голубоватым светом.
– Могла бы и посимпатичней выбрать. А сердце зачем нарисовала? Ага. Ты ему еще нимб пририсуй. Вместе посмеемся, – сказал Валдис куда-то в сторону и затем, обращаясь к собеседникам, продолжил: – Хотите и вам сброшу. Нет? Как хотите.
– Простите, а компьютер точно она? – спросил Андрей.
– Мы его ласково называем «Зайка». Поэтому у нас компьютер женского рода.
– Зачем компьютер называть женским именем? Он же все равно компьютер. Железяка и есть железяка, – завелся Андрей.
– Алло! Осторожней, – сказал Валдис. – Ты за базаром следи, Андрей. Она может и обидеться. Она хоть и пятого класса, но не посмотрит на международный статус, выключит тебя. Будешь знать.
– Убьет, что-ли? – спросил Джон.
– Нет, конечно. Хуже. Просто выключит, – и через паузу Валдис продолжил: – Что-то мы отвлеклись. Мы же продолжаем светскую беседу? У вас есть еще вопросы?
– Как это было снято? Я никого перед нами не видел, кто мог бы это сделать, – спросил Джон.
– Извини, Джон. Сказать не могу. Помимо секретности у тебя нет достаточного образования.
– В смысле? – возмутился Джон.
– Не обижайся, – ответил Валдис. – Объяснение касается областей физики элементарных частиц, а также новейших исследований в строении человеческих органов. Глаз и мозга. В нашей организации мы достигли новых высот в этом деле. Это наш хлеб, так сказать. Ну, о роде деятельности нашей организации вы знаете. Давайте лучше вернемся к конструктивной беседе. Тем более моя очередь спрашивать. Андрей, вы ведь хорошо рисуете. Планируете выставляться?
– Я не думал еще об этом. Да и картин у меня немного, – сказал Андрей.
– Не скромничайте, – сказал Валдис. – Джон, я вам советую посмотреть на эти вещи. Это довольно-таки интересно. Такой необычный стиль, Андрей. Зря вы над выставкой не подумали. Очень советую. Да и знаете, сейчас и с гораздо меньшим количеством картин выставляются. И поверьте мне, выставляются с такой дрянью, что у меня глаза слезятся, смотря на это.
– А откуда вы знаете про мои картины? – с удивлением спросил Андрей. – Я никому их не показывал.
– Просто прочитал ваше досье. И там все про вас. И про картины в том числе. Сколько их там, не считал, – сказал Валдис и через паузу продолжил: – Как только мне тут подсказали, их сорок две. Так что послушайтесь моего совета. Картины классные. И если что, могу помочь с выставкой. Могу посоветовать спеца в этом деле. Он все и организует.
– Я подумаю. Спасибо, – сказал Андрей.
– Джон, по глазам вижу, вы горите задать вопрос, – усмехнулся Валдис.
– Я, конечно, не силен в медицине и мне уже не интересно подслушивать, – сказал Джон. – Мне интересно другое. Вы о всех участниках группы знаете?
– Конечно. Я знаю о всех участниках все. Я знаю, чем они завтракают. Что они пишут в соцсетях. Кто с кем спит и почему. Например, у вашего компьютерщика Рашида в игре-стрелялке на планшете герой двадцать седьмого уровня. У аналитика Роберта и его жены любимый цвет коричневый. У вашего босса мать болеет раком груди, – ответил Валдис и, немного помолчав, продолжил: – Тут мне пришла другая мысль, что зря я вам это все рассказываю.
– Почему это? – спросил Джон.
– У вас могут быть неприятности. Причем очень большие. Сегодня вечером у вас совещание. И вы должны будете рассказать о нашей встрече. Скорее всего реакция будет неадекватной. Все решат, что вы, как ненормальные, должны были или убежать, или меня схватить. А вы им расскажете, что на это не было никаких оснований и также нужно было узнать о нас в личной беседе. Но после всего того, о чем мы тут говорили, вас сочтут ненормальными фантазерами. Так что подумайте, о чем говорить.
Пауза длилась несколько минут.
– Давайте лучше вернемся к началу нашей беседы, – сказал Валдис. – О загадочности русской души. Джон, а вы знаете о таком интересном факте: когда Россия в очередной раз спасла Европу и разгромила очередного мирового захватчика, вошла войсками в Париж, когда российский самодержец имел полное право потребовать с проигравшего контрибуцию в любом виде и в любом размере, Россия могла увеличиться за счет новых территорий или разжиться деньгами, она этого не сделала. Она не потребовала ничего. Это шло вразрез европейского понимания о победителе и проигравшем. Вы такое можете понять и объяснить? Андрей, вы как спец можете объяснить?
– Я знал об этом факте, – сказал Андрей, – но у меня нет разумного объяснения.
Длительная пауза повисла в воздухе. Все трое смотрели перед собой в даль парка.
– А не кажется ли вам, что есть ценности, отличные от территорий и богатства? – воскликнул Валдис. – Мне жаль, господа, – немного помолчав, продолжил: – На этом, пожалуй, нам пора заканчивать нашу светскую беседу. Меня зовут дела. Да и ваши ребята на подходе. Этот ваш Дуглас – головастый мужик. Быстрее всех сообразил. Да Бог с ним. Вы должны понять, что я хотел с вами побеседовать и никак вас не компрометировать. Так что, до свидания, господа. Увидимся, если что, – и опять смотря куда-то в сторону, сказал: – Хорошо-хорошо. И вам, – обращаясь к Джону, – особое «до свиданья».
Валдис уверенно встал и пошел к западному выходу из парка. Минут через пять в парк зашли ребята из команды во главе с Дугласом.
– Что это все было? – спросил Джон.
– Догадайся, – ответил Андрей.
***
Макс и Вит сидели на террасе с прекрасным видом на острова. В этот раз они сидели в Русской зале. Здесь Макс был чаще всего. Он специально заказывал мебель и всю атрибутику для интерьера. Ему почему-то захотелось диван, чтобы был похож на его любимый диван. Как сказала одна подруга про этот диван, «мужика и диван разлучает только работа, и то не надолго». Максу захотелось, чтобы посередине комнаты стояла большая матрешка. И вообще Макс хотел чувствовать себя в России.
– О чем думаешь, Вит? – спросил Макс. – Прекрасная обстановка тебя к чему подвигает? Если к женитьбе, то посмотри в другую сторону.
– А ты без шуточек, конечно, не можешь, – ответил Вит. – Тебе самому не надоело?
– Я тут стараюсь и практически из кожи вон лезу, чтобы тебя развеселить. Разогнать тоску некоторым личностям. А они меня, веселого и доброго, пытаются обидеть.
– Надо тебя на курсы английского юмора послать. Культурно и тонко шутить – это великая вещь.
Тут раздался легкий шум лифта, который и прервал беседу. Дверь открылась, и вышел Умник.
– О чем спорим? И, кстати, доброе утро, Макс и Магистр, – наклоняя голову в сторону Вита, сказал Умник.
– И тебе не болеть. И что это за Магистр? – спросил Макс. – Я сначала думал, это, типа, звание такое, а
