Хочу просто смотреть на Яноша и радоваться солнечному весеннему дню.
— Чему улыбаешься? — Разумовский испытующе смотрит на меня.
— Я вспоминаю, как у нас все начиналось. И знаешь, чему я рада? Что ты по-прежнему мой самый лучший друг. Что никому я так не доверяю, как тебе, и что могу с тобой обсудить все что угодно.
— Да… кто бы мог подумать, что латынь мне так пригодится в жизни.
— Я серьезно, Янош!
— И я серьезно. Рано еще предаваться воспоминаниям. У нас с тобой все только начинается. Юли…Я.
Эпилог Янош
Два года спустя
Солнце нещадно бьет в глаза. Отворачиваюсь от окна, натягиваю на голову одеяло — к чертям эту весну, если нельзя утром нормально поспать!
Шарю рукой по постели, пальцы хватают мягкое одеяло — не то, что мне нужно сейчас.
— Заноза?
Тишина.
— Юль?
Чуть приоткрываю глаза — постель пуста. Вьюгиной нет. Что за…
Громко выдыхаю и откидываюсь на подушку. Подъем, Янош! Сон закончился. Сегодня особенный день. Надеюсь.
На кухне нахожу сырники, еще теплые, выходит, не так уж давно сбежала. Засыпаю зерна в кофемашину, надо все-таки проснуться.
Контрастный душ хорошо так прочищает мозги, мысли бегут вперед. Главное, не косякни сегодня, клоун, главное, не косякни. Потом же сам себе не простишь!
«Я на консультацию, потом на тренировку, потом на открытие. Напиши, как проснешься, соня».
Почти час назад написала, значит, уже в универе дурью мается. Какая консультация?! По испанскому? Зачем? Ладно, может, и к лучшему, что сейчас один.
До гостиницы, где Фридман остановился со своей подругой, ехать минут тридцать, но все оказывается проще — Марк подъезжает в тратторию в пяти минутах ходьбы от нашей съемной квартиры. Не то чтобы я не мог его позвать к нам, но после нашего с Юлькой новоселья два года назад мы решили больше вечеринок не устраивать. Вообще никого к себе не звать. За это время у нас разве что мой брат побывал пару раз, Васька и родители Юли. Три раза приезжали!
Фридман сам предложил встретиться с глазу на глаз. Я уверен, Андрияш ничего не знает еще, не говоря уже о родителях. По крайней мере, я надеюсь на это. Даже Вьюгина еще не в курсе, то есть не все знает. Пусть не волнуется раньше времени.
— Привет! — Марк сидит у барной стойки, пьет утренний кофе. — Ты даже не опоздал.
Пожимаю здоровую лапищу. Фридман довольный сидит, ухмыляется. Я по этой ухмылке сразу все понимаю. Не служить тебе в МОССАДе, ох, не служить!
— Значит, все решено, так? И нужно только мое согласие? — прямо спрашиваю, не тратя время на вежливый разговор ни о чем. — Не ждал, что так быстро.
— А чего тянуть? Ты и так уйму времени здесь потерял. Ну хоть хорошо, что одумался. Наука, Янош, твое призвание — наука. И ничего больше.
Я молчу, думая о том, что, может, простодушный, а иногда и вовсе наивный Фридман на самом деле агент израильской разведки? Год назад как-то совсем между делом закинул крючок про новый проект по когнитивной лингвистике, междисциплинарное исследование, международный грант, все дела… Андрияшу в уши напел, меня завел — это не пари держать, сколько времени сможешь без мата, это реально оказалось интересно. В нашем универе отродясь таких проектов не было. И вряд ли будет.
— Не знаю, у нас с Юлей еще год, чтобы диплом получить.
— Сам знаешь, это не проблема. Ни для нее, ни тем более для тебя. Это другой континент, а не другая планета. Вам ничего не мешает прилетать сдавать экзамены и на защиту диплома. Я могу организовать красивое письмо вашему ректору, поверь, вам никто не откажет.
— По той же схеме я могу остаться здесь и работать в центре дистанционно.
Фридман не торопится отвечать, пьет свой кофе. Бариста удивленно наблюдает, как он умудряется ловко держать огромными пальцами маленькую чашку.
Наконец, Марк говорит то, что я бы ответил на его месте:
— Тебе нужна среда, правильный круг общения, через Skype или Zoom ты этого не добьешься. И потом, если бы это был разовый проект, я бы, может, и согласился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не уверен, что Заноза захочет все бросить и махнуть со мной в Штаты с неясными для себя перспективами.
