А поутряне, с перетраху и перепою, Хохол двинул к Багру, перетереть нужно было конкретно по одному делу. Козел там один возникать начал, надо бы рога ему пообломать. О Ритке и о Рябине он даже и думать забыл.
Только Багор ему о них напомнил. В кафе он его поджидал. Не кафе, а кафешка – комнатуха пять на пять, с полдюжины столиков, ну и сервис так себе. Правда, с недавних пор «Лаванда» вроде как их резиденцией стала. Целыми днями братва ихняя откисает там, но все культурно так, чин чинарем.
– Слушай ты, гондон дырявый, – обрушился на Хохла Багор. – Какого ты хрена на «следака» ментовского наехал?
На Багра страшно смотреть. Ростом он по среднему. Но вширь все одно что шкаф трехдверный. И накачан крепко, до ужаса. Голова у него квадратная, большая. Мозгов там вряд ли много. То ли дело у него, у Хохла. Ритка и та намедни восхищалась его умом...
– Да ты не кипишуй, – усаживаясь напротив босса, развязно бросил он.
– Я те ща сяду, в рот тебя дери! – рявкнул Багор, глаза его налились кровью.
Он подскочил к Хохлу, схватил его за грудки и с силой сдернул с места. Тот отлетел к противоположной стене, сбив по пути столик.
– Ты, мудила стебаный! – заорал в бешенстве Хохол.
Чего этот урод себе позволяет? Надо его на место ставить. Зашибить бы его сейчас наглушняк. Повод есть. Глядишь, и место центровое освободится.
С диким ревом Хохол ринулся на Багра. Тот ловко ушел из-под удара, подцепил его кулаком в солнечное сплетение. У Хохла перехватило дух. И тут же его за руки снова вздернули. Багор ударил головой ему в переносицу. Перед глазами пошли круги, и все исчезло.
Очнулся Хохол все в том же кафе. Он лежал на спине, а на нем стоял стул, стягивая ножками, как тисками, его тело. И на стуле этом сидел Багор. Нагло ухмылялся.
– Нассать бы на тебя, мудила ты недоделанный, – куражился он. – Знал я, что мозги у тебя, бля, куриные, но не думал, что ты стопудовый дебил. Теперь, базара нет, все об этом знают. Гы-гы-гы!
Послышалось ржание и со стороны. Хохол повернул голову и увидел Кочана и Пугало. Они смеялись и смотрели на него, как на поверженного авторитета. Какое унижение!
– Бля, ну это ваще писец, по «сотке» на «следака» наезжать, да еще беспонтово, из-за какой-то соски. Дебилизм конкретный.
Хохол вроде никому не говорил, что на Рябина угрозами сыпал. Может, Ритка трепанулась?
– Ритка, сука, раскололась? – спросил он, невидяще глядя на Багра.
– Ритка? Эта твоя прошмандовка? Не-е, это не она мне сболтнула.
– Тогда кто?
– Я же говорю, что ты дебил. Дебилом и сдохнешь. Ты хоть на децал врубись, писец ходячий. Если ты на «следака» наезжаешь, об этом вся ментура знать будет. Но твой «следак» хавло не раззевал, никому тебя не сдавал. Тоже думал, что ты дебил. Думал, что ты чисто понтуешься, на пушку взять его хочешь. Не знал он, что ты дебил в квадрате. Какого хрена ты «следака» этого мочканул?
– Что?! – смысл сказанного не сразу дошел до Хохла.
– «Следака» какого хрена вальнул?
– Я?! – Он почувствовал, как его глаза вылезают из орбит.
– Ну не хрен же с бугра!
– Я никого не мочил.
Не трогал он «следака», как есть не трогал. А ему предъяву клеят. Непонятки!
– Правильно, не мочил. Но хотел мочкануть. «Следаку» пузо продырявили. В больничке он сейчас, ему лепилы на хрен полжелудка отчекрыжили. А пахан его в морге стынет. Пахана его вместе с ним положили. Ну да какого хрена мне тебя грузить? – Багор кипел от злости. – Ты и сам, недоносок, в курсах всего.
– Гадом буду, я не в курсах, – от страха тело Хохла стало ватным.
Никого он не убивал, но ведь теперь все будут валить на него. Он же, а не кто-то другой, катил бочку на «следака». Вот влип, блин!
– Мне только что Латунь звонил, – сказал Багор.
Латунь – из «деловых», «блатарь», «черная масть». Не законник, но все одно в большом авторитете. Он для их банды вроде как наставник и покровитель. На него Багор самолично вышел. Покровительством заручился. А это многое значит. Скоро их команда еще круче станет. И пацанов раз в пять больше будет, и стволов обломится немерено. Только останется ли Хохол в ней на прежних позициях?
– По каналам своим он просек, что в ментовку откуда-то наводка на тебя пошла. На тебя все валят. Пахан «следака» – гэбэшник бывший и сейчас круто где-то подвизается. На «вышак» пойдешь.
