«В подготовке к операции следует обязательно учитывать реакцию или, вернее, отсутствие реакции русских войск и их командования. От этого фактора зависит взаимодействие по времени, оценка возможного успеха и количество потребной боевой техники».
Поднабрались опыта комдивы-практики с ограниченным оперативным кругозором, слабым умением наладить взаимодействие родов войск или принимать адекватные решения в быстро меняющейся боевой обстановке, но с железной волей и большевистским упорством и безжалостностью в деле выполнении поставленных свыше задач.
Медленно, но все же росло число подготовленных командиров, обстрелянных, закаленных бойцов, научившихся выживать и грамотно воевать. И еще: эта фактически новая армия, не испытавшая разочарований катастрофических поражений (от той, предыдущей, стараниями «полководцев сталинской школы» ничего не осталось, кроме самих полководцев), верила в Победу и собиралась драться всерьез.
Немецкие генералы этого еще не поняли, они думали, что Сталинград — случайность, следствие досадных ошибок в планировании и некомпетентного вмешательства Гитлера.
Конечно, уровень организованности, исполнительности и профессиональной подготовки Вермахта для нас был недосягаем. Например, нисколько не удивляет факт нехватки в частях, создававших «преднамеренную оборону», лопат, пил и топоров. С военных заводов нередко приходили танки с неисправной ходовой частью, самолеты, на которых отслаивалась и отваливалась в полете обшивка, пулеметы, отказывавшие после первой очереди. Конечно, и начальники, и подчиненные в Красной Армии по-прежнему халтурили, втирали очки, докладывали об исполнении, а затем устранении. О чем свидетельствуют акты проверок, выявившие многочисленные недочеты в организации обороны и подготовке войск. Так, по дивизиям первого эшелона 6-й гвардейской армии 22 июня было установлено:
«52-я гв. стрелковая дивизия
ДЗОТов оборудовано в достаточном количестве, но большинство их представляет из себя противоосколочные гнезда, приспособленные преимущественно для ведения фронтального огня… Во многих ДЗОТах сектора обстрела заросли рожью… На каждый станковый пулемет имеется только по одной запасной площадке. Ручные пулеметы имеют только легкое перекрытие в один накат толщиною 10–15 см. Запасных позиций нет. НТО имеют только одну позицию… Траншеи узкие, от 60–80 см, лисьи норы отсутствуют, ячеек для стрельбы мало… Маскировка противотанкового рва отсутствует.
375-я стрелковая дивизия.
Первая траншея отрыта неполного профиля, местами глубина достигает до 0,7м, ячеек мало, ниши обвалились, ходы сообщения в глубину обороны не отрыты, имеющиеся — имеют глубину — 50–70 см. Сектора обзора и обстрела совершенно отсутствуют, в особенности мешает обстрелу и обзору земля, выброшенная из противотанкового рва, которая не разровнена и не замаскирована, кроме того, препятствует нескошенная рожь, и, таким образом, в некоторых местах местность просматривается только на 40–70 м. ДЗОТов мало, перекрытие слабое — один накат и присыпка землей на 20–30 см… Землянок нет, а имеется пародия подбрустверных блиндажей со слабым перекрытием, нар для бойцов нет, и спят на полу, комсостав отдельных землянок не имеет… В некоторых местах проволочные заграждения не простреливаются огнем…»
И еще ряд дивизий: «Планы маневра огнем в ротах, батальонах и полках не разработаны, простейшие способы сигнализации по вызову пехотного огня в большинстве частей отсутствуют, а если где и разработаны, то не доведены до исполнителей»%.
Или приказ командования БТ и MB Воронежского фронта от 26 июня по результатам командно-штабного учения танковых корпусов:
«…2. Оценка обстановки. Оценка обстановки штабными командирами докладывается бессистемно, путано, выводы, как правило, не делаются, некоторые командиры штабов совсем не могут доложить обстановку (5-й гв. Стк — начальник разведотдела майор Еремов, 6-й тк — начальник оперативного отдела Рабинович, начальник разведотдела капитан Кущъ).
3. Отработка штабной документации. Штабные документы отрабатываются страшно медленно и с большими погрешностями. Основной боевой документ — боевой приказ 2-го гв. Ттк — начальник оперативного отдела подполковник Лаврентьев изобразил так, что трудно было понять решение командира корпуса и задачу, которую корпус должен был выполнить. Действия корпуса по приказу не ограничивались ни временем, ни пространством…
4. Контроль за выполнением приказов и распоряжений организован недостаточно. В большинстве своем штаб не знает, где находятся и что делают его части…
5. Разведка в частях и соединениях не на должном уровне. Начальник разведотдела 5-го гв. Стк майор Еремов не знал, как использовать имеющиеся у его корпуса средства разведки.
