Фельмор оценивающе оглядел убийцу. Теперь он не испытывал того страха, овладевшего им при первой их встрече. Теперь он смотрел на ассана как на своего слугу, выполняющего любой приказ за определённую плату.
Повелитель Тайной Стражи, наклонив голову, попробовал заглянуть под капюшон, но ассан еле заметным движением сместился в тень. Поняв, что ему не удастся заглянуть в лицо ночному гостю, он оставил свои бесплодные попытки, и сказал:
– Как я понимаю, кроме того, что ты ассан, ты ещё и воин из клана Снежных Барсов. Так? По моим сведениям, два десятка бойцов из этого клана отправляются вместе со своим воеводой в степи. Не состоишь ли и ты в этом отряде?
Лорд дождался сдержанного кивка и продолжил:
– Я хочу, чтобы ты убил Рутгера, сына Ульриха, как только он достигнет предгорий страны Лазоревых Гор на обратном пути.
– Лорд хочет получить то, что он там найдёт?
– Найдёт он там что-нибудь или нет, известно одному Бессмертному Тэнгри. Найдёт – хорошо. Не найдёт – и так сойдёт. Главное, чтобы он не вернулся.
Убийца немного помедлил, и тихо, так, что это походило на шелест лёгкого ветерка, промолвил:
– Я понял тебя, лорд.
Ассан скользнул к дыре, что прорезал в шатре, и уже хотел раствориться в ночи, как был остановлен вопросом повелителя Тайной Стражи:
– Как тебе удавалось столько лет скрывать свою сущность?
– Самое трудное – это играть роль обычного человека.
– Так как же ты смог это?
Вопрос остался без ответа. Фельмор сделал несколько шагов туда, где только что была тень убийцы, но увидел только звёзды ночного неба в прорези палатки.
– Мой господин! – Подал голос Бирхор, до сих пор молчавший и не смевший в присутствии ассана сделать какое-либо движение: – Его могут убить челманы Сагынай!
– Так что с того? Значит, ему просто не повезёт, и нам не придётся платить. Зато я уверен, что если щенок избежит ловушки степняков, его настигнет смерть оттуда, откуда он её совсем не ждёт.
– Ассан не назвал свою цену!
– Да, действительно. – Лорд задумался. Это показалось ему странным. Неужели наёмный убийца забыл назвать, сколько будут стоить его услуги? Этого не может быть! Такие, как он, никогда не забывают таких пустяков. Здесь что-то другое. Что?!
* * *
Глава 37.
Вальхар раздосадовано прикусил губу, и украдкой посмотрел на Рутгера. Забавно. Двадцатилетний воин, на счету какого победа у Волчьих Ворот, не один убитый противник, краснеет как девица на выданье, и не знает, куда себя деть! Хорошо, что в шатре они одни, и все воины спят. Это их последняя ночь в стране Лазоревых Гор. Завтра, то есть уже сегодня, им предстоит нелёгкий, далёкий путь.
Стальной Барс с преувеличенно серьёзным видом изучал свитки, где была приблизительно изображена карта земель, где отряду предстояло пройти, чтобы попасть к предполагаемому месту нахождения убежища Древних Богов. На них было слишком много белых пятен, и что-либо понять в них можно было только с огромным трудом, и всё же это было единственное, что хоть как-то могло помочь в дороге.
Вальхар не смог сдержать улыбки, и уже в открытую посмотрел на Рутгера, из-за чего тот покраснел ещё больше, и наконец поднял свой недовольный взгляд. Однако он сказал совсем не то, на что рассчитывал вождь Снежных Барсов:
– Разве это карта? Здесь же ничего не понятно! Вот здесь. Что за землями гаар? Тут вообще ничего нет! Что там? Обитаемый Мир заканчивается? Лучше уж вообще без карты, чем с такой.
– Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри предупреждал, что монахи, составлявшие её, уже были поражены Невидимой Смертью, и были в полубредовом состоянии. Они могли кое-что забыть, а могли что-то и просто не увидеть. Хорошо, что у тебя есть хоть это. По крайней мере, ты знаешь направление.
– Почему так случилось, что наши купцы так давно не торговали с народами, живущими на юге? Ведь получается то, что мы знаем только гаар, а что находится за их землями, мы не имеем ни малейшего понятия! Неужели в стране Лазоревых Гор нет торговых людей, желающих снова наладить связь с другими странами? Уверен, что им есть что выставить на продажу, и удивить северян!
