Сама идея союзнической ассоциации с Австрией и Англией и объявление войны Наполеону были делом рук А. Чарторыйского, составившего исключительный по смелости проект территориального передела Европы. В результате полностью восстанавливалось бы объединенное польско-литовское государство, хотя и под российским протекторатом. То, что этот план стратегически являлся несколько преждевременным, а на практике не велось планомерной подготовки к началу боевых операций, обучение солдат было недостаточным, как и снабжение войсковых частей необходимыми материалами, наконец отсутствие согласованности в действиях союзников – все это не беспокоило молодого реформатора. «Маленькая победоносная война» должна была обеспечить суверенитет родине Чарторыйского, и он использовал представившуюся ему возможность. Перед началом войны Александр I посетил родовой замок Адама в Пулавах, беседовал с его семьей. С его стороны это был жест приязни, не более того, но местные жители понимали это иначе. Польская общественность восприняла визит императора с одобрением, близким к ликованию. Патриоты Царства Польского увидели в этом посещении доказательство того, что близок момент осуществления всех доселе несбыточных мечтаний и чаяний. Дружественные России настроения были сильны как никогда. На императора Александра возлагались большие надежды по урегулированию вечного вопроса о польском суверенитете. Казалось, этот исторический момент совсем близок. Неожиданное поражение русской армии при Аустерлице снизило накал патриотических страстей и в России, и в Польше. Как следствие, для придворных императора не осталось незамеченным личное недовольство Александра I и самим Адамом, и его несвоевременным проектом. Насколько горячо молодой император теоретически поддерживал утопические планы Чарторыйского, чтобы стяжать себе лавры победителя Наполеона и освободителя Европы, настолько резко он осудил их поспешность и неподготовленность. Император был разочарован в своем прежде непогрешимом советнике. Он не без помощи недоброжелателей Чарторыйского начал подозревать только личный интерес с его стороны. Политическое влияние А. Чарторыйского заметно ослабло. К нему больше не прислушивались в Иностранной коллегии. Более того, уже в начале 1807 г. Адам вынужден был оставить службу в Министерстве иностранных дел. Правда, император по-прежнему принимал Адама во дворце и с удовольствием выслушивал его советы, но не собирался применять их на практике. Он ясно дал понять, что пылкие диалоги остались в прошлом. Вместо горячего реформатора перед Адамом предстал рассудительный молодой самодержец.
Крайне разочарованный Чарторыйский в 1810 г. навсегда покинул Северную столицу и посвятил себя просветительской работе в Виленском учебном округе, попечителем которого по-прежнему состоял. Тем не менее переписка между ним и императором продолжалась. Это было вполне в духе потомка Екатерины II – вести просвещенный диалог на почтительном расстоянии. В письмах Александр I выражал свое расположение к Адаму и его близким, вспоминал сентиментальные моменты их знакомства и дружбы и как бы между прочим интересовался, какими средствами можно преодолеть заинтересованность польского общества в победе Наполеона в грядущей войне. Непостоянные соседи, разочаровавшись в российском покровительстве, теперь уже видели своим освободителем французского императора. Трудный ход Отечественной войны 1812 г. многому научил императора Александра. Можно сказать, что он возмужал как руководитель и с удовольствием прислушивался к тем голосам, которые называли его «гарантом мирового спокойствия». Он очень много ездил по Европе, и вновь поверивший в свою счастливую звезду Адам сопровождал его. Эта возобновившаяся близость к императору снова укрепила политический вес А. Чарторыйского и подняла его престиж как в самой Польше, так и среди европейских государственных кабинетов.
С новой силой Адам берется за проект создания суверенного Царства Польского. С завидными упорством и дипломатичностью преодолевает он возникшие в 1815 г. на Венском конгрессе разногласия между европейскими державами относительно организации польских территорий. Формальное подчинение России сопровождалось в его планах насчет Польши такими неслыханными свободами, как собственная конституция, выборные сейм и правительство, создание польских вооруженных сил. В России о подобных переменах еще и не мечтали. Соглашаясь с проектом, Александр был намерен опробовать на польской территории конституционное правление и добиться благодарности мятежного польского народа. Польская общественность видела в Чарторыйском народного героя, а представители свободомыслящей интеллигенции и аристократии только его считали достойным титула наместника Польши. На деле все обернулось иначе. Это звание получил преданный императору бывший генерал-губернатор герцогства Варшавского В. Ланской. Затем в связи с назначением Ланского членом Государственного совета наместником стал князь И. Зайончек – бывший активист восстания Т. Костюшко, а потом участник наполеоновских войн, захваченный в плен в ходе войны 1812 г. Получив от императора Александра прощение и титул, Зайончек стал его горячим сторонником и безоговорочно поддерживал все действия российского самодержца. Адаму достались титул сенатора-воеводы и членство в административном совете. Чарторыйский был лишен возможности принимать деятельное участие в административной работе новых структур управления Польшей, но по-прежнему пытался вносить какие-то дополнения в постановления и законы, писал многочисленные доклады на имя императора, стремясь занять прежнее положение. Александр I явно стремился отдалиться от прежнего фаворита, причинявшего своей активностью слишком много неудобств. А. Чарторыйский никак не хотел «знать свое место» в давно изменившейся иерархии ценностей российского самодержца, объясняя его резкое охлаждение к нему временным неудовольствием и государственными заботами. Большим ударом стало для Адама расследование по делу Вольного общества филоматов, тайно действовавшего в 1817 – 1823 гг. на территории подконтрольного ему учебного округа. Разумеется, польское студенчество, интеллигенция и образованные офицеры всегда были склонны к некоторой оппозиции существующему режиму. Эти настроения только укрепились, когда стало ясно, что преобразований, дарованных русским правительством, явно недостаточно. Связи ряда кружков филоматов с обществами декабристского толка в России придали их деятельности значение антимонархического заговора и чуть ли не государственной измены. А император Александр I ощутил себя обманутым в лучших чувствах. Неблагодарные поляки получили столько прав и свобод, сколько и не снилось благонамеренным русским либералам, и все еще недовольны! Поистине они приняли его преждевременное великодушие за слабость характера. По словам современников, император был крайне разгневан. Предпринятые по итогам следствия меры уничтожили в умах поляков всякую надежду на свободу под имперским флагом. Более 100 человек были арестованы и подвергнуты тюремному заключению, монастырскому заточению или ссылке. Это окончательно подорвало доверие Адама к режиму российского самодержца, при котором внутри мягкого пряника всегда был спрятан стальной крючок. Тем более, что расследование проводил бывший товарищ по «Тайному комитету», а ныне соперник и недоброжелатель Н. Н. Новосильцев, благодаря интригам которого Чарторыйский и лишился доверия императора Александра. Итоги расследования были исключительно неблагоприятны лично для Адама. Обвиненный в неблагонадежности, он был вынужден в 1823 г. уйти с поста попечителя учебного округа и отстраниться от всякой общественной деятельности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
