— Воистину так, — кивнул Элидор. — В таком случае я утешен вдвойне. А то мы уж начинали бояться, что на этих саксонских псов нет никакой управы, так они разгулялись на юге Британии, да и на север замахиваются.
— О, управа на них есть, и еще какая, — заверил его Мёрддин с недоброй улыбкой. — Жаль, не видели вы, как Анцелотис Гододдинский уложил этого гаденыша Куту на спину в грязь. Голыми руками, заметьте! Тот вылетел из Кэрлойла как ошпаренный пес; заодно и таких вот слухов насчет его неуязвимости изрядно поубавилось. Народ понял, что этих ублюдков можно победить. И еще, увидев зверства, учиненные Кутой потом, в отместку, все наглядно увидели, чего можно ждать от саксонского господства. Вся северная часть Британии поднялась теперь на бой с этими псами.
Монахи согласно закивали и дополнили свои записи пометками насчет ям и заостренных кольев. Дальше обход аббатства привел их к Святому источнику. Мёрддин задумчиво нахмурился.
— Похоже, из этого холма вытекает уйма воды.
— О да, — кивнул отец Элидор. — И воды в ключах не убывает круглый год. Я никогда не видел, чтобы они пересохли даже в самые засушливые годы. — Он опустил руки в ключ, мимо которого они проходили, и зачерпнул в пригоршню воды. Ледяная вода, протекая сквозь пальцы, смешивалась с каплями дождя.
— Жаль, мы не можем использовать ее, — пробормотал Мёрддин.
Ковианна рассмеялась.
— Ох, Мёрддин, не думаю, чтобы саксы попались на эту уловку дважды за одну войну.
Он поморщился, потом сокрушенно улыбнулся ей.
— Увы, вряд ли. Скажите, а кто-нибудь пытался обнаружить источник ручьев Глестеннинга? Может, там, под Тором, есть пещеры, где могли бы укрыться люди?
Ковианна покосилась на мать — та, прищурясь, смотрела на Мёрддина. Тот, впрочем, не заметил этого взгляда, ибо сам смотрел в ожидании ответа на аббата. Элидор же в нерешительности медлил с ответом, ибо мысль такая явно никогда даже не приходила ему в голову.
— Ну, — вымолвил он наконец, — у нас там, под аббатством, разумеется, есть холодные погреба, где мы храним вина, и копченое мясо, и прочую снедь, и погреба эти устроены в естественных пещерах. Но небольших, неглубоких. И насколько мне известно, выхода ни в какие другие пещеры из них нет.
Вивьена бросила на Ковианну предостерегающий взгляд и поспешила вмешаться в разговор.
— В нашей семье и правда бытуют предания о том, что первые кузницы Тора строились народом темных гномов, волшебных созданий, которым поклонялись в старину. Предания гласят, что эти темные порождения Тора жили в сказочных пещерах в недрах холма и продавали свое волшебное оружие людям в обмен на самое дорогое: детей, и не просто детей, но первенцев. Но это всего лишь предания, сказки. Если такие пещеры и существовали когда, мы так и не нашли и следа их. А уж наши дети обшарили самые укромные закоулки, какие только можно представить. Если бы эти пещеры существовали, кто-нибудь их да нашел бы. И давно бы нашел, в этом я уверена.
Аббат расплылся в улыбке.
— Право же, леди Вивьена ничуть не преувеличивает детской любознательности. Они ухитряются сунуть свой нос всюду.
Вивьена в притворном испуге покосилась на аббата.
— О Боже, надеюсь, они не слишком вам докучают?
— Нет, нет, — рассмеялся тот. — Ничего серьезного. Просто игры — прятки, охота за кладами, ночные вылазки в темноте… Все то, во что мы и сами играли детьми.
Ковианна хихикнула.
— Помню, мои двоюродные братья так задразнили меня как-то раз, что я сбежала от них и спряталась в овощном погребе аббатства. Дело было в новолуние, и ночь была темная-темная. Так эти сорванцы нашли меня и заперли дверь, а я так и осталась внутри среди морковки, лука и репы. Я всю ночь глаз не сомкнула. Бедный отец Гилдас нашел меня там поутру; я чуть не окоченела от холода и страха и сидела, завернувшись в какой-то старый мешок. Но никаких следов другой пещеры там не было. Уж поверьте, я искала!
Все посмеялись, потом дождь пошел сильнее, прекратив их обход и заставив вернуться в здание.
— Отец Элидор наверняка не откажет нашему гостю в месте для ночлега, — заявила Вивьена, когда они поднялись наверх, — тем более что у всех у нас дома и так тесно от ребятишек, но деревня не простит меня, если я не угощу гостя обедом. Мы устроим настоящий пир с музыкой и танцами.
— Весьма польщен, — вежливо поклонился Мёрддин.
— Тебя мы тоже ждем с удовольствием, отец Элидор.
Аббат улыбнулся.