– Да не мочил я никого! Я же, в натуре, ради понта «следаку» звякал, куражился. Это не я мента мочкануть хотел, отвечаю. Я перед ним даже извиниться хотел, бля буду. Это подстава, спецом подстава, в натуре!
Багор внимательно посмотрел на Хохла.
– В натуре не ты вальнул?
– Да зуб в натуре даю!
– Хорошо, я с Латунью насчет тебя перетру, может, по ходу, точняк подстава. А ты в бега сдергивай.
– Куда?
– Это твои проблемы. Хоть на край света, к белым медведям, пусть сожрут твой хрен к едрене матери.
Хохол расслабился. Багор ведь мог и мочкануть его. Какой с покойника спрос? Но не дорос он еще до крутого мафиози, которые лихо валят своих кентов. Хотя после того, как он с Латунью связался, каша в его котелке круто заваривается. Масштабно мыслит, гад. Но его отпускает – дает «зеленый свет» в бега. И на том спасибо. А уйти в бега Хохлу не проблема. Тачка у него есть, бабок штуки три баксов, зароется куда-нибудь в глухомань таежную и будет там бобылем век доживать. Все одно это лучше, чем на тот свет за здорово живешь отправляться.
Багор встал со стула, отставил его в сторону – расстреножил Хохла.
– Мы тут и без тебя разберемся, а ты вали.
Хохол вышел из кафе, нервно озираясь по сторонам. Как будто за ним уже следили. Сел в машину, завел мотор. И тут увидел, как из кафе выходят Багор, Кочан и Пугало. Крутые до усрачки. Спортивные костюмы, кожаные куртки, массивные цепи на бычьих шеях. Морды – приснятся ночью, в холодном поту проснешься. Настоящие бандиты, самая натуральная крутизна. И он, Хохол, еще часу не прошло как был таким. Но уже развенчан. Прощай, бандитская жизнь!
Он тяжело вздохнул, наблюдая, как бывшие его кореши усаживаются в тачку. И вздрогнул, когда на его глазах серебристая «Ауди» на фонтане пламени взлетела на воздух и развалилась на части. Его «Тойота» затряслась под ударами взрывной волны. Хорошо, машины далеко друг от друга стояли.
Писец Багру, довыстебывался. Бандитский век недолог. Хохол не смог сдержать предательской злорадной улыбки. На хрен, на хрен нужна эта бандитская жизнь! Пора делать ноги.
Он стронулся с места и почувствовал внутреннее напряжение. А ведь и его машина может взлететь на воздух. Ведь и его тачку могли заминировать. Но нет, багровская «Ауди» взорвалась, когда заводили мотор. А его движок работает уже давно, и ничего, все цело и невредимо.
Все. Делаем ноги из столицы, и с музыкой. Кстати, а где же музыка? Из сауны катился без музона, и сейчас динамики на уши не давят. Щас исправим. Хохол потянулся к магнитоле, вдавил внутрь кассету. Первые звуки музыки совпали с грохотом взрыва. Смерч пламени вырвался из-под сиденья и разорвал бренное тело бандита на куски.
Направленный взрыв уничтожил не только Хохла. Досталось и «Тойоте». Но из тех, кто в общем автомобильном потоке двигался по шоссе вслед за его машиной, не пострадал никто.
Полыхающая машина бандита врезалась в придорожный столб и остановилась. Рядом затормозили другие машины. Нажал на тормоз и Максим. Он вышел из своей «семерки», в качестве зеваки приблизился к горящей иномарке. Все, сомнений не осталось – Хохол перестал существовать. Задание выполнено.
Пока «Тойота» не взорвалась – а такое вполне могло произойти, – он поспешил занять место в своей машине. Ему уже нечего здесь делать.
Машину Хохла он заминировал, когда та стояла возле сауны. Но бандит не удосужился сразу включить автомагнитолу – заряд замыкался на нее. Пришлось поколесить за ним, дожидаясь, когда он вставит кассету или выйдет на волну какой-нибудь радиостанции. И дождался.
Но прежде он стал свидетелем того, как взлетели на воздух Багор и его братки. Этот взрыв не его рук дело. Тогда почему же это случилось? Впрочем, голову ломать не стоило. Объяснений можно придумать массу. Сведение счетов, бандитские разборки и так далее и тому подобное.
Итак, первая его акция завершилась успехом. Иного и быть не могло. Как и предполагалось, Хохол оказался для него задачкой в одном действии. Тем не менее одним бандитом на земле стало меньше.
Аванса, полученного за Хохла, хватило как раз на то, чтобы купить почти новую «семерку», и то пришлось доложить остатки от «подъемных». Теперь он получит вторую половину гонорара. Гуляй, не хочу. А гулять он хочет. Не зомби же он какой-то, чтобы думать исключительно только о ликвидациях: настоящих и предстоящих. Нет, он обыкновенный человек, у него нормальные чувства и эмоции, он живет как все. Как все и работает. Только работа у него специфическая. Такая, как, например, у охотников, которые отстреливают волков. И платят ему за «шкуры» убитых «зверей».
