А почему это ты решила, что «прежнюю», одёрнула себя Лея, может быть, очень даже постоянную!!! Или ты ждала, что он начнёт объясняться тебе в любви?! Да с какой радости?.. Ты только посмотри на себя, аалс-переросток…
Лея прислонилась лбом к прохладной каменной стене и вытерла слезу.
Всё как обычно. Разве когда-нибудь было иначе?..
…Сорел вернулся примерно через час, злой и мрачный. Он разбудил задремавшую Лею и сказал, что её давно ждут для сканирования, и ему совершенно неясно, какого чёрта она ошивается в этой комнате. В ответ Лея одарила Сорела таким взглядом, что он немедленно почувствовал себя капитаном Соло, рискнувшим покинуть ряды повстанцев накануне решающей битвы с имперцами; однако он был не в том состоянии, чтобы разбираться в первопричинах её плохого настроения. Молчит — и ладно. Тут с Т'Киа бы разобраться… Вот уж действительно — никогда не знаешь, что ждёт тебя в тот или иной момент твоей жизни!..
Лея наскоро привела себя в порядок и пошла навстречу своей судьбе, не сказав Сорелу ни слова.
Познакомились — поссорились и расстанемся так же.
Аминь…
* * *
Вот теперь Эван действительно насторожилась. Шутки в сторону. Это именно тот момент, ради которого она пошла на преступление. Теперь главное — не дать Лее совершить самую главную ошибку в её жизни.
* * *
— Уходи, уходи! — прошептала Лея, кусая губы. — Пожалуйста, Эван!.. У тебя всё равно ничего не получится!
— В чём дело? — Сорел опустил руку на плечо девушки.
— Прекратите это делать!!! — она сбросила его руку с плеча.
— Что «это»?
— Дотрагиваться до меня!
— Тоже мне, сокровище… — презрительно протянул Сорел, складывая руки за спиной.
Он понимал, что происходит, и радовался, что сканировать будут не его. Лично он ни за что не сумел бы скрыть от жрецов тот факт, что находится в прямом контакте с кем-то ещё.
Лея встала посреди комнаты, в которой ещё полтора часа назад встретила Н'Кая. Странно, что она не чувствует к нему ненависти, подумала Лея, только усталость и раздражение. И ещё, пожалуй, сострадание. Да, именно так. Откровенно говоря, Н'Кай напоминал ей мальчишку-переростка с неуёмными амбициями и вредным характером. Возможно, он будет продолжать свои попытки личной мести при каждой их встрече и впредь, но едва ли доведёт дело до конца. И дело вовсе не в том, чего он хочет. Просто он так самоутверждается. Игра, не более. Я ведь права, Эван?
Хотя какое всё это может иметь значение теперь…
* * *
«Только попробуй!»
…У меня нет выбора.
«Всегда есть выбор! Просто ты не хочешь бороться за себя!»
…Это верно. Подобные мотивации всегда были моим слабым местом, если честно.
«А как же наша семья? Звёздная Академия?»
…Семья… не знаю. А Космос… Одним капитаном будет меньше. Не велика потеря.
«А как же… Сорел?»
…При чём тут, собственно, Сорел? Ему нет до меня никакого дела.
«Ну да, конечно… Ты что, думаешь, у меня самой дел других нет, кроме как уговаривать тебя, словно маленькую, поступить разумно?.. Я заставлю тебя это сделать — и точка!»
…Интересно, как?!
«Увидишь!»
* * *
Молчаливый спор был окончен. Никто из присутствующих ни о чём не догадался, разве что Сорел мрачно возводил в своём сознании мыслимые и немыслимые блоки, упрашивая всех богов Дореформационного Периода, чтобы ни одна его мысль не была прочитана жрецами.
— Ты готова? — спросил Лею Сарт.
— Разумеется, нет, — ответила та, окинув всех присутствующих ироническим взглядом. — Зачем спрашивать?
Она остановила взгляд на Сореле, и тот нахмурился, закономерно предполагая, что сейчас произойдёт нечто такое, что ему заведомо не нравится.
Когда несколько жрецов, окружив её живым кольцом, взялись за руки, Лея сложила на груди руки и закрыла глаза. Они хотят знать, откуда у неё такие способности — что ж, это их право, кто бы и спорил. А у неё есть право защищать свой внутренний мир от этого вторжения. Вообще от любого.
Насмерть.
Если жрецы узнают, откуда они появились, их уже никогда не оставят в покое, подумала Лея; человек из двадцать первого века, взрослый человек, хотя бы и в оболочке подростка — это, вне всякого сомнения, их заинтересует. И ещё как. Ни о какой нормальной жизни после такого не может быть и речи.