— Для меня это тоже большая честь, Мёрддин. Пойдем, я покажу дорогу к покоям — как знать, может, вечером я удалюсь раньше.
Они ушли, не забыв прежде расцеловать Вивьену и Ковианну в щеки. Мать и дочь спустились с холма вместе, съежившись под дождем. И всю дорогу до дома Ковианна мечтала о сладостной мести, которая, если удастся, свершится этой же ночью.
Глава пятнадцатая
Луна стояла над самым высоким из Лохмабенских Камней, словно балансируя на его верхушке, когда отец Ойлифф, настоятель Кэр-Бирренсуоркского аббатства, и Риона Дамгнейт, друидесса Далриады, произносили слова, связывающие Медройта и Килин узами брака.
— Мы собрались здесь, дабы соединить эту пару, — начал Ойлифф, — пред ликом Господа…
— И с благословения Дагды, отца ирландских кельтов, — добавила Риона, — дабы объединить два наших славных королевства.
Ойлифф повернулся к Медройту, колени которого заметно дрожали.
— Скажи, Медройт, король Гэлуиддела и племянник Морганы, королевы Айнис-Меноу, клянешься ли ты перед Господом любить, беречь и охранять невесту твою, принцессу Килин Далриаданскую, которая будет править с тобой как полноправная королева, и не искать себе другой?
— Клянусь, — произнес юноша, и голос его если и дрогнул, так только чуть-чуть.
— А ты, Килин ни Даллан мак Далриада, — в свою очередь начала Риона, — согласна ли ты поклясться перед богами предков своих почитать, любить и помогать мужу своему все отмеренные дни твоей жизни и не искать ни утешения, ни плотских утех ни у кого, кроме него?
Килин крепче сжала пальцы Медройта.
— Клянусь, — прошептала она.
— Раз так, — негромко, с надеждой во взгляде произнес отец Ойлифф, — объявляю вас пред Богом Отцом, Сыном и Духом Святым мужем и женой, и да никто не станет меж вами.
— Благословение на ваши головы, — добавила Риона, — и да играют у вашего очага здоровые дети.
Килин покраснела до корней волос, а Медройт повернулся к ней, дрожащими руками приподнял ее лицо и осторожно поцеловал в губы. Моргана смахнула с глаз слезинку, да и Даллан мак Далриада заморгал как-то подозрительно часто. Юный Клири выступил вперед с брачными бумагами, и новые король и королева Гэлуиддела подписали их, подтрунивая над дрожащими руками друг друга. А потом дело было уже сделано, и никто не мог повернуть его вспять. Моргана могла больше не сдерживать дрожи в своих коленях, но все же заставила себя с улыбкой расцеловать племянника и вновь обретенную племянницу. Даллан мак Далриада крепко обнял дочь, потом стиснул руку Медройта в рукопожатии равных — как король королю.
— Хорошенько заботься о моей девочке, — перевела Риона, — ибо она все, что осталось у меня самого дорогого.
— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал Медройт как можно более твердым голосом, — и еще постараюсь подарить вам внуков, дабы они были вам не менее дороги.
Лайлокен, на протяжении всей церемонии державшийся в тени, выступил вперед с небольшим бочонком вина в руках.
— В знак моего почтения королю Далриады и ожидания грядущей удачи не выпить ли нам за здоровье жениха и невесты?
Даллан мак Далриада с серьезным видом принял бочонок и передал его одному из своих людей.
— Клири, сынок, — спохватился отец Ойлифф. — Принеси-ка вина для Святого причастия, что я прихватил сюда. Самого лучшего, из Рима. Да не забудь кубки.
Что-то во взгляде Лайлокена — какой-то особенный блеск — насторожил на мгновение Моргану, но Даллан мак Далриада уже распорядился, чтобы бочонок отнесли на корабль, а Клири наполнял кубки и передавал их по кругу. Отец Ойлифф провозгласил первый тост.
— Долгой и счастливой жизни вам, дети мои!
— Долгой и счастливой жизни, — хором откликнулись остальные.
Когда все осушили кубки до дна, слово снова взяла Моргана.
— По заведенной много поколений назад традиции пары, сочетавшиеся браком в этом каменном кругу, проводили первую брачную ночь в пещерах под утесом, священных пещерах, помнящих счастливейшие минуты единения тысяч британских новобрачных. Я приказала приготовить покои для молодой пары — мягкое ложе, масляные светильники и вдоволь еды и питья. Даллан мак Далриада, позволь мне пригласить тебя ехать с нами на рассвете в Кэр-Бирренсуорк, дабы увидеть свою дочь на троне Гэлуиддела.
— Я задержусь до рассвета, — согласился Даллан, — но только ради того, чтобы приветствовать дочь в первое утро ее как жены и королевы. После же мне нужно вернуться на свой трон, ибо зима на носу, и нам надлежит сделать еще много приготовлений.
