– Я не обманываю тебя. То, что ты видишь на этих снимках, это не мое будущее. У меня с ней ничего не получится. Я не способен наладить с ней отношения. – Квентин помолчал. – Но одно могу тебе гарантировать: ты мне небезразлична.
Карла застонала и посмотрела на потолок.
– Я ему небезразлична! Пресвятая Богородица. Ты когда-нибудь слышала что-нибудь более романтичное? Он меня не любит, не хранит в ящике комода десятка моих фотографий, но, возможно, однажды он решится жениться на мне, потому что так хорошо и так давно меня знает!
Квентин встал и отошел к другому окну, глубоко засунув руки в карманы. Он уныло смотрел на ряды старых промышленных зданий, превращенных в жилые помещения, как и его собственное. Мир, который он помнил, таял у него на глазах, уходил в прошлое. Его мать старела, так и не простив его, хотя и не подозревала о его подлинном преступлении. Карла перестала надеяться, хотя он подсознательно поддерживал в ней тлеющий огонек надежды все эти годы, и, вероятно, найдет для себя мужчину. Возможно, им станет тот банкир, с которым она в последнее время встречалась. На этот раз ее брак не распадется.
Карла вытерла глаза и подошла к нему. Они вместе смотрели на ночной город.
– Я хочу, чтобы ты любил меня, – она говорила совсем тихо. – Я хочу, чтобы ты верил, что не сможешь быть счастливым, если не увидишь меня утром в своей постели. Я хочу, чтобы ты сказал мне, что твоя жизнь не станет полной, если у нас с тобой не будет общего ребенка. Я хочу, чтобы ты сказал мне, что никто не в силах подарить тебе те же ощущения, что даю тебе я.
Прошла долгая, томительная минута, и Квентин обнял ее за плечи и притянул к себе. Карла заплакала, уткнувшись лицом в его шею, но тут же оттолкнула его от себя.
– Увидимся, – прошептала она.
Квентин проводил ее до лифта, но она отмахнулась от него, когда он решил дойти вместе с ней до машины.
– Я сама, – твердо остановила его Карла.
* * *
Прошли еще две недели. Сержант, бормоча что-то себе под нос, принес пухлый крафтовый пакет, потертый на сгибах.
– Я нашел это под мешком с собачьим кормом в твоей машине. Ты, видно, не заметил его, когда вынимал вещи после поездки. Что-то ты стал невнимательным последнее время. Это на тебя не похоже.
– Понятия не имею, что это может быть. – Квентин сел на край стола, достал нож и разрезал бечевку, которой был обмотан конверт. Из него водопадом хлынули двадцатидолларовые купюры, а следом выпал сложенный листок с логотипом “Пауэлл пресс”.
“Они твои. Урсула”, – записка оказалась совсем короткой.
Сержант прочитал единственную строчку, заглядывая через плечо Квентина, прежде чем тот успел ее спрятать. В глазах Джонсона появилось понимание.
– Я не знаю, что ты сделал этой леди, капитан, но, черт возьми, она дает тебе деньги, чтобы ты вернулся.
* * *
– Альфонсо говорит, что вы с Карлой серьезно поругались, – заявила мать, как только Квентин переступил порог ее дома. Он промычал что-то нечленораздельное, вешая куртку на спинку стула, и сел. Квентин возил Анджелу завтракать, как делал это каждое воскресенье, и теперь они смотрели друг на друга через покрытый кружевной скатертью стол в ее гостиной в Бруклине. Она всегда приглашала его на чай, словно достаточное количество чая и изысканная любезность могли стереть прошлое.
– Альфонсо мог бы сделать вторую карьеру как осведомитель, – мрачно отозвался Квентин.
– Так это правда?
– Нет, подожди. Я должен сказать тебе кое-что. Альфонсо работает и на меня тоже. Поэтому мне известно, что ты не ходила к врачу для повторного обследования, как обещала.
– Я принимаю лекарства от повышенного давления и замечательно себя чувствую. Так что больше никакого хныканья.
– Слышал, что ты вела переговоры с издателем о публикации воспоминаний о папе.
– Да, и это будет очень теплая, очень личная книга.
Квентин отставил чашку в сторону.
– Не делай этого. – Его голос звучал спокойно. – Тебе не удастся объяснить людям, которые его не знали, что с ним случилось.
– Потому что я сама этого не понимаю, так? Ты это пытаешься мне сказать?
– Позволь ему уйти, мама. Она хлопнула ладонью по столу.
– Как я могу? Разве ты сделал это?
– Да.
– Это неправда.
Квентин оттолкнул от себя чашку с горьким чаем. Ему и без того было несладко.
– Все знают, что папа покончил с собой, и этого факта нам не изменить. Ты не исправишь того, как он умер.
Мать поджала губы.
– Я не собираюсь обсуждать этого с тобой. Как всегда, ты пытаешься сменить тему, чтобы не обсуждать свои, весьма неважные, обстоятельства. – Анджела легко погладила морщинку между бровями. – Мне очень больно, что я узнаю о твоей жизни из слухов.
– Сожалею, но тебе надо было только спросить. – Квентин печально посмотрел на нее, с тоской вспоминая о былой дружбе между ними, когда они могли часами говорить друг с другом.
Мать помешала чай в чашке из тонкого китайского фарфора и положила ложечку на безвкусную, ярко-желтую подставку с изображением русалки. Каким бы филигранным серебром и тонким фарфором ни пользовалась, Анджела оставалась верна этим подставкам, выигранным для нее Ричардом на карнавале на Кони-Айленде, когда он еще ухаживал за ней.
– Альфонсо не ошибся, когда сказал, что у тебя с Карлой проблемы? – Анджела не собиралась легко сдаваться.
Квентин выжал лимон себе в чашку.
– Ладно, твоя взяла. Да, мы с Карлой повздорили. Все кончено.
– Ты имеешь в виду на какое-то время, как обычно?
– Нет, на этот раз это окончательный разрыв. Она больше не будет ждать меня.
Мать сумела сдержать удивление.
– Не могу сказать, что считала Карлу достойной тебя, но я никогда не сомневалась в том, что она тебя любит и будет преданной женой. Ты уверен, что не хочешь продолжать отношения с ней?
Квентин улыбнулся.
– Тебя бы устроил брак ради практических соображений и несколько внуков?
Анджела с негодованием выпрямилась.
– Когда меня устраивало что-то, кроме лучшего? Для меня самой или для тех, кого я люблю.
Квентин взял тонкую чашку загрубелыми мозолистыми пальцами. Его указательный палец не пролез бы в отверстие в ручке. Иногда он думал о том, не мелькает ли в голове матери мысль: “Если бы мой сын стал архитектором, у него сейчас были бы тонкие изящные руки”.
– Ты помнишь, как говорила мне, что я не должен портить жизнь Карле? Я последовал твоему совету.
– Она сказала Альфонсо, что у тебя появилась другая женщина. По словам Карлы, ты встретил ее, когда ездил на Юг. – Анджела нахмурилась. – Карла сказала, что она особенная. Или по меньшей мере невероятно фотогеничная.
