный силуэт по-кошачьи мягко вспрыгнул на подоконник и одним прыжком очутился перед моей кроватью. Лунный свет упал на его лицо, и я оторопел. Пришелец оказался... Четвертым! Но сейчас он был не тот неуверенный в себе тип, каким его все привыкли видеть. И говорил он теперь властно и спокойно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