Начальник разведотдела штаба 6-го тк капитан Кущь не знал обстановку и боевую задачу корпуса и вместо активной разведки ограничился сбором сведений о противнике от соседей. Данные от частей не обрабатывались, а зачатую не доходили до разведотдела штаба корпуса.
6. Связь с частями установлена с корпусом только на схеме. Практическая связь с разведкой отсутствует… Имеющееся авиазвено используется неправильно, в частности, для розыска штабов бригад во 2-м гв. Ттк и 3-м мк…»
По-прежнему пополнение поступало наспех обученным и вовсе не обученным, а военачальники продолжали безжалостно гробить солдат. Процветал мордобой и практиковались бессудные расстрелы, непреодолимая пропасть лежала между «военачальниками» и красными армейцами. Все это — неустранимый дефект системы, из разряда «особенностей национальной охоты».
В целом же три месяца относительно мирного времени пошли Красной Армии на пользу. А то, что бойцы за это время, к примеру у генерала Москаленко, ни разу не видели бани и чистого белья и «питались неудовлетворительно», так их и в мирное время не баловали. А зато маскироваться легче. И вообще, часто моется тот, кому лень чесаться.
Всего к битве за Курскую дугу, с учетом войск Степного округа, было подготовлено 1,9 миллиона бойцов и командиров Красной Армии, 33 267 артиллерийских и минометных стволов (без 50-мм), 518 «катюш», почти 5300 танков и САУ, около 3700 самолетов.
В стратегическом резерве Ставки находилось девять общевойсковых, две танковые и одна воздушная армии, дислоцированные на орловском, курском, харьковском и донбасском направлениях. Германское командование на Восточном фронте имело в резерве «слезы» — одну пехотную и одну охранную дивизии и две пехотные бригады. Неспроста Гитлера тошнило при одной мысли об операции «Цитадель».
«У Гитлера-бандита будет морда разбита…»
Впрочем, Сталин тоже нервничал.
Во-первых, мучили сомнения: правильно ли угаданы намерения противника, какие он сумеет собрать силы, выдержит ли Красная Армия удар Вермахта? Тут еще «порадовали» господа союзники. Едва войскам зачитали первомайский приказ, в котором говорилось о «победоносных войсках наших союзников», «доблестной англо-американской авиации» и что «близится время, когда Красная Армия совместно с армиями наших союзников сломает хребет фашистскому зверю», как поступило известие, что второго фронта в Европе в 1943 году не предвидится.
Ответ Верховного, укрепившегося в мнении, что западные державы сознательно желают истощения Советского Союза, адресованный президенту Рузвельту, был жестким: «Теперь, в мае 1943 года, Вами вместе с господином Черчиллем принимается решение, откладывающее англо-американское вторжение в Западную Европу на весну 1944 года. То есть открытие второго фронта в Западной Европе, уже отложенное с 1942 года на 1943 год, вновь откладывается на весну 1944 года. Это Ваше решение создает исключительные трудности для Советского Союза, уже два года ведущего войну с главными силами Германии и ее сателлитов с крайним напряжением всех сил, и предоставляет Советскую Армию, сражающуюся не только за свою страну, но и за своих союзников, своим собственным силам, почти в единоборстве с еще очень сильным и опасным врагом». И откровенно негодующее послание Черчиллю: «Ваше ответственное решение об отмене предыдущих Ваших решений насчет вторжения в Западную Европу принято без участия Советского правительства. Дело идет… о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям».
Во-вторых, весна заканчивалась, и все острее вставал вопрос, а не сваляли мы дурака со своей «преднамеренной обороной», не пора ли действовать?
В течение мая фронты дважды предупреждались о возможном наступлении врага в ближайшие дни. Сначала, что «противник может перейти в наступление 10–12 мая», затем немецкий удар ожидался «не позднее 26 мая». Каждый раз войска приводились в состояние полной боевой готовности. Однако каждый раз ничего не происходило. Маршал Жуков докладывал 22 мая с Центрального фронта о том, что «непосредственной готовности к наступлению на переднем крае у противника нет», считаю, «что противник до конца мая перейти в наступление не сможет».
