И Патрик не стал раздумывать. Он не мог смотреть, как она будет тонуть.
Приблизившись к воде, его скакун захрапел и попятился, чуя опасность.
– Но-о! – словно извиняясь, но твердо крикнул он, понукая коня. – Но-о!
Бурлящая вода пугала животное. Конь нервно перебирал ногами, чтобы поскорее выбраться на землю, ставшую уже островом.
– Миссис Лоуренс! – крикнул Патрик, приближаясь к Джулии и узнав ее.
– Патрик?
– Вы должны уехать со мной.
Направив коня к валуну, на котором балансировала Джулия, Патрик протянул руки и подхватил ее. Джулия не сопротивлялась. Она была почти невесомой. Патрик усадил ее перед собой, Джулия ухватилась за гриву коня. Натянув поводья, Патрик обхватил руками Джулию, а ногами прижал ее ноги к конским бокам, чтобы она не упала.
– Держитесь что есть силы за гриву и не отпускайте ее, – велел он, разворачивая коня.
На этот раз скакун без колебаний шагнул в кипевшую пеной воду, но за те короткие мгновения, что Патрик провел на островке, многое изменилось. Воды стало больше, она уже накрывала коня, вокруг острова закрутились водяные смерчи.
Когда скакун потерял опору под копытами, животное и люди на мгновение оказались под водой. Ноги Патрика крепко держали Джулию, но он чувствовал, что она все равно съезжает с шеи лошади. Отпустив поводья, Патрик одной рукой обхватил тонкую талию Джулии, а другой вцепился в длинную лошадиную гриву. Теперь оставалось только уповать на коня: сумеет ли он одолеть ревущий океан. Его инстинкт самосохранения должен оказаться сильнее страха. Патрик с Джулией были всего лишь пассажирами в этой прогулке за смертью или жизнью; их судьба зависела от силы перепуганного животного и милости моря.
Когда дно ушло у коня из-под копыт, их понесло в сторону от спасительного берега. Да и потом, когда скакун поплыл, их тянуло только в открытое море, в ревущую могилу.
– Давай же, мальчик, давай, – ласково шептал Патрик коню, и животное отчаянно боролось за свою и их жизни. Подбадривая коня, Патрик словно извинялся. Он знал, что не имел права рисковать жизнью живого существа. – Давай же, плыви. Ты можешь, – шептал он.
И скакун не сдавался. Словно по волшебству, его ноги вдруг достали дно. Животное изо всех сил рванулось вперед и одним мощным прыжком выскочило на берег.
Когда опасность осталась позади, конь остановился. Его ноздри раздувались, сердце бешено колотилось, как, впрочем, и сердца седоков. Патрик, потрепав спасителя по шее, взял в руки поводья. И тут он почувствовал, как дрожит Джулия. Эту хрупкую женщину необходимо поскорее доставить в Бельведер.
Патрик хорошо изучил все тропы, соединяющие поместья Саутгемптона, поэтому пустил коня по наиболее короткой. Женщина оставалась сидеть на лошади впереди него, и Патрик чувствовал, как содрогалось ее тело. Его озадачило и напряженное молчание: Джулия ничего не объясняла, хотя множество вопросов роилось в голове Патрика.
Что она делала на полуострове? Почему не заметила опасности?
Мисс Лоуренс казалась больной, усталой и измученной и выглядела намного хуже, чем на выступлении девочек в манеже. Правда, Мерри говорила, что у мамы грипп. Но если Джулия болела или даже уже поправлялась, то почему оказалась в таком месте в холодный день, да еще во время шторма?
Здесь что-то было не так. Бивший ее озноб скорее всего не являлся следствием гриппа, не был вызван он ни дождем, ни охлаждением.
Произошло что-то гораздо более страшное.
«Может, все дело в Мерри?» – размышлял Патрик, приближаясь к Бельведеру. Окна элегантного особняка были темны, и Патрику вдруг показалось, что он привез Джулию не в теплый, приветливый дом, а бросает в пасть злобному чудовищу. Возможно, ее муж все еще в Лондоне, но где же может находиться Мерри в такой день? Не случилось ли чего-то с девочкой?
Когда конь вступил на дорожку, ведущую к дому, Патрик соскочил на землю и осторожно спустил Джулию. Поначалу она нетвердо стояла на ногах – ее качнуло, и все же она улыбнулась Патрику робкой благодарной улыбкой.
– Спасибо вам, Патрик. Вы спасли мне жизнь.
Но, глядя в ее затравленные глаза, Патрик подумал: «Нет, твоя жизнь все еще в опасности». Он хотел предложить Джулии помощь, но она уже шагнула к дому.
– Спасибо вам, – повторила Джулия перед тем, как исчезнуть в темноте особняка.
Патрику хотелось последовать за ней, спросить, что ее тревожит, может быть, чем-то помочь, но Джулии явно хотелось остаться одной. А он должен позаботиться о коне – их спасителе.
Впрочем, совершивший героический поступок конь был в хорошем состоянии и даже не замерз. Когда они подъехали к конюшне, Патрик насухо вытер его, прежде чем самому принять душ и переодеться.
Вечер он провел в своей маленькой квартирке. Стихия за окнами немного успокоилась, шторм на время прекратился, но наступившее затишье не сгладило его тревожных воспоминаний. Патрик не мог забыть затравленный взгляд Джулии, ее дрожь, лик смерти, мелькнувший перед ними, темный особняк.
Наконец к десяти вечера Патрик не выдержал. Он пошел в контору конюшни, разыскал список членов клуба, выписал телефоны Джеффри и Джулии Лоуренс и вернулся к себе с намерением позвонить ей.
Джулия была в спальне. Однако она не спала, уставившись в темноту, прислушивалась к наступившей тишине. Телефонный звонок удивил ее. Что-то с Мерри? Нет, тут же успокоилась Джулия, Мерри была с Пейдж, значит, все в порядке. Если бы сегодня днем она утонула, если бы Патрик не спас ее, Мерри осталась бы у любящих ее людей. Пейдж и Эдмунд, крестные родители девочки, позаботились бы о ней. Пейдж стала бы ей любящей матерью, Эдмунд – любящим отцом, и у Мерри даже появилась бы сестра.
Если бы она погибла, у Мерри появилась бы настоящая семья – мама, папа и сестра. И это было бы гораздо больше, чем она могла ей дать. Настойчивые звонки прервали ее размышления.
– Алло?
– Миссис Лоуренс? Это Патрик.
– Патрик…
– Я просто хотел узнать, все ли у вас в порядке.
– Да, все хорошо. Спасибо вам. Большое спасибо.
– Замечательно, но…
– Спасибо вам, – вежливо повторила Джулия, но ее слова звучали неубедительно.
– Может, что-то… С Мерри ничего не случилось?
– Что? Ах нет, с ней все в порядке.
– А-а. Ну хорошо. Я просто хотел узнать… Спокойной ночи.
Повесив трубку, Патрик подумал: «Нет, с тобой далеко не все в порядке».
А Джулия, опустив трубку на рычаг, тихо прошептала:
– Спасибо тебе за заботу, Патрик.
* * *
– Как ты себя чувствуешь, мамочка? – спросила Мерри, вернувшись домой на следующий день.
– Мне уже лучше, дорогая.
– Прекрасно! А папа уже дома?
– О, Мерри… – Джулия тихонько вздохнула. Погладив золотистые волосы дочери, она опустилась перед ней на колени. – Детка, папа больше не будет жить здесь с нами.