Вальхар задумался. В каждом вопросе Рутгера он видел какое-то особое значение, и ему казалось, что именно такие вопросы должен задавать человек, отмеченный Бессмертным Тэнгри. Он почти забыл, что он сам предложил Балверу этого отрока, и старинный друг, доверяя ему, тут же согласился. Теперь он хотел видеть в сыне Ульриха не совсем обычного человека, не простого воина, только благодаря ему получившего серебряный жезл воеводы, а какого-то особенного, не похожего ни на кого, отрока.
Вождь не торопясь отошёл от стола, протянул левую руку, чтобы взять кувшин с вином, и тут же отдёрнул, увидев, что на ней нет кисти. Отвар Мирвера пока действовал, и он не чувствовал той изнуряющей острой боли, преследующей его, и ждущей, когда он неосторожно поведёт себя, чтобы вонзить свои острые зубы в плоть. Вальхар краем глаза посмотрел, не заметил ли его воспитанник того неловкого движения, и вздохнув, правой рукой налив в свой кубок вина из глиняного кувшина, сел в кресло, справедливо полагая, что у отрока может возникнуть множество вопросов, и ответить на них будет совсем не просто.
– Я никогда не думал об этом, но ответ на твой вопрос можно найти в летописях историков.
– Что-то я не припомню в них ни одной строчки про это.
– Рутгер, а много ли ты читал летописей? За несколько веков существования страны Лазоревых Гор, было создано десятки, если не сотни рукописей. Ведь каждый Хранитель писал что-то своё, и имел свой взгляд на историю. О чём-то умалчивал, не поминая и словом, а что-то описывал так, после чего чёрное вполне могло стать белым.
– Да, Савгон предупреждал меня об этом.
– Ты говорил с Савгоном?
– Да. Сразу после Совета Лордов, и он мне рассказал о нескольких нелицеприятных фактов из нашей истории.
– Савгон – харвелл. Ему больно за свой народ, что мы – виги, якобы угнетаем уже несколько веков.
– А разве это не так?
– Не совсем так. – Улыбнулся вождь, пытаясь извлечь из недр своей памяти всё, что мог помнить про то давнее противостояние: – Если бы не виги, харвеллы вообще перестали существовать как народ. Их просто не было под солнцем Обитаемого Мира.
– Я ничего не знаю про это. – Произнёс Рутгер, но Вальхар заметил в его глазах блеснувшую хитринку. Или это только показалось в неровном свете трепещущих языков огня светильников?
– Рутгер, мальчик мой, ты вступил в бой с лордами, где каждый жест, и выражение лица могут истолковываться по-разному. Как ты сможешь противостоять им, если на твоём лице, как открытую книгу, можно прочесть все твои чувства?
– Я не какой-нибудь бездушный идол! Я живой человек!
– Значит, тебе нужно научиться одевать маску бездушного идола. Выставленные напоказ твои чувства – признак твоей слабости, и они иногда, могут стоить жизни.
– Хорошо, мой вождь. Я научусь владеть собой. Но неужели это может иметь значение для страны Лазоревых Гор?
– Конечно. Для судьбы страны Лазоревых Гор может иметь значение даже такая мелочь. Помни, кем ты должен стать.
Стальной Барс кивнул, и спросил:
– Так что там у нас с харвеллами? Хотелось бы узнать все мнения, и составить своё.
– Ты хочешь очистить все зёрна от плевел? Чтож, так и должен поступать Владыка. – Вальхар улыбнулся. – Нельзя верить кому-то одному. Он может и солгать. Что касается харвеллов, то они должны быть благодарны племенам вигов. В те давние времена, когда мы пришли сюда, теснимые многочисленным народом ярвиров, харвеллы уничтожались ассанами, и их оставалось совсем немного. Мы взяли их под свою защиту, и тем самым спасли от вымирания. Война с кланами наёмных убийц длилась на протяжении многих веков с переменным успехом, пока Владыка Старл Одноногий не разгромил их на склоне Священной горы Эрпон. Конечно, ассаны существуют и сейчас, но их слишком мало, чтобы представлять для нас какую-то опасность. Они живут среди нас, по нашим законам, служат в нашем войске, и никто, никогда, и ни за что, не догадается, кто они на самом деле.
– Возможно ли это? Это похоже, скорее всего, на сказку! Как ассан может всю жизнь скрывать свою сущность? Разве они маги? Колдуны?
– Тебе трудно это понять, да и никто из вигов не сможет, я думаю. Ассаном может быть любой. Это не какой-то особый народ. Ассаном может быть и виг, и харвелл, и заул. Всё дело в том, что у них своё, какое-то кровавое божество, какому они поклоняются, и этот Бог требует человеческих жертв.
