говорит о «святотатстве раскола, который превосходит все злодеяния» [23]. Святой Оптат также удивляется неуместности отстаивания истинной доктрины донатистом Пармением, потому что «раскольники отрезаны как ветки от лозы и обречены на наказание, и приберегаются как сухое дерево для адского огня» [24]. «Позвольте нам отвращаться от тех, кто достоин отвращения, — говорит Святой Кирилл, — позвольте нам удалять наших братьев и сестер от тех, кто удален от Бога; давайте также скажем Богу со всей смелостью относительно всех еретиков: „Разве я не отвращаюсь от тех, Господи, которые отвращаются от Тебя?“» [25]. «Весьма твердо держитесь и ни в чем не сомневайтесь, — говорит Святой Фульгенций, — что всякий еретик и раскольник, крещенный во имя Отца, Сына и Святого Духа, если только он не соединен со Вселенской Церковью, как бы ни велика была его милостыня, хотя бы он даже ради имени Христа пролил свою кровь, но он не может быть спасен никаким способом» [26]. Отцы основывают эту доктрину на словах Апостола Павла, что даже если мы имеем знание и раздаем наше добро бедным, а тело наше сжигаем, мы ничто без любви [27].
16
Еще одно замечание должно быть сделано, что вселенские учителя, далекие от признания возможности каких-либо церковных отношений между ними и сектантскими Епископами и Священниками, и их людьми, обращаются к последним немедленно, как будто бы тех Епископов не существовало, и призывают их прийти к Церкви индивидуально, без почтения к кому-то еще, потому что это вопрос жизни и смерти. Возьмем, например, донатистов; их церкви в Африке были почти столь же многочисленны, как и Вселенские, и они не имели ничего общего с тем, что им приходилось доказывать в своих спорах со Вселенской Церковью; сам факт их отделения от orbis terrarum[229] был публичной декларацией, простым, достаточным аргументом против них. «Вопрос не о вашем золоте и серебре, — говорит Святой Августин Глорию и другим, — не ваши земли или фермы, и даже не ваше телесное здоровье находятся в опасности, но мы обращаемся к вашим душам о получении вечной жизни и спасении от вечной смерти. Итак, встаньте … вы видите все это, и знаете это, и тяжело вздыхаете над этим; и все же Бог видит, что нет ничего, чтобы удержать вас в таком опасном и святотатственном разделении, если вы лишь преодолеете вашу плотскую привязанность для получения духовного царства и избавите себя от опасения ранить дружбу, которая не будет полезна на Суде Божием, чтобы избежать вечного наказания. Идите, обдумайте это дело, подумайте, что можно сказать в ответ … Никто не вычеркнут из небесного Указа Божиего, никто не вычеркнут из земной Церкви Божией: Он обещал ей, она заполнила весь мир». «Некоторая плотская привязанность, — он говорит своему родственнику Северину, — удерживает вас там, где вы есть … Какая польза от временного здоровья или отношений, если с этим мы пренебрегаем вечным наследием Христа и нашим вечным здоровьем?» «Я прошу, — он говорит Квинту Цецилию Целеру, человеку влиятельному, — чтобы вы более серьезно призывали своих людей к Вселенскому единству в регионе Гиппон». «Почему, — он говорит от лица Церкви для всего донатистского населения, — почему вы открываете ваши уши для слов людей, которые говорят то, что они никогда не могли доказать, и закрываете их для слова Божиего, говоря, „проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе“?»[230]. В другое время он говорит им: «Некоторые из пресвитеров вашей партии послали к нам, чтобы сказать: „Удалитесь от нашей паствы, если только вы не хотите, чтобы мы убивали вас“. Насколько более справедливо мы скажем им: „Нет, делайте что хотите, не удалимся, но придем с миром, не к вашей пастве, но к Его пастве, чьими мы все являемся; а если вы не хотите и далеки от примирения с нами, то лучше удалитесь от Стад, за которые Христос пролил Свою Кровь“». «Я призываю вас ради Христа, — он говорит проконсулу, — ожидая ответа, чтобы понуждать нежно и доброжелательно всех ваших людей в районе Синиса или Гиппона к вероисповеданию Вселенской Церкви». Он издает обращение к донатистам в другое время, чтобы информировать их об опровержении доктрин их Епископов на собрании. «Кто бы, — он говорит, — ни отделился от Вселенской Церкви, как бы ни думал он, что похвально живет этим преступлением только, что он отделяется от единства Христа, он не должен иметь жизни вечной, лишь гнев Бога останется на нем». «Пусть они верят Вселенской Церкви, — он пишет некоторым новообращенным об их друзьях, которые были все еще в ереси, — то есть, Церкви, рассеянной во всем мире; правильнее мнение Священного Писания о ней, чем то, что человеческие языки выражают словами в клевете». Идея воздействия на донатистов как на единый организм и через их Епископов, по-видимому, не приходила в голову Святому Августину вообще [28].
17
В целом, у нас есть основания сказать, что, если в наши дни существует форма Христианства, отличающаяся тщательной организацией и вытекающей из этого силой, если она распространена по всему миру, если она отличается ревностным следованием своему собственному вероучению, если она нетерпима к тому, что она считает заблуждением, если она вовлечена в непрерывную войну со всеми другими организациями, называемыми христианскими, если она и только она называется «Вселенской» (Католической) миром, и даже именно этими организациями, и если она делает многое, оправдывая свой титул; если она называет их еретиками и предупреждает их о будущих несчастьях, и призывает их одного за другим прийти к себе, игнорируя все другие связи; и если у тех, с другой стороны, она называется обольстителем, блудницей, отступником, Антихристом, дьяволом; если, как бы сильно они ни отличались друг от друга, она считается их общим врагом; если они стараются объединиться вместе против нее и не могут; если они лишь локальные; если они беспрестанно разделяются и разваливаются, а она остается единой; если они погибают одна за другой и создают путь для новых сект, и те разваливаются так же, а она остается прежней; такая описанная выше форма Христианства не отличается от исторического Христианства, как оно предстает перед нами в Никейскую эпоху.
Примечания
1. De Præscr. Hær. 41, Oxf. Tr.
2. [chronitai.]
3. Cat. xviii. 26.
4. Contr. Ep. Manich. 5.
5. Origen, Opp. t. i. p. 809.
6. Strom. vii. 17.
7. Tryph. 35.
8. Instit. 4. 30.
9. Hær. 42. p. 366.
10. In Lucif. fin.
11. Используется оксфордский перевод.
12. Разумно, очевидно, упоминание государственного гражданского служащего называемого общепринято Католикос или Рационалис.
13. Ad. Parm. ii. init.
14. De Unit. Eccles. 6.