Допустим, мне всегда не везёт, это ни для кого не секрет. Но у Эван есть право прожить свою жизнь нормально.
Когда-то целители сказали, что посторонним людям вступать с ней в контакт опасно. Смертельно опасно.
Спорим, с той поры мало что изменилось…
Если у гранаты сорвать чеку, она взорвётся — вне зависимости от того, хочет она этого или нет. Такова логика вещей.
В мозг, извиваясь, поползли ледяные змеи посторонних мыслей. Лея невольно выставила блок, но он вдребезги разлетелся под массированным телепатическим ударом. Её спокойно попросили больше не делать этого, и она ответила, что не может. Даже если очень сильно постарается. А стараться она не хочет, потому что есть на свете некоторые вещи, которых никому, наверное, знать не стоит. Даже жрецам Гола.
Очень жаль, что они с ней не согласились.
Что ж, она сделала всё, что было в её силах. Лея почувствовала, как в ней поднимается волна яркого слепого гнева — гораздо более мощная, чем в случае с Н'Каем. Но ведь и врагов перед ней значительно больше.
Наверное, эту силу как-то можно контролировать, подумала Лея, опускаясь на одно колено, вот только знать бы, как…
— Уходите, — сказала она. — Пока ещё не слишком поздно.
Сарт успокаивающе покачал головой, будучи абсолютно уверен в том, что всё под контролем, и ничего страшного произойти не может.
— Сорел, уходи!.. — Лея прижала пальцы к вискам. — Хотя бы ты! Пожалуйста!!!
— Хватит! — Сорел оттолкнул одного из жрецов в сторону, разрывая круг и нарушая все правила и законы. — Прекратите это!
Он обнял Лею за плечи, помогая ей подняться на ноги.
Именно этого она и боялась. Ей, в принципе, было плевать на весь Колинар в целом и конкретно на этих жрецов в частности, но она не хотела убить Сорела. Я же говорила, что другого выхода нет.
Она просто не выпустит эту энергию на свободу, вот и всё. Конечно, в таком случае она, скорее всего, умрёт, ну и ладно — всю жизнь бороться с неизбежным ещё более противно.
Зато больше не будет никаких жертв. Никогда.
* * *
Эван ещё долго потом снились кошмары об этом дне. Точнее, о нескольких конкретных секундах, когда в отчаянном стремлении спасти сестре жизнь, она практически отделила своё сознание от тела, чтобы дотянуться до этой безумной девчонки, которая решила, что самоубийство станет наилучшим выходом из создавшейся ситуации.
«Тогда убей и меня! Потому что я здесь, рядом с тобой!»
Нет!!!
Никто ничего не понял. Эван вошла в сознание Леи и взяла её за руку. Они стояли рядом, плечом к плечу, как когда-то на церемонии посвящения в клан, только на этот раз вела Лея. Её глаза медленно открылись, когда она осознала, наконец, что находится не одна.
Эван быстро оценила обстановку — где-то неподалёку она почувствовала Сорела — он тоже отчаянно переживал и пытался прикрыть сознание Леи от жрецов. Хороший мальчик, подумала Эван, но ужасно самонадеянный. Ну куда ему против жрецов?! Он бы погиб здесь вместе с Леей, не пойди Эван вслед за сестрой. Да уж, парочка что надо — что один, что другая…
В этот момент на них налетела мощная волна слепой ярости, порождённая подсознанием Леи. Это было как ядерный удар…
Эван успела заметить, как Лея вскинула руку вверх, пытаясь отразить эту волну. От себя, от Эван, от Сорела. Ото всех… Последним усилием угасающего сознания она поддержала сестру, помогая ей направить эту энергию никуда. В буквальном смысле. Куда-то в пространство. Возможно, на 40 Эри А в этот день случилась невероятная вспышка жёсткой ионизации, или на Земле произошло землятресение; или, быть может, где-нибудь на Андоре вспыхнула старая вражда между двумя кланами. Это, разумеется, навсегда останется загадкой. Но одно ясно наверняка — зло не исчезает бесследно, это факт…
В следующий момент Эван отшвырнуло прочь, и она очнулась в собственном теле, не в силах прийти в себя окончательно. Присутствия Леи она больше не чувствовала, телепатический контакт прервался. Эван не могла понять, удалось ли ей то, что она хотела сделать; не знала, живы ли Лея и Сорел… Она вообще ничего не чувствовала — ни плохого, ни хорошего. Так или иначе, она сделала всё, что могла. Изменить что-либо уже невозможно.
…Эван почувствовала ужасную слабость. Хотелось заплакать, но она не смогла. Тихо опустив голову на рюкзак, девушка уснула.
