цену, иной раз весьма значительную. Муан еще в детстве сделал несколько открытий, чрезвычайно его поразивших. Так, оказалось совершенно недопустимо охотиться на кошек и свежевать их. Светящиеся по ночам плоды высоких стальных деревьев совершенно не годились в пищу. Паровой омнибус отказывался принимать подношения, зато обладал очень мстительным для божества нравом.
Постепенно познавая городскую жизнь, Муан убедился в том, что табу у белого человека не меньше, чем у самого распоследнего дикаря с далеких островов, причем табу эти не раз поражали его своей непредсказуемостью. Однако, в конце концов, он решил, что жизнь в каменном городе накладывает свои ограничения и подчинился правилам белых людей. Попытался принять сладкий яд цивилизации, отринув законы предков, и сохранив на память о десятках поколений благородных дикарей лишь табу, которых, правда, придерживался неукоснительно и о которых не очень любил распространяться.
Детали его становления в обществе Герти выведать не пытался. Муан быстро мрачнел, едва лишь разговор вскользь касался этой темы, и замолкал, ограничиваясь односложным, мало что проясняющими ответами. Но Герти и так представлял себе в общих чертах этот безрадостный период. В Ист-Энде хватало людей, от Муана отличавшихся лишь цветом кожи, и их пример был достаточно красноречив.
Начиналось это в детстве. Всегда в детстве. Выросшие на улицах мальчишки, все имущество которых состояло из пары заношенных штанов да бутылочного осколка в кармане, не обращались на биржу труда. У них была своя биржа, исправно снабжавшая их заработком, а австралийскую каторгу – новыми клиентами. Сперва воровство, мелкое и покрупнее. Стянуть в магазине яблоко или отрез ткани, сдернуть с приличной дамы ожерелье, силой отнять у того, кто младше, ботинки…
Следующие остановки в жизни таких мальчишек были незыблемы и шли одна за другой в навеки устоявшемся порядке, как остановки лондонского метрополитена. Приложить булыжником возвращающегося домой джентльмена. Запугать ножом уставшего кэбмэна, отняв у него дневную выручку. Ночные улицы любят дерзких и смелых. Только любовь эта, как и прочие чувства, длится недолго. Кончается все той же каторгой или же виселицей. Кто поудачливее, может протянуть много лет. А у кого удачи поменьше, может встретить очередное утро в сточной канаве.
Муан, судя по всему, сообразил это в тот момент, когда у него оставалась возможность выбора. В отличие от мистера Стиверса, который выбрал себе иную стезю.
- Скрэпси – вахи кино[1], мистра, - проворчал новый секретарь-референт, когда Герти, тщательно подбирая слова, объяснил ему, кого предстоит отыскать, - Скверное место. Много злых людей, отчаянных людей. Убить могут за медяшку, а за крону свою сестру в бордель продадут. Бывшие докеры, рыбаки, сбежавшие со своих кораблей моряки, не отработавшие контракта… В такое место, мистра, лучше не ходить. И дюжина «бобби»[2] не спасет.
- Стиверс это, без сомнения, знает. Потому-то и скрывается в Скрэпси.
- Этот джентльмен так сильно вам нужен?
- Необычайно, - твердо сказал Герти, - Дело в том, что этот джентльмен, мистер Стиверс, мой старый приятель.
- Дело ваше, мистра, да только лучше бы вам иметь поменьше приятелей из тех, что живут в Скрэпси, - пробасил Муан, - Знаете, какая там есть пословица? Ночь заканчивается с рассветом, а дружба – с первой монетой.
- Ну, дружбы между нами давно нет, а вот дела кое-какие остались. Понимаешь, Муан… Этот Стиверс мне остался должен кое-какие деньги. Вот я и интересуюсь, как бы его повидать.
- Много?
- Некоторую сумму, - уклончиво ответил Герти.
Конечно, можно было сказать, что много. Фунтов двести, например. Но тогда он стал бы ощущать себя неуютно в обществе своего нового помощника. Как ни крути, он дикарь, отброс цивилизации, преступник и душегуб. Если узнает, что у Герти водятся подобные деньги, не придушит ли тайком прямо здесь, чтоб выпотрошить шкафы?.. Нет уж, лучше быть скромным клерком, каковым он и представился Муану, предпочтя умолчать о своей службе в Канцелярии. Связываться с «крысой» не станет ни один преступник, будь он хоть трижды бывшим.
- Сумма не так уж велика, но важен принцип. Стиверс, приятель мой, от встречи, видишь ли, уже много лет уклоняется. И визит наносить не спешит. Так что придется нам самим его отыскать. И, раз мы ничего не можем поделать со Скрэпси, надо вытащить этого парня из Скрэпси. Как моллюска из раковины.
- Из раковины… Лишь бы не вышло, как у полевых хирургов в госпиталях бывает, мистра, когда они щипцами шрапнельную пуля из брюха вытащить пытаются, а та лишь глубже в мясо уходит и сосуды рвет…
- А сам ты про Стиверса не слышал?
Полинезиец лишь помотал массивной головой.
- Не припомню такого.
- Он не из тех, что потеряются в толпе. Весьма… лихого нрава человек. За словом в карман не полезет, разве что за кастетом.
Это не вызвало у Муана ни малейшего интереса.
- В Скрэпси иных и не бывает, мистра.
- Говорят, за ним и покойники числятся, - осторожно сказал Герти, но и этим не пронял своего референта ни в малейшей степени.
- Невелика заслуга. В Скрэпси и десятком покойников никого не удивишь, мистра. Есть свои специалисты… Тивен Брукс, например, Крючком еще кличут… Докерским крюком человек пять выпотрошил. Или Алькольм Берджесс, который обоих родных братьев убил за полбутылки джина… Эвин Краснопёрый того, кто ему не по нраву пришелся, на лоскуты режет… А еще Эйк, конечно, но с ним дело темное, сами знаете.
- Какой еще Эйк? – на всякий случай Герти.
- Эйк-Ночной-Жнец, конечно, какой же еще… Его еще кличут Эйк-Кожанные-Перчатки и Эйк-Защитник-Проституток.
Герти невольно фыркнул.
- Какие нелепые прозвища!
- Надеюсь, мистра, вы никогда не встретитесь с ним на улице, чтоб сказать ему это, - нахмурившись, заметил Муан, - Газеты пишут, что Эйка не существует, да только в Скрэпси больше верят тому, что видят, а не тому, что читают. И тому, что поутру находят в закоулках. Говорят, у парня на счету уже пятнадцать душ. А еще говорят, что его невозможно увидеть. Видит его только тот, на кого он сам положил взгляд, и лишь один миг. Вот так вот, мистра.
- Еще один психопат-убийца? – пробормотал Герти, ощущая некоторую неуютность, которая сама собой образовалась меж внутренних органов, - Не много ли их в последнее время собирается в Новом Бангоре? Быть может, здесь какая-то международная конференция работников ножа и удавки?.. Сперва Бангорская Гиена,
