Во время короткого отдыха на реке Ловать, предоставленного войскам, которым опять пришлось вести бой с самым высоким напряжением сил, командование, по-видимому, рассматривало вопрос о выводе 56 тк для использования его на другом направлении. Затем все же было возобновлено наступление 16 армии на восток южнее озера Ильмень. В конце августа, однако, начался первый за это лето период дождей, которые вскоре так размыли дороги, что обе моторизованные дивизии на время были совершенно прикованы к своему месту. Одновременно противник подтягивал новые силы. Вместо разбитой 38 армии перед фронтом 16 армии на участке Холм – озеро Ильмень появились три новые советские армии – 27, 34 и 11. Развернулись новые бои, описание хода которых завело бы нас слишком далеко. 56 тк форсировал Полу и подошел вплотную к Демянску. Не говоря уже об усиливающемся сопротивлении противника, особенно тягостном для войск, и большой нагрузке для техники, было мучительно медленное продвижение по совершенно размытым дождями дорогам. В это время я также проводил целые дни в пути вместе с подчиненными мне дивизиями, но часто даже моя мощная машина могла продвигаться по этим так называемым дорогам только с помощью тягачей. Когда я однажды, уже после наступления темноты, подъехал к только что захваченному нами мосту через Полу, подъезд к которому был, как мне доложили, разминирован, вдруг под правым передним колесом взорвалась мина. Колесо было сорвано и отброшено на 100 м, стекла разбиты. Только радио действовало по-прежнему: Из четырех человек, находившихся в машине, никто не был даже легко ранен. Я сам, сидевший на переднем сиденье справа от водителя, также остался невредим – это поистине милость судьбы!
В нашем палаточном лагере постепенно становилось довольно неуютно, сыро и холодно. Однако найти какую-либо порядочную квартиру для штаба в этой местности было невозможно. Чтобы хоть как-нибудь разогреться, мы ходили в баню, хотя и очень бедную, находившуюся при каждом даже самом маленьком дворе.
В те недели и мы, в конечном счете, ощущали на себе разногласия между планами Гитлера (цель – Ленинград) и ОКХ (цель – Москва). Командующий 16 армией, генерал-полковник Буш, говорил мне, что он намерен вести наступление на восток в направлении на Валдайскую возвышенность, чтобы обеспечить себе возможность дальнейшего продвижения в направлении Калинин – Москва. Командование же группы армий «Север», видимо, держалось иного мнения, так как опасалось в этом случае за открытый восточный фланг армии. В то время как из полосы группы армий «Центр» в начале сентября в наших операциях принял участие продвигавшийся с юга 57 тк, мы получили 12 сентября приказ, по которому нам в кратчайший срок предстояла переброска с 3 мд на юг, в подчинение 9 армии, входившей в группу армий «Центр». Даже я, как командир корпуса, не мог ничего понять в этих вечных переменах. Но у меня сложилось впечатление, что все это, в конечном счете, было результатом споров между Гитлером и ОКХ о том, что должно стать целью кампании – Москва или Ленинград.
Как бы то ни было, действия 16 армии в течение трех недель, когда в них принимал участие 56 тк, были по-прежнему успешны. 16 сентября ОКВ сообщило, что разбиты значительные силы 11, 27 и 34 советских армий. Было объявлено, что девять дивизий противника уничтожено, а еще девять – разбито. И все же не было чувства настоящей удовлетворенности этими успехами. Не было ясно, какую оперативную цель мы преследовали, в чем же заключался смысл всех этих боев. Во всяком случае, прошли времена стремительных бросков вперед, как во время нашего рейда на Двинск (Даугавпилс). Но и время моего командования 56 тк близилось к концу.
12 сентября вечером я сидел с офицерами штаба в своей палатке, шел проливной дождь. С тех пор как стало рано темнеть, мы решили убить время до поступления вечерних сводок игрой в бридж. Вдруг около меня зазвонил телефон. Меня вызывая командующий армией, мой друг Буш. Такой ночной телефонный вызов не обещает обычно ничего хорошего. Но Буш прочел мне следующую телеграмму ОКХ:
«Немедленно направить генерала пехоты фон Манштейна в распоряжение группы армий „Юг“ для принятия командования 11 армией».
Каждый солдат поймет, какую радость и гордость вызвало у меня назначение командующим армией. Для меня это было венцом моей военной карьеры.
Рано утром на следующий день я попрощался – к сожалению, только по телефону – с подчиненными мне дивизиями, а затем с моим штабом. Я с благодарностью напомнил обо всем, что сделали корпус и его штаб за истекшие месяцы кампании. За эти месяцы корпус и дивизии были действительно крепко спаяны.
Хотя я с радостью принял возложенную на меня более ответственную задачу, я все же понял, что самый приятный, наиболее удовлетворявший меня как солдата период моей жизни прошел. Три месяца я провел среди войск, деля с ними все тяготы, заботы и гордость успехами. Я черпал новые силы в том, что мы переживали вместе, в преданности и готовности, с которой каждый выполнял свой долг, и в тесном солдатском товариществе. В будущем мое положение не позволит мне уже в такой же мере связывать себя с жизнью войск.
Едва ли мне придется, думал я, вновь пережить что-либо подобное стремительному рейду 56 тк в первые дни войны – исполнение всех желаний командира танкового соединения. Нелегко мне было поэтому прощаться с корпусом и с моим штабом. Тяжело было расставаться с моим испытанным начальником штаба, полковником бароном фон Эльверфельдтом, благородно мыслящим, уравновешенным и всегда надежным советчиком. Трудной была минута прощания и с темпераментным, умным начальником оперативного отдела, майором Детлеффсеном, начальником разведки Гвидо фон Кесселем и неутомимым квартирмейстером, майором Клейншмидтом. Пришлось расстаться и с начальником отдела офицерских кадров, майором фон дёр Марвицем, который находился у нас уже несколько недель и с которым меня связывала тесная дружба по совместному пребыванию в военном училище в Энгерсе и по службе в Померании. Когда я утром 13 сентября направился к своему другу Бушу, чтобы доложить о своем отбытии, меня сопровождали только мой адъютант Шпехт и два моих водителя Нагель и Шуман. Ни одного из них нет теперь уже в живых!
Глава 9. Крымская кампания
Если я делаю здесь попытку изложить ход боев 11 армии и ее румынских боевых друзей в Крыму, то в первую очередь для того, чтобы увековечить память своих товарищей по крымской армии. Одновременно я хочу дать тем из них, кто остался в живых, общую картину тогдашних событий, которые были известны им тогда только в отдельных деталях.