— Ты ей еще не говорил?
— Говорил, что такое гипотетически возможно когда-нибудь. Кто же знал, что ты себе так быстро отожмешь целый научный центр.
— Нужно двигаться вперед, и мне тоже. Подумай. Но решать надо быстро. Максимум неделя. Без обид, Янош, но на это место желающих предостаточно. Но, можешь, конечно, всегда работать у отца. Или стать преподом, как старший. Он когда валит отсюда?
— Сразу после завершения сессии.
— Ну если и ты уедешь, Кощей, наконец, вздохнет спокойно. Не опоздай сегодня на открытие, ладно? Для Василисы это важно, да и для Олега. Не будь их, мы бы до сих пор с тобой неприкаянными ходили, а?
Я лишь молча кивнул.
Две недели, значит. Да все быстрее решится. Чего тянуть? Но без Занозы я никуда не поеду. Никаких отношений по ватсапу! Хотела свой английский потренировать, вот и потренирует. Заодно и испанский, кстати.
— Ну я поехал? У меня еще дела. Не опоздай на открытие!
Вот тут можешь не сомневаться. Буду вовремя, только дело одно незавершенное надо закончить.
Надо же было кретину именно сегодня объявиться в городе! Символично.
Гостиница совсем рядом с новым детским центром Кощея. Футболисты приехали, чтобы завтра с местными матч сыграть, так, по крайней мере, сказал Бессмертный. Ну, значит, недалеко идти придется.
— Привет! — слышу радостный голос в трубке. Как ты вовремя, Заноза. Чувствуешь, что ли? — Янош, ты где? Я опаздываю, у нас тренировка только-только закончилась, мне еще в деканат надо забежать. Ты Василисе скажи, что я обязательно приеду, хорошо?
— Конечно. Я уже еду в сторону парка, коротка встреча со старым приятелем, а потом сразу к Кощею.
— Что за приятель? — Вот же интуиция!
— Потом скажу. Люблю тебя, Заноза.
— И я тебя, Клоун. Ты же ничего такого не затеваешь?
— Все по плану, Юль, все по плану. Увидимся!
Знакомый силуэт. За два с половиной года, что я не видел Баскакова, он не шибко изменился. Сидит на лавке напротив гостиницы, в руках длинная роза. Все такой же здоровый лось со смазливой харей. С удовольствием наблюдаю, как прямо на глазах бледнеет. Не меня, видать, ждал, совсем не меня.
— Ну здравствуй, Рома!
Подхожу к чуваку ближе, чувствую, как напрягся. И правильно. Неправильно было Занозе писать и умолять о встрече.
— Где Юля? Что ты сделал?
— Я? — Прислоняюсь спиной к дереву. — Пришел вот, на свидание. А Юля не придет. Она даже не знает, что ты здесь.
— Читаешь, значит, ее телефон? — зло усмехается, а я уже мысленно представляю, как засуну ему в задницу эту розу.
— Думал, она действительно захочет с тобой встретиться?! Ты придурок, Баскаков. Зачем она тебе? Старая любовь не проходит, да? Или другое что?
Он встает со скамейки, отбрасывает в сторону розу и разминает шею. Наконец-то!
— Хреново без нее, — признается кретин. — Она мотивирует, вдохновляет, что ли. Мои предки так не наседали, когда она рядом была.
— Прямо щит и меч! — Понимающе киваю и с размаху бью в челюсть. Он уворачивается, и уже я ловлю обратку, чувствую во рту кровь.
Зато следующий удар прямо в солнечное сплетение. Скорчился, ртом воздух поймать пытается. Не даю ему прийти в себя, бью под ребра.
— Мотивирует, значит? Вдохновляет? Ты Ван Гог, что ли? Картины без музы писать не можешь?
Пытается встать с земли, кашляет. Помогаю подняться, чтобы снова отправить его валяться в пыли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Еще раз объявишься — ноги поломаю. — Смотрю на большой циферблат на фасаде гостиницы. Пора уже. — Беречь надо было музу, придурок, раз своими яйцами не обзавелся. Я вот берегу.
На входе в парк развлечений встречаю Фридмана.
— Ты откуда такой красивый? Просил же не опаздывать. Уже и началось все.
