Я поразмыслил и покачал головой.
— План плохой. Торговцы жадеитом путешествуют большими группами и даже при этом маскируются, выдавая себя за продавцов менее ценного товара. К тому же они нанимают многочисленную стражу. Да и вообще, жадеит привлекает внимание не только обычных грабителей, но и жадных правителей и знати: обладание им манит всех.
— Господи, — вздохнул Страйкер, — для компьютера это сложновато.
— А если использовать обсидиан? — спросила Каден.
— Нельзя. Во-первых, это тоже весьма желанный товар, во-вторых, торговлю им контролирует Пернатый Змей, и в-третьих, обсидиан добывают неподалеку от города. С чего бы им стали торговать чужеземцы?
— Ладно, Тах, а что бы ты предложил? Какой товар нам выбрать? Может, резиновые мячи? — спросил Хольт.
Я покачал головой:
— Я из Народа Каучука.
— И это привлечет внимание, потом что они ищут тебя до сих пор.
— Боги, — предложил я.
— Что? — не понял Страйкер.
— Ты имеешь в виду статуэтки? — уточнила Каден.
— Да, маленькие статуэтки божеств, из дерева или глины: их приносят в Теотиуакан для продажи на рынке или как подношение в храм. Никто не дерзнет обокрасть или ограбить такого путника из страха нанести обиду богу. А обходятся они, если считать в деньгах, совсем недорого.
— Это замечательно! — воскликнула Каден.
Я зарделся от гордости и обратился к Хольту:
— У меня к тебе вопрос. Ты сказал, что посылаешь нас обратно в Сей Мир, чтобы убить Пернатого Змея. А как именно мы должны убить чудовище?
— Хороший вопрос. Я дам вам знать сразу же, как узнаю сам. Сегодня я отбываю в столицу, где получу приказ о начале операции.
43
Сиэтл Такома
Когда «ДС-3» заходил в воздушное пространство Сиэтл-Такомы, Хольт смотрел в окно. Теперь к Пьюджент-Саунду примыкала сплошная густозаселенная зона, простиравшаяся от Олимпика до Порт-Таунсенда[38]. Состояла она главным образом из трущоб и палаточных городков с грязными улочками, выгребными ямами, очередями за продовольственным пайком. Отсутствие водопровода и канализации способствовало распространению тифа и холеры. Потребовалось совсем немного времени, чтобы превратить Америку из страны яппи[39], прерий и бодрых, не поддающихся старости людей, родившихся в период послевоенного демографического взрыва, в страну третьего мира. Единственное, что отличало ее от прочих бедных государств, так это запас межконтинентальных баллистических ракет и термоядерных боеголовок, позволявший ей при последнем издыхании уничтожить всю планету.
Ураганы с Карибов порождали ветра, способные разносить влагу почти по всей Северной Америке, но чем дальше на север распространялись облака, тем меньше с ними разносилось заразы. Вашингтон, бывшая столица, лежал прямо на пути Карибского урагана, прошедшего до самого Восточного Побережья, и давно подвергся заражению. А вот агломерация Сиэтл-Такома оказалась идеальным местом для размещения столицы в чрезвычайной ситуации. Это был наиболее удаленный от Нью-Мексико крупный населенный пункт во всех континентальных Соединенных Штатах, располагавший крупным международным аэропортом, лежавший почти в двух с половиной тысячах миль от Мексиканского залива и вдобавок отгороженный от него Скалистыми горами. Этот горный кряж, протянувшийся на две тысячи миль, от Британской Колумбии до Нью-Мексико, составлял основу Континентального раздела, отделявшего реки, текущие в Мексиканский залив и Атлантику, от других, несущих свои воды к Тихому океану.
Поскольку перенаселенность агломерации Сиэтл-Такома в результате массового исхода с юга и постоянное брожение среди беженцев, зачастую выливавшееся в открытые столкновения, делали эту территорию почти неуправляемой, первоначально планировалось переместить столицу дальше на север, в недавно завоеванный город Ванкувер в провинции Британская Колумбия. Но война с Канадой, перейдя в партизанскую стадию, приобрела затяжной характер, и размещать новую столицу на канадской земле показалось слишком опасным. Рассматривались еще два варианта, Гонолулу и Анкоридж. Город на Аляске, в отличие от Гонолулу, не был окружен океаном и, стало быть, менее подвержен опасности заражения и находился уже недалеко от арктических льдов, последнего источника воды в Северном полушарии.
Хольт не выспался. Чтобы крепче заснуть, он накачался красным вином, но все равно проснулся через четыре часа. Голова шла кругом от бесчисленных проблем, на которые накладывались воспоминания. Он верил в возможность обучения во сне, потому что как раз посреди ночи порой находил нужные решения и припоминал все детали, необходимые для отчетности. В такие моменты он всегда думал о своей семье.
Глядя вниз, на уподобившуюся аду землю, Хольт уже в который раз задался вопросом, а заслуживает ли этот мир спасения? Не может ли нынешнее бедствие быть новым Всемирным Потопом, не решил ли Бог очистить эту планету и начать все заново?
Вздохнув, Хольт откинулся в кресле. В столицу его вовсе не тянуло, поскольку его взаимоотношения с боссом, директором Зонального управления безопасности Карвисом Мюллером, были далеки от идеальных. Мюллер не имел отношения к назначению Хольта руководителем программы по использованию Зонда Времени: на его кандидатуре настояла Барбара Берг, президент страны. Между тем степень влиятельности Мюллера, в отличие от многих высших чиновников, определялась не только его официальным статусом: в его руках находился вооруженный контингент, оснащенный и обученный лучше, чем регулярная армия.
В то время как армия теряла силы в бесконечной борьбе с канадскими партизанами и растрачивала их на исполнение полицейских функций на северных территориях, подразделения Управления постепенно превращались в мощнейшую силовую структуру страны. Мало того, что директор обладал фактически абсолютной властью в Зоне, на территории, охватывавшей чуть ли не треть площади континентальных США, но в силу зыбких границ, постоянного нелегального перемещения на север миллионов американцев и перманентного военного положения простирал свое влияние повсюду. Чрезвычайные полномочия давали ему наряду с президентом право превентивного ареста и заключения и возможность вмешиваться в действия судебной системы.
Во время своей работы в предыдущей администрации, где Барбара Берг занимала пост вице-президента, Хольт имел репутацию приверженца гражданских прав, считавшего Патриотический акт[40], принятый в ответ на угрозу терроризма, опасным перегибом, прелюдией к введению «общенационального чрезвычайного положения», каковое, как тому однозначно учит история, всегда ведет к узаконенной тирании. Но в настоящее время он не возражал против некоторого ограничения гражданских прав: в условиях нанесшей удар по всей стране и продолжающейся катастрофы первостепенной задачей являлось простое выживание.
