- Лаура, сбавь тон.
- Что? Вы всегда заняты только своими проблемами! – завелась она с полоборота.
- Кто «вы»? – Данте тоже начал закипать. Сегодня ей долго стараться не пришлось.
- Все вы! Мама, папа, ты! До меня нет никому дела. Вы только и можете устраивать разборки и учить жизни.
- Не начинай снова свои истерики. Ты несёшь полную чушь, и ты это знаешь! Если тебе не хватает адреналина – пойти и стукнись головой об стену. А у меня нервы не железные. – Он даже не старался выбирать выражений и практически не сдерживал свою ярость.
- Вот. Для тебя это очередная истерика. А для меня это важно и я лишь хочу, чтобы меня выслушали!
- Так ты говори! Говори, Лаура, а не собирай всякую ерунду! Думаешь сейчас самый удобный момент? Удивлю, но совсем нет! Вообще нет! Но раз уж ты настаиваешь, давай! Отвлечёмся на твои проблемы! Это же важнее всего. Главное, чтобы в этой суете и про тебя не забыли. – Он не скрывал сарказма, хотя знал, что это раззадорит Лауру ещё больше. Но терпеть её выходки надоело. Ей и так всё спускалось с рук. Выпороть бы её как следует, чтобы на задницу не могла сесть, чтобы каждый раз вспоминала - за что. Может тогда задумается. И одумается.
- Ты меня не понимаешь.
Ну, вот. Началось. На глазах выступили слёзы. Дальше последуют долгие рыдания. Обвинения. Жалобы. Знакомо до чёртиков. Достало до невозможности. Если она надеялась вызвать, таким образом, его сочувствие или заставить его понять себя, то обманулась. Только больше разозлила, терпеть он не мог эти истерические припадки с выворачиванием душ. Чтобы объяснить что-то, не нужно устраивать представление, нужно ясно высказаться, но Лаура этого не умела. Она умела изображать недовольство и изыскивала разные средства манипуляции, пренебрегая лишь одним правильным – здравым смыслом.
- А ты сама себя понимаешь? Ты себя понимаешь? Скажи спасибо, что я тебя тогда не выловил, когда ты ребёнка бросила и смоталась в неизвестном направлении! Ты двое суток шлялась непонятно где. Знала, что матери плохо стало? Они с отцом всех на уши поставили! Морги обзвонили и больницы! А наша дорогая Лаура, оказывается, муженька проведывала. Идиотка. Я тогда не стал лезть. Боялся, что придушу тебя собственными руками, - говорил он, вернее, резал как ножом.
Она расплакалась, когда поняла, что у него искать поддержки бесполезно. Встала и подошла к окну, отвернувшись. Успокоиться она не пыталась, вытирала слёзы и хлюпала носом, прерывисто вздыхая.
Её слёзы почти не трогали. Для неё это обычно явление. Но, несмотря на это, на душе у Данте стало так же склизко и неприятно.
Он стремительно вышел и кабинета и вернулся меньше чем через минуту.
- На. – Сунул ей стакан воды и, подтащив к креслу, усадил обратно. Сделал он это без особой деликатности, и она, расплескав на себя воду, завыла ещё громче и он, чертыхнувшись, бросил ей на колени носовой платок. - Теперь рассказывай. – Сам не стал усаживаться на место. Не мог усидеть. Был заведён до отказа, того и гляди сорвётся. Тяжёлые глубокие вздохи не очень помогали успокоиться.
Лаура всхлипнула и вдохнула в лёгкие побольше воздуха.
- Папа хочет запереть меня в психушку, - проговорила на выдохе. - Пожалуйста, уговори его не делать этого. Я не хочу. Я этого не выдержу. – Снова сделала кислую гримасу.
Красивая же, а нос покраснел, глаза заплаканы, видок ещё тот. Совсем нет к себе уважения. Он терпеть не мог людей, которые себя не уважают, лепят образ неудачника, манипулируя жалостью. Он ненавидел мягкотелость и презирал беспринципность. Никак не мог смириться с этим в собственной сестре. Как злая насмешка. Недоразумение в их жизни. И не надеялся на её исправление, но и принять не мог.
- Во-первых, это не психушка, а…
- Так, ты знаешь? – Она удивлённо уставилась на него.
- Конечно. Естественно, я знаю! – воскликнул он.
- И ты молчишь? – так ошарашенно спросила она, будто он совершил преступление века.
- Не понял смысл вопроса.
- То есть, ты одобряешь это?
- Нет.
Лицо её прояснилось. Но стакан в руках сжала так, что пальцы побелели.
- Тогда поговори с ним. Я же не какая-то там ненормальная. У меня всё в порядке. Я обещаю, что исправлюсь. Я разведусь с Вито. Буду жить отдельно, самостоятельно. Не будет больше никаких проблем. Подумаешь, уехала я тогда… Ведь ничего смертельного не произошло.
Лёгкость, с которой она уверенно проговаривала очередные оправдания, снова взбесила. Разве может она просто признать свою неправоту? Нет, наговорит с три короба, только бы выглядеть белой и пушистой. В любой ситуации.
- А тебе нужно, чтобы произошло что-то смертельное? Да, я не одобряю решения отца. Но только потому, что будь моя воля, поступил бы совершенно по-другому. Хочешь знать как? – Он уже давно повысил тон. Почти орал на неё. Периодически понижал интонацию, но только потому, что в приёмной сидела секретарша. Это можно сказать спасало Лауру. Она знала, что в присутствии посторонних он не позволит себе лишнего.
- Как? – почти шёпотом спросила она и от взгляда и тона, с каким он разговаривали по спине пробежал холодок. Ничего не могла с собой поделать, иногда Данте вызывал в ней настоящий страх.
- Будь я на месте отца, то выгнал бы тебя из дома и лишил всех средств существования. Заставил бы тебя выживать. Чтобы ты научилась самостоятельно принимать решения, научилась отвечать за себя. Попробовала сама заработать себе на жизнь. Почувствовала, что такое нужда.
- Будто ты это знаешь! – взбесилась она. - О чём ты? Можно подумать ты не ошибался? Не тебя ли отец вытаскивал столько раз?
- Не сравнивай! Я, в отличие от тебя, очень дорожу тем, что у нас есть. Единственное, что ты умеешь в этой жизни делать блестяще, так это - проматывать денежки отца и манипулировать людьми. В этом тебе нет равных, Лаура. Отец позволил тебе выйти замуж за этого урода потому, что был уверен, что ты успокоишься. Ты ведь так убеждала его в вашей любви. Но потом вы начали чудить вдвоём. Ты не можешь жить спокойно. Тебе надо, чтобы всё вертелось вокруг тебя и все решали только твои проблемы. Даже сейчас, ты пришла просить о помощи, но не можешь сделать это нормально. Обязательно надо устроить сцену и сделать всех вокруг виноватыми.
- Ты сам довёл меня.
- Я?! – Он приложил руку к груди. Возмущению его уже не было предела. Кулаки сжались от злости.
- А кто? Ты с успехом умеешь это. У тебя самый поганый характер в нашей семье. Ты просто невыносим. И причём здесь Вито?
- Тогда какого, прости, хрена ты припёрлась ко мне? Причём Вито? Да, потому что вы уже задрали нас своими разборками! Лично я бы вывез его в какую-нибудь пустыню и оставил подыхать. – Сестра снова пустилась в слёзы. - Только не надо снова ныть! От меня сопливости ты не дождёшься! Прекрати! – он хлопнул ладонью по столу. Да так звучно, что она подскочила в кресле и проглотила слёзы.
