а полулежал на собственном рюкзаке, как и все другие-прочие.
Еще на поляне было костровище, обложенное большими плоскими камнями. Судя по углям, использовали его не так уж и давно.
— Ну и что вы разлеглись? — бодро заявил мой отец, пришедший на поляну последним. — А палатки за вас кто будет ставить, Пушкин?
Глава 30
Превращение поляны в организованный лагерь — это тот еще хаос. Во всяком случае для такого далекого от туризма человека, как я. Сергей Петрович забрал с собой пару добровольцев, они взяли топоры и удалились в гущу леса — нашим брезентовым домикам нужны были колья. По два длинных и еще сколько-то коротких. Никаких входящих в комплект колышков не было. Впрочем, сейчас, валяясь под деревом после перехода в обнимку с тюком палатки, я понял, что Сергей Петрович был прав. Брезентуха и так довольно неподъемная и неудобная штука, если к ней еще и колья добавить…
— Крамской, тебе особое приглашение надо? — я открыл глаза и увидел стоящую надо мной Шарабарину. Выглядела она как будто не тащила только что рюкзак. Руки в боки, клетчатая рубашка завязана узлом под грудью, разве что косы слегка растрепались. Впрочем, это только добавляло ей очарования. — Скоро может дождь пойти, а ты с палаткой обнимаешься!
— Ага, — вздохнул я и поднялся. Стертая пятка тут же отозвалась жгучей болью, плечи заныли, ноги… Ну, ладно хоть колени не дрожат. Да уж, Кирилл Крамской, такая себе у тебя спортивная подготовка. Впрочем, не мне его упрекать, сам хорош. Можно подумать, свое оригинальное тело в далеком будущем я содержал в идеальной форме…
На поляне царил хаос, снова вызвавший у меня ощущение, что все здесь подключены к какому-то коллективному разуму, один я не понимаю, что делать. Девчонки уже вовсю занимались готовкой — чистили картоху и кидали ее в ведро с водой. Которую кто-то уже принес. Игорь руководил установкой самой большой палатки. Его команды звучали уверенно, так что брезентовый «домик» уже вполне походил на настоящий. Уже готовы к употреблению были еще две палатки. В распахнутом входе одной из них сидела Коровина и наводила там фэнь-шуй — раскладывала спальники.
А вот у парней дела шли хуже. Ребята из второй палаты вытащили свою палатку из мешка, а потом что-то пошло не так, и брезентовая тряпка отказалась как по волшебству превращаться в домик. Кто-то залез внутрь, как Марчуков вчера, и изображал выцветшее зеленое привидение. Остальные тянули туда-сюда веревки.
— Да не так надо, мы ее на крышу поставили!
— Не тяни туда, там угол рвется!
— Эй, а это еще что за веревка?
— О, я нашел, куда тут надо колышек засовывать! Тут такой квадратик…
— Вылезай оттуда уже, только мешаешься!
— А ты зато много понимаешь!
На меня налетел жизнерадостный Марчуков.
— О, Кирка, вот ты где! Айда палатку ставить!
Ох как мне хотелось вручить этому рыжему энтузиасту брезентовый тюк, а самому под благовидным предлогом скрыться в каких-нибудь кустиках! Но я мысленно дал себе подзатыльник. Понятно, что очень бы хотелось, медленно моргнуть. Чтобы открыл глаза и — хоба! — палатка уже поставлена, в мисочке — горячий супчик, а в кружке — свежий чаек. Но как-то стремно вот так увиливать, не? Все мы здесь в равном положении. Все тащили рюкзаки, взбирались на гору и подскальзывались на неудобной спуске. Почему-то та же Шарабарина с Коровиной уже давно палатку растянули, девчонки, вон, еду готовят, Мамонов и Мусатов над костром колдуют. А я? А я пятку стер, ага.
На самом деле, все оказалось не так уж и сложно, если не суетиться, конечно. Хотя провозились мы чуть дольше, чем следовало. Но это скорее из-за того, что много прерывались на бессмысленно поржать.
Один длинный кол нужно было поставить внутри палатки, второй — на самом выходе. Растянуть дно правильным квадратом и проследить, чтобы не было морщин и складок. Натянуть угловые веревки под углом сорок пять градусов. И чтобы тоже никаких провисаний и складок. Крыша должна быть натянутой туго, как барабан. Иначе даже самый слабый дождик начнет идти внутри. В процессе, разумеется, выяснилось, что один длинный кол у нас длиннее, и понадобилось его укоротить, иначе ну никак не получалось сделать крышу ровной.
В общем, палатку мы поставили неидеально, конечно, но сносно. Крыша получилась ровненькой, вот только нижний край в одном месте морщил. Но Марчуков заявил, что если большого дождя не будет, то пофиг.
На самом деле, палатка была «двушкой», а не «четверкой». Память мне подсказывала, что настоящие брезентовые «четверки» здоровенные. Вот как та палатка, установкой которой руководил Игорь. Но в принципе, поместиться в этой двушке вполне можно было и вчетвером. Хотя и тесновато, конечно. Зато теплее… С нашими спальниками это довольно актуально.
Я сидел на бревне, пытаясь пристроить на коленях миску супа из картошки, риса и тушенки. Миска обжигала пальцы, сидеть было, разумеется, неудобно. Я поставил свою порцию еды на землю и подозрительно огляделся. Блин, неужели существуют в мире люди, которым реально нравится ходить в походы? Не знаю, что там делали на территории лагеря, но комаров там было все-таки сильно меньше, чем здесь. Это в самом начале, когда мы только пришли, я как-то не заметил масштаба катастрофы. Потом это серое воинство налетело всей своей пищащей оравой. Сергей Петрович выставил несколько флаконов местного «антикомарина» — «Дэты». В прозрачных флаконах с черными крышками и бумажными этикетками плескалась белесая жидкость. Воняла она гадостно, но комаров немного все-таки отгоняла. Но теперь все пальцы были в этой горько-едкой дряни.
Я посмотрел на свой суп. Вот же дряньство. В нем уже плавали кусочки коры, пара хвоинок и несколько дергающихся комаров. Тарелка остыла, но и суп тоже остыл. Твою ж мать… Такое впечатление, что у него есть только два агрегатных состояния — горячий, как лава, и холодный с застывшей коркой жира.
Да пофиг! Держать тарелку уже можно, значит сожру и так.
Я успел еще и за добавкой. Не сказал бы, что суп вкусный — картошка разваливалась, рис наоборот слегка не доварился и похрустывал, куски лука были крупными и склизкими, тушенки могло бы быть и побольше, как и специй. Но это все было неважно. Это была ЕДА. Пусть и с ощущением, что на хлеб я намазал дэты.
Сытость меня немного примирила с туристической действительностью. Настолько, что я даже перестал мысленно посылать проклятья тем, кто придумал, что турпоходы — это классно и романтично, а те, кто их не любит
