Последнее время я уже не вспоминал о прошлой жизни на Земле, которую нельзя было бы вернуть назад. И свободное время раба-гребца проводил, как получится, в основном наблюдал за тем, что происходило на биреме, на берегу, когда "Весенняя Ласточка" стояла у пирса, или просто любовался красотами моря. Время от времени меня вызывал Дейл и мы по долгу беседовали на различные темы, позже днем, вспоминая об очередном ночном разговоре, я начинал путаться, был ли это мой сон или все же опять это был сеанс дальней связи. В разговорах с Дейлом я интересовался медициной и ролью магии в этой области науки, но он очень осторожно подходил к этой тематике, особо много не распространялся на данный вопрос. Дейл исходил из твердого убеждения, что любой наукой должны заниматься ученые профессионалы, как по медицинской части, так и по магической. По его мнению, маг дилетант в целительстве был аналогичен врачу шарлатану, оба много кричат о своих знаниям и способностях, но, когда дело доходит до практики, у них никогда и ничего не получалось. Иногда я задавал ему вопросы о нашем "прошлом", то Дейл говорил, что рано или поздно я сам все узнаю. Меня поражало его искреннее желание, помочь мне понять и разобраться в происходящих вокруг меня и со мной событиях. Дейл уже покинул родную планету и находился в пути к планете Тринидад системы Желтого Карлика, но путь этот был долог.
Я много раз думал и в душе мечтал о побеге с биремы или каким-либо другим образом кардинально изменить свою жизнь, снова стать свободным человеком. Но, к сожалению, всегда вынужден был вернуться к одной и той же проблеме, понимая, что ни в одном из рассматриваемых вариантов не существовало реалистического начала для такого побега. Все проблемы, когда планировал побег, возникали и упирались в ошейник, который возлег на мои плечи с первых же минут моего рабства и который был очень опасен и уж тем, что от него невозможно было избавиться. А оно могло сдать тебя своему начальству в любую секунду твоей жизни. Как только у ошейника возникали подозрения в отношении своего подопечного лица или он чувствовал что-то недоброе, что могло бы угрожать его существованию, а подопечный раб был в полной его власти, то он мог применить любую меру наказания от простого лишения сна до убийства этого раба. Много времени я посвятил исследованиям этого магического артефакта, пытался телепатически проникнуть в его устройство, разгадать вплетенные в него заклинания, много раз пальцами руки его ласкал, пытаясь разобраться в его схеме, как оно работает, в этот же момент блокируя свой разум простой детской считалочкой:
Раз, два--три--четыре--пять, Негде--зайчику--скакать, Всюду--ходит--волк--вoлк, Он--зубами--щёлк--щeлк! А мы--спрячемся--в кусты, Прячься--за--инька--и ты. Ты--волчище--пого--ди Как--попря--чемся--иди--ищи!
Вначале в этих исследованиях меня преследовали сплошные неудачи, как я не старался, не мог разобраться в его схемах, разобраться в его внутреннем устройстве, этот магический артефакт, как мне казалось, находился за гранью человеческого разума. Но затем я в кое-чем преуспел и начал потихоньку разбираться в его схеме, понимать, как он функционирует. Но до поры до времени боялся, что ошейник заметит эти проводимые мною эксперименты и предпримет решительные меры, поэтому особо не спешил, не торопился и при этих его исследованиях старался не делать неосторожного или поспешного движения рукой, а свои мысли прикрывал детскими считалочками.
Время не шло, а летело и, как-то незаметно, на биреме прошли изменения, примерно полгода назад сошел на берег и не вернулся на биремы старый шкипер, а на его месте появился другой человек, который был менее решителен и, по моему мнению, менее профессионально подготовлен. Исчезли многие матросы экипажа биремы, но на их место всегда приходили новые молодые парни. Что касается нашей жизни рабов-гребцов, то особых перемен она не претерпела. Матросы экипажа биремы нас, по-прежнему, не замечали, мы для них в качестве людей разумных не существовали. "Весенняя Ласточка", по-прежнему, и в шторм и в спокойную погоду летала по волнам Внутреннего океана, делая краткие сумеречные или ночные швартовки в пустынных и безлюдных местах океанского побережья.
Но однажды размеренная жизнь биремы изменилась.
В этот вечер ничто не предвещало опасности, разве только несколько излишне суетились отдельные матросы экипажа. Но эта суета обычно наблюдалась, когда "Весенняя Ласточка" готовилась отправиться на выполнение очередного задания.
На борт биремы весь вечер поднимались бесчисленные ящики, мешки и тюки с товаром. Большая часть груза опускались в трюм, а другая укладывались аккуратными штабелями на верхней палубе и крепилась веревками и скобами. Моя каморка раба-гребца находился в таком месте, что, стоя на чурбаке я мог наблюдать за всем, что происходило на верхней палубе биремы. Со своего места я отлично видел, как двое матросов возились с морской баллистой, сняв с нее матерчатый чехол, они отлаживали ее механизмы, скрытый под палубой. Пару раз что-то щелкало в этом механизме и над палубой появлялся дрожащий после удара о стопор рычаг с ковшом-корзиной, а затем в специальное отверстие матросы закатывали глиняные ядра. Тогда мне на память пришло воспоминание о первом бое с триерой, когда старый шкипер для уничтожения противника использовал напалм или "греческий огонь" в таких же глиняных горшках. Я сообразил, что матросы готовились к новому бою, снаряжая морскую баллисту глиняными ядрами. Завершив работу, парни накрыли баллисту чехлом и разбежались по другим своим делам.
Под вечер бирема "Весенняя Ласточка" медленно скользила по волнам, неся оба паруса и бежала по волнам едва касаясь верхушек волн. Этот легкий бег бирема продолжала ночь и весь последующий день. Под вечер второго дня спокойное поведение экипажа изменилось на тревожное ожидание, а затем стало заметным, что матросы сильно нервничают. Шкипер все чаще и чаще поглядывал на небо и на развернутые полотнища парусов обеих мачт биремы, пару раз он подходил к каморкам рабов-гребцов и долго наблюдал за тем, как они проводят свободное время. Прежний шкипер никогда не позволил бы сделать этого себе, чего смотреть на пустое место, рабы для него не существовали.
ххх
Ровно в полночь "Весенняя Ласточка" резко развернулась и уже под веслами направилась к берегу, едва различимые очертания которого просматривались в темноте. Группа матросов готовила к спуску шлюпку с грузом на воду, другая группа находилась рядом со шлюпкой уже с веслами в руках. В этот момент на берегу загорелся сигнальный факел и кто-то начал им размахивать из стороны в сторону. Бирема еще не остановилась, чтобы бросить якорь и спустить шлюпку, когда, прорывая пелену облаков, обложивших небосклон, выплыла прекрасная Эллида. Море и берег залились фантастическим по красоте изумрудным светом. Одновременно свет Эллиды попредательски высветил бирему "Весеннюю Ласточку", матросов на ее палубе, опускаемую на воду шлюпку и толпу людей ожидающих прибытие шлюпки на берегу. В этот момент я радовался новой встрече со своей ночной богиней, но которую в данный момент не мог приветствовать, встав на колено и протянув к ней руку, так как вместе с соседом работал веслом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
